Савамуре страшно. (NC-17, PWP, АХТУНГ!изнасилование) (1/1)

Миюки был слишком зол, чтобы мыслить трезво. Он всегда держал себя в руках, никогда не кричал ни на кого и был тем человеком, которого трудно было вывести из себя. Всегда смеялся на выходки своего любовника, забавлялся его ревности и милому, смущённому личику, но никогда бы не подумал, что был способен к таким ужасным поступкам.Савамура перестал сопротивляться, царапать его кожу короткими ногтями и стонать от боли и от члена у себя в заднице. Миюки не понимал, что делал, не помнил, как рвал тонкую пижаму и вгрызался в нежную, загоревшую кожу. Эйджун был всегда мягким, немного костлявым, с охуенной задницей и сексуальным телом. Казуя трогал чужие, чувствительные соски огрубевшими пальцами.—?Н-нет… Семпай, пожалуйста, перестань, слышишь? Давай просто поговорим… —?шептал Савамура, не зная, что и делать. Никогда Миюки-семпай не был настолько злым, агрессивным, отчего собственное тело перестало слушаться.—?Заткнись,?— Миюки закрыл его рот рукой и, облизав наскоро собственные пальцы, протолкнул их внутрь.—?Нет! —?пытался прокричать Савамура, а из глаз брызнули слёзы. —?Семпай…—?Ты же так хотел, чтобы я тебя трахнул, верно? Так вкуси меня сполна! —?Миюки толкнулся и заставил парня закричать от ужасающей боли.—?Нет… А вдруг пойдёт кровь… Семпай, пожалуйста, послушай… —?Савамура заткнулся, когда движения начались вновь, глаза застилала тёмная пелена, а лицо Миюки еле виднелось в тусклом свете настольной лампы. —?Хн… Нгх… —?Эйджун закрыл рот, чтобы не выкрикнуть и не беспокоить соседей.Миюки и не понимал, отчего разозлился: от новости, когда его любимый и единственный Савамура шлялся с каким-то парнем под ручку в торговом центре, либо от осознания, что любовник мог покинуть его раз и навсегда.—?Блять, Савамура, клянусь, я тебя убью, если ты решишь уйти от меня, убью любого, кто посмеет тебя увести от меня. Ты только мой, мой, мой,?— шептал Миюки в бреду и толкнулся в тугую задницу вновь.Савамура всегда был сладким, вкусным, кожа была нежной и красивой, которую хотелось пометить. Чужая шея была красной от зубов, грубых поцелуев и пальцев. Сам Эйджун трясся от боли и грубых прикосновений и не мог поверить, что над ним был его любимый и единственный Миюки Казуя, попросту не было сил сопротивляться, будто кто-то резко отобрал все его неиссякаемые силы.—?Пожалуйста, семпай… —?Савамура шептал в бреду и чувствовал головокружение.Миюки взял в руку его волосы и приблизил красное лицо ближе к себе, вкушая влажные губы. Что-то поменялось.Никогда ещё Савамура так сильно не плакал под ним, а затуманенные глаза глядели на потолок, и Казуя, наконец, опомнился.—?Савамура… Савамура… —?Миюки дрожащими руками взял его заплаканное лицо в руки и поцеловал опухшие от слёз глаза и дотронулся до губ. —?Никогда не заставляй меня ревновать, м? Хорошо?Казуя увидел еле видный кивок и прижал Эйджуна к себе.