1 (1/1)

Он всегда берет Нила за подбородок. Он знает, почему это делает. Одной рукой притягивает за талию, а другой пренебрежительно приподнимает его лицо. Первый поцелуй всегда немного презрителен. Он хочет подчинить Нила, хочет видеть его беспомощным и слабым, чуть задыхающимся от страсти и желания быть униженным. Не сильно, без явных болевых ощущений тянуть липкую резинку сладострастия. Медленно. Он проводит рукой по губам Нила и тот старается поцеловать ее. Пусть. Пусть поцелуй мягких губ скользнет и исчезнет медленно испаряясь. Немного покровительственно провести по щеке. Какая нежная кожа. Обхватить высокую шею руками и поглаживать, не давая Нилу дотрагиваться до себя похотливыми руками. Заставить раздеться, не раздеваясь самому. Нажать руками на плечи, принуждая опуститься на колени. А Нил возьмет его руки и будет целовать их увлеченно, постанывая и шепча признания в любви. И в этот момент он сделает первый, не сильный удар по щеке, сопровождаемый стоном. И слегка отступить назад. Чтобы Нил сделал шаг на коленях. И еще раз ударить уже по рукам, которые потянуться к нему. А потом мимолетно опять по щеке. Нил застонет, вытягивая этим стоном из него тонкие ручейки желания. Нил зашепчет: ?Я хочу тебя, Крисси! Я так хочу тебя!? Это уже видно без слов. И он опять потянется к бедрам Криса, но он отстранит Нила и только скажет: ?Ты поласкай себя! Вот так, да!? Да! Да! Нил будет прикасаться к своей груди, слегка дотрагиваясь пальцами до пушка, медленно перебираясь ниже и ниже своими нежными и крупными руками, несмело возьмет себя за твердый уже пенис, и поднимет на Криса свои пленительные глаза, как бы спрашивая приказа. Крис сядет в кресло напротив, все еще одетый. и положит ногу на ногу, подчеркнув этим положение Нила. Это унижение, такое желанное и полное плотского влечения Нил ждет и страстно принимает. Он жертва и ждет от своего мучителя все большего. Крис кивнет, и Нил начнет водить по своему члену рукой, медленно распаляя себя. Крис насладится этим зрелищем вполне и протянет руки, как можно нежнее подзывая Нила к себе. Тот с некоторым сожалением, отпустит себя и сделает пару шагов на коленях. Такой покорный. У Криса уже все внутри дрожит от возбуждения, но так хочется еще немного помучить Нила. Он берет Нила за подбородок одной рукой и заставляет смотреть на себя и с размаху бьет его по губам. Нил пытается словить его руку и поцеловать. Крис опять даст ему это сделать. Он расставит ноги и чуть подастся бедрами вперед, позволяя Нилу обхватить себя и стянуть брюки.- Не меня. Себя. Я хочу видеть, – пытаясь казаться спокойным, громко скажет Крис. Нил немного неуверенно возьмется за свою плоть уже давно напряженную. – Смотри на меня. В глаза, – он скажет это жестко. И Нил, все больше опьяняясь желанием и постанывая, будет наглаживать себя, не отводя огненного взгляда. Крис не в силах сдержаться начнет ерзать в кресле и когда Нил подастся вперед и обхватит его за бедра, Крис не станет сопротивляться и милостиво подставит губы для поцелуя. Долгого, захватывающе глубокого поцелуя. Их языки сплетутся. Крис обнимет Нила за шею, не давая оторваться от пылающих губ, и будет нежно наглаживать бок, а потом шлепнет по ягодицам. И еще раз, чтобы опять услышать стон и увидеть откинутую голову и закрытые глаза с дрожащими ресницами… - Крис! Тебе плохо!? – Нил тряс его за плечо и участливо заглядывал в лицо.- А? Что? Что случилось?- Ты так застонал… Что, опять желудок? – в голосе Нила была неподдельная тревога, а у губ сложилась неприятная морщинка. Крис с неудовольствием посмотрел на него.- Да что-то сел, что ли неудобно. Всегда так в самолете. А тебе всякая пакость сразу пригрезиться! Ты что ли хочешь, чтобы я болел? – голос Криса стал противно-тонким.- Какие глупости! Я переживаю за тебя, – Нил убрал руку с его плеча и обиженно отвернулся.- Переживай молча, – буркнул Крис и тихонько добавил (будто себе под нос), – достал опекой, псих.Нил повернулся к нему опять и пристально поглядел, но Крис закрыл глаза и почмокал губами, показывая, что все сказал. По правде говоря, Крису стало стыдно, за свое негодяйство, тем более такой приятный ход мыслей был нарушен окончательно. Только что в самых сокровенных мечтах он желал до боли в груди обладать Нилом и тут же грубо ему ответил. Что с ним опять происходит? Как унять эту странную неприязнь к любимому человеку? Крис знает, что любит Нила, что переживает за него и скучает в его отсутствие, но вот бывают такие моменты, когда непонятная желчь начинает бродить где-то в груди. Он уже начал погружаться в дремоту, как Нил ласково коснулся его руки под пледом и прошептал в самое ухо:- Я тебя очень люблю. Прости что потревожил, – голос Нила был нежен и мягок.Крис непроизвольно заулыбался и тут же закрылся пледом, из-под которого пробурчал спертым голосом:- Уймись, Нил! В следующий раз ты в автобусе, я на самолете. Хватит провокаций!