начало пути (1/1)

Джакомо Джироламо Казанова шевалье де Сенгальт. Июль 1797 год.Древняя лагуна Адриатического моря, дразнящая своей историей всю средневековую Европу. Не единственная в своем роде по аналогам, но уникальная по своей сути. На закате громоздкой моды барокко появляется, взмахнув крыльями бабочки, легкая, ускользающая, но четкая искра рококо. Теперь излишества брошек и кружев безнадежно устарели, если хочешь казаться аристократом, никогда нельзя забывать, чем дышит ее костяк. Общество лицемеров и сплетников, проституток и предателей. Но быть ее частью?— значит открыть перед собой двери, которые раньше были недоступны. Это игра, стоящая свеч, лишь раз они примут тебя за своего и больше никогда не посмеют усомниться, ибо это оскорбительно для их чести. Какие же они мелкие и глупые. Золотые монеты текут рекой, воры картами выколачивают состояния, и нищие аристократы продают свои титулы за бесценок. А богатые венецианские купцы с радостью покупают гербы и знамена, думая, что плебейство?— это порок. Но грязь, намертво засохшая на стенах каменных хижин, отмывается проще, чем клеймо рождения среди простолюдинов. Дорогие наряды и лучшие кареты, самые искусные куртизанки и образование в Лондоне?— все обесценивается, когда ты заходишь в бальный зал, полный людьми, считающими себя чистокровными аристократами, и чувствуешь на своей коже их презрительные взгляды, полные пренебрежения и насмешки. Ты никогда не будешь одним из них, если конечно тебе не повезет заключить пари с Доктором.—?Доктором кто? —?спросишь ты.А я отвечу: безумным человеком из будки, который однажды приземлится около твоего порога, выбежит из нее и, протянув руку, крикнет тебе: ?Бежим!?***—?Донна,?— гневно проорал Десятый. —?Ты куда дела мою фруктовую заначку?—?Да не трогала я твои бананы, Доктор, успокойся! —?лукаво улыбаясь, ответила мисс Ноубл, при этом незаметно прожевывая.—?Тогда где они? —?скептически спросил Галлифреец, подбегая к консоли ТАРДИС, где стояла его невозмутимая спутница.—?Наверно Сонтаранец спер, гад, он смотрел так воинственно, а сам все время строил в уме хитроумные планы,?— даже глазом не моргнув, солгала Донна, а затем отвернувшись, лихорадочно проглотила последний кусочек украденного банана.Ошарашенный Таймлорд с грустью посмотрел на пустую коробку, в которой хранились три последних любимых фрукта и печально вздохнул, хмуря брови. Затем, что-то внезапно вспомнив, он стукнул себя по лбу и дернул рычаг. Старушка, еле сдерживая возмущение, завибрировала и с шумом неотжатых тормозов приземлилась.—?Порт Венеции. 1755 год, двенадцатого июля, суббота! —?задумчиво произнес Доктор, глядя на монитор.***Джакомо Джироламо Казанова шевалье де Сенгальт. Июнь 1797 год.Двенадцатое июля 1755-го, я помню тот день, словно он был вчера. Прошел год с тех пор как я вернулся после долгого путешествия по Европе в Венецию. Стояла жаркая погода, на небе не было ни одного облака, только сухой ветер взбудораживал воды канала, простиравшиеся по всему периметру города, словно тянущиеся к бесконечности. Надев свой бордовый потрепанный камзол, я с раздражением посмотрел на заплатки, прошитые золотистыми нитками. Кого я тогда обманывал, не знаю. Я не был одним из них, важных вельмож, которые создавали погоду. И честно говоря, безразличие, владевшее мной, уносило с собой все амбиции, некогда диктующие условия моему внутреннему я.Кем я стал после скитаний по миру? Тридцатилетним моральным стариком, очередным непризнанным чужаком… Мне нужна была родная обитель, место под солнцем в глухой толпе, там, где я смог бы почувствовать себя своим. Где мог расправить крылья и лететь на поиски новых приключений, чтобы не стать похожим на напыщенных аристократов своего поколения, нажирающих себе животы и гордящихся своими серебряными монетами, завернутыми в шелковые платки.Скучный, ничем не примечательный день, надоедливая суббота, полная людского шума и отвратного запаха мочи у входа в здания. Вот какой я видел современную Венецию. Опустошенной от той некогда пышущей броской красоты, надменной и одинокой, как я сам…***—?Давай гулять, пока хватает сил, давай любить неистово, без края. Венеция, я думал?— все забыл… Но помню все?— распутница святая! —?процитировал Повелитель.—?Что ты говоришь, Доктор? —?возмущенно выкрикнула Ноубл, обиженная тем, что он не пропускал ее к выходу.—?Я сказал, не будем спешить, Донна, в прошлый мой визит сюда ничего хорошего не случилось, меня чуть в тюрьму не бросили здешние вельможи,?— хмуря брови, ответил Таймлорд.—?Вот, хватит паранойи, Марсианин,?— негодуя, прыснула спутница. —?Пропусти, я хочу покататься на гондолах, давно мечтала побывать в Венеции.—?Эх,?— сдерживая гнев и поправляя свой плащ, сдался Галлифреец. —?Хорошо, пойдем, осмотримся.***Два дня спустя.Худощавый молодой мужчина с длинноватыми темными кудрявыми волосами бежал вдоль узкой улицы. Его бордовый камзол был перепачкан в грязи. Тонкие черты лица взволновано напрягались, темно-карие глаза сосредоточенно смотрели по сторонам. Страх, проскальзывающий в его взгляде, был почти не заметен, но вымученная улыбка сверкала своей фальшью.—?Стой, извращенец! —?орала со всей силы рыжеволосая дамочка. —?Мы еще не договорили.—?Прости,?— иронично выкрикнул Джакомо в ответ,?— но после того, как ты прыгнула на меня, придавив своим весом, я как-то передумал продолжать диалог.—?Не преувеличивай, Казанова! —?гневно бросила Донна, подбегая к нему. И со всего маху отпечатала свою ладонь у него на щеке. —?Развратник, ну погоди у меня!—?Я ничего такого не делал,?— теряя терпение, заметил мужчина. —?Мы с Доктором просто друзья.—?Ненавижу тебя! —?прошептала она и, одарив его еще одной пощечиной, внезапно прижалась и жадно впилась в губы поцелуем…—?Почему же вы обнимались? —?подозрительно глядя на него, продолжила Ноубл, оторвавшись от поцелуя.—?Мы заключили пари, дорогая,?— ехидно улыбаясь, ответил Казанова.—?Что за пари? —?уже выходя из себя, спросила Донна.