Воровка золота (1/1)

Тея не чувствует под собой ног от пережитой паники.Тея не чувствует ног.— Питер? — ахает она, вскидывает к нему голову — парень бледнеет у нее на глазах. — Что происх...И в этот миг все озаряется желтым светом, вокруг девушки вспыхивает сфера, сжимает ее в кокон и с оглушительным хлопком исчезает. Тея моргает от яркого света, ослепившего глаза мгновенной вспышкой, и не успевает даже испугаться, когда сквозь белесую пелену перед ней отчетливо проступает... совсем не платформа в Башне Оскорп. Что-то металлическое, ярко-желтое, неоновое даже. Похожее на свечение анаптаниума в ее теле. Похожее на металл в обшивке космолета Эбони Мо. Похожее на...— Добро пожаловать, Тея Амидала.Низкий голос, который Тея уже слышала в башне Оскорпа, разносится эхом по длинному залу, стены которого темными змеями извиваются и рябят в глазах. Девушка рвано дышит, оглядывается, борясь с головокружением — Боже, что это, где это? — и не видит говорящего.— Ты удивлена, — констатирует неизвестный.— Ох, — выдыхает Тея сквозь сжатые в испуге зубы, — да неужели?Голос на ее сарказм никак не реагирует. Никто не спешит к ней, чтобы схватить за руки и повести в неизвестные дали, никто не направляет на нее грозное оружие. Она стоит посреди длинного, как кишка, зала, абсолютно пустого, стены которого светятся, как ее тело в данный момент. Тее страшно.Лучше бы кто-то, хоть вся планета разом, бежала к ней в неистовом желании схватить для пыток, казней, чего угодно и как угодно, только не эта... пустота вокруг.Она абсолютно точно не в Оскорпе. У этой корпорации нет таких залов в бывшей башне Старка. Ее сюда... перенес телепорт. Ощущения были похожие, да и непонятное свечение вокруг нее и сфера. Такое она уже видела, когда не-Гарри-Озборн стащил ее прямо из-под носа Питера в аэропорту Джона Кеннеди.О, нет. Питер.— Ты напугана, — снова говорит голос. Конечно же, Тея напугана, это можно понять не только по тому, что вся ее кожа светится желтым! Она злится и взмахивает руками, воздвигая вокруг себя сферу. На всякий случай.— Кто вы? — спрашивает она, специально повышая голос. Чтобы неизвестный не услышал, насколько ей страшно. — Что вам нужно?— ?Кто вы?... — коверкая ее слова, отвечает голос. — ?Что вам нужно?... Вы, земляне, всегда задаете одни и те же вопросы. Считаете себя центром вселенной. Ваше эго может посоперничать только с вашей же манией к разрушению.Тея не знает, откуда доносится этот голос — отовсюду, он везде, — поэтому оглядывается, не замечает никаких дверей, никаких опознавательных знаков. И бежит.Срывается с места и, перепрыгивая с помощью ожившего анаптаниума, через каждые несколько футов, сокращает расстояние до стены узкого длинного зала. Под ней — ровный пол, гладкий, в котором отражается ее ярко-желтая сфера и испуганное искаженное лицо.— Куда ты бежишь, смертная? Здесь нет дверей.?Не останавливаться, не останавливаться, главное, не останавливаться!? — мысленно тараторит Тея, заглушая этой мантрой другие мысли. Может, думает она, ей все снова привиделось, и этот зал — очередной глюк, иллюзия, подстроенная Норманом Озборном. Значит, где-то в конце зала будет дверь и будет Питер, если он не был частью программного кода в М.О.Р.Г.е. Если же и Паркера Тее нарисовали, то...Она выберется из этой машины и пригвоздит к стене любого, кто помешает ей сбежать из адской башни Оскорпа.— Куда ты бежишь? — спрашивает голос. Тея отмечает, насколько он безэмоциональный, словно все чувства из него выкачали. — Ты зря тратишь силы.— Тогда скажи, кто ты и что тебе нужно! — требует девушка.Голос хмыкает. Его эхо расползается вниз от потолка (как бы высоко не уходили извивающиеся колонны зала, они где-то заканчиваются, и там, во тьме, есть потолок) и течет по полу, касаясь сферы, в которую Тея себя заключила.— Такой требовательный тон... — затягивает свое голос. — Воровке не пристало обращаться ко мне таким требовательным тоном.Воровке?!Зал оканчивается темнотой. Тея тормозит у абсолютно черной стены: ее сфера касается твердой поверхности, которую не способна пересечь, но глаза отказываются принимать действительность — Тее кажется, что эта темнота мягкая, в нее можно проникнуть, как в плотный туман, и за ним, наконец, будет выход. Но перед девушкой стена, и она не пускает Тею.— Это ты похитил меня, — рычит она сквозь зубы. Паника клокочет у нее в горле. Должно быть, незримый кто-то, чей голос доводит Тею до исступления, слышит это.— Я не похитил, — отрицает голос. — Я взял то, что мое по праву. К сожалению, вместе с сосудом. Это досадную оплошность я скоро исправлю.Тея старается держать себя в руках, понимая, что лишние эмоции доставят ей больше хлопот и никак не помогут справиться с преградой на пути. Что, если она попробует другую стену? Наверняка, за какой-то из них должна быть дверь — каким-то ведь образом ее сюда поместили! Девушка оглядывается по сторонам, отмечая неменяющийся пейзаж — уходящие в потолок стены из темно-желтого переливающегося камня, которые светятся изнутри, как ее анаптаниум, черные основания извивающихся колонн, гладкий, как стекло, пол с отражением в нем испуганной Теи в коконе из собственных сил.— Отпусти меня, — выдыхает Амидала. — Отпусти, что я тебе сделала? Зачем я тебе?Голос, похоже, злится, потому что говорит громче и с хрипотцой:— Ты — сосуд, что сдерживает великую мощь! Я избавлюсь от тебя и доставлю повелительнице ее творение, а ты... ты присвоила себе чужое и смеешь указывать мне!— Ничего я себе не присваивала! — вопит Тея в потолок.Сфера вокруг нее разгорается все сильнее, забирая силы изнутри, высасывая из тела девушки энергию на поддержание кокона. Тея не замечает, как наслаиваются друг на друга все новые слои ярко-желтого сияния, бурлят по поверхности ее сферы, как океанские волны, искрятся и плавят жаром находящуюся рядом абсолютно черную стену.Она прислоняется к ней рукой, и пальцы внезапно проваливаются в черную густоту, как в желе, и силой гравитации — или чего бы то ни было в этом странном месте — Тею утягивает внутрь стены, выбрасывая с другой стороны точно такого же зала. Он сужается в дальнем от Амидалы конце, он похож на отражение прошлого зала, если бы в нем были зеркала и они бесконечно повторяли друг друга снова и снова. Если это иллюзия, то она проста и оттого пугает Тею сильнее прежнего.?Что это за место?.. Что это такое?!?Она мечется по залу, словно по клетке. Самовнушение больше не помогает, все тело гудит, отзываясь на ее беззащитность новым выбросом. В конце концов Тея просто падает на колени прямо по центру вытянутого зала. Теперь он сужается с обоих свои концов, и девушка не понимает, с какой стороны проникла сюда. Голова кружится, руки дрожат. Она выдохлась: бесцельные метания вымотали ее сильнее, чем что-то материальное и осязаемое, даже если это что-то — огромный стотысячетонный космолет читаури, зависший над Нью-Йорком.Если бы Тея умела распознавать потоки своей энергии, если бы научилась этому, то понимала бы, что силы из нее вытягивает пол, уходящий в ничто потолок и стены таинственного зала, призванного истощить ее до капли.Она — сосуд. Вот, что это такое, вот о чем говорит странный голос! Она — сосуд для анаптаниума, и все это время охота велась не за ней, а за заключенной в ее тело энергией!Сфера вокруг Теи тускнеет и мерцает, и лишние слои, которые до этого бурлили по поверхности ее кокона, теперь стекаются к полу, на котором Тея сидит. К гладкому, как стекло, полу, с отражением в нем желтого сияния и бледного лица девушки.Если ее мысли адекватны, то растрачиваться на лишнюю защиту Тее не стоит. Она с трудом встает на ноги — чем меньше она соприкасается со странной поверхностью, тем труднее выкачать из нее энергию — и заставляет себя дышать ровнее и спокойнее. Подавить в себе силы, что спасали ее всякий раз, когда прежде ей угрожала опасность. Тея сильнее, чем кажется: она ведь умеет управлять своими способностями, она живет с ними четвертый год.Никакой зал никакой тюрьмы не вытащит из нее силы.— Наконец-то, — вдруг говорит голос. Тея едва унимает в себе панику, растворяет свою сферу в сгустившемся воздухе зала и остается стоять посреди его пугающей тишины, беззащитная и почти голая без плескающегося в ней анаптаниума.— Наконец-то я вижу, на что ты способна, — повторяет голос.— Мне было интересно, подчиняется ли тебе чужеродная сила, которую ты нагло выкрала, или же она действует в тебе самостоятельно