- Ну, ладно, молчу-молчу. Спи, дружок, – на эти слова Нила, Крис только дернул ногой, но лица не открыл. *** Милый-милый мой родной! Красивый, необычный, ласковый, нежный, самый удивительный! Я не могу сказать тебе всего этого в лицо. Не могу. Ну как сказать, если только я начинаю говорить, как ты уставишься на меня внимательно и серьезно. Будто у меня на лбу, между глаз сигнальная лампочка. Я тут же теряю дар речи, даже если говорю что-то обычное и незначительное. А если скажу так вот ласково, как сейчас думаю в голове? Ты прожжешь во мне знатную дырку своими глазами. Ну как мне совладать с тобой? Я все же тебя как баба зову про себя ?мой милый?. Эх, как тебе хорошо, ты такой раскрепощенный, слова у тебя в мозгу сами рождаются. А у меня… Да что тут говорить. Ты, малыш, во всем идеален. И внешне и внутренне. Ну, нет. Тут я, малость, загнул. По честноку, ты не Аполлон (хотя Аполлон, всего-навсего хитрожопый итальяшка, с женским лицом и кубиками пресса). Но ты как посмотришь ласково, как солнышко пригреет. А если сердишься, то хочется забраться на дерево и не слезать оттуда, пока не подобреешь. А если плачешь, так словно дитя. Все у тебя от сердца. Ну, любишь малость преувеличить, но ведь кто без греха. Ты своими слезами железо прожжешь! Хорошо, что ты редко плачешь. Милый! Иногда так хочется сказать тебе это, но слова не идут с языка. Не идут, да и только. Иной раз все, решу про себя, что буду с тобою поласковее, но чертов язык не выговорит ни как. Только мычу как придурок или ругаюсь. Ну отчего мне так трудно с тобой? Вот уже 17 лет, а у меня все ровно как вчера познакомились. И знаю я тебя всего: тысячу раз целовано- перецеловано, тысячу раз трогал тебя везде и все такое, а вот, поди ты, смущаюсь как подросток. А все потому, что ты как посмотришь на меня своими глазами, так и… Да я вроде об этом уже думал. В общем, не сердись, что цветов не дарю, серенад не пою. Глупо это с веником по балконам лазить! И тебя я этим не удивлю. Но знаешь, я понял, что люблю тебя сильнее, чем 17 лет назад. Много больше. Тогда я был просто увлечен, и думал, что будет у меня еще много мужчин. Много. Но теперь я знаю, что счастье, это быть только с тобой и больше ни с кем. Вдыхать тебя и знать, что ты рядом! Мне даже касаться тебя не надо: твой взгляд обжигает сильнее и глубже. Один только взгляд, и я твой до печенок. Приказывай! Пушистые ресницы дрогнули и из грустных синих глаз потекли слезы, прокладывая дорожки в гриме. Нил уперся взглядом в потертый кафель уборной. Сердце зашлось от невыразимой муки. У него словно сжали грудь сильной и жестокой рукой. Ну, зачем он так с ним? Зачем? На каждый ласковый взгляд он получает жесткий ответ, полный такой ненависти и злобы, словно в тело вонзается игла. И Нил долго не может оправиться от этого укола. Лучше бы Крис его бил. После таких стычек он уходит вот как теперь и горько рыдает. Ни кто не знает про это. Крис особенно. Если узнает, то как отреагирует? Будет смеяться? Жалеть? Скорее разозлится до белых глаз. Если вдруг увидит слезы, то, пожалуй, выкинет какой-нибудь ни с чем не сообразный номер. И поэтому после ссор, Нил плачет вот так где-нибудь в уголке. И так делается ему жалко себя бесприютного, ну просто до истерики. А поплачет, и слезы смывают горести и мысли начинают течь неспешно и упорядоченно. И слезы пересыхают. Еще бы сигарету… Но нельзя, не к чему травить Криса. Еще выкинет чего. Сегодня был очередной наезд. Может он решил уйти? От таких мыслей Нил еще сильнее истекает слезами. Господи, он сам никогда не думал уйти от Криса. Убить его хотелось не раз, а вот уйти – никогда. Всегда ждал, пока нагуляется и вернется к нему, даже, бывало, выручал этого хуекрута из переделок. А что взамен? Что взамен? Очередной плевок в душу? Очередной сволочной соперник? Какой-нибудь грубый мужлан, у которого зато стояк отменный. Который наваляет Крису по сусалам или еще чего похуже. А потом он называет Нила чужим именем и смотрит как побитая собака (настороженно и подобострастно). Но ночи любви такие сладкие и руки Криса нежны и настойчивы. А потом все начнется снова. Сначала Крис скажет: ?Мы с тобой сто лет не были в клубе! Дома такой тошняк!? Первые разы Нил пойдет в клуб вместе с ним, потому, что, видите ли, Крис идти один не хочет и дома сидеть тоже не хочет. Потом Крис начнет делать замечания по поводу его, Нила одежды (что-нибудь обязательно не устраивает, неважно что – галстук, рубашка, сапоги) и Нил оскорблено откажется идти с ним. Крис изобразит бешенство и укатит один. Еще. И еще раз. Потом просто, не церемонясь, скажет: ?Я в клуб!?. А потом появится наглый крепко сбитый мужик, которого Крис представит своим приятелем. И этот Кит, Стив или Джей будет лапать Криса за плечи, громко и тупо шутить и влажно смотреть на Нила. А через короткое время Крис скажет, что пора делать ремонт в его доме (о, этот нескончаемый ремонт) и уедет к себе, тишком собрав свои вещи. Пройдет томительных месяца три-четыре, во время которых Крис будет делать вид, что не замечает тоски и обиды Нила. А после, упавшим голосом проблеет в телефонную трубку что-нибудь жалобное, от чего у Нила внутри все перевернется, и вернется к Нилу под бок. Крис цикличен. Хуже бабы. Нил последний раз всхлипнул и заранее приготовленным платочком вытер щеки и глаза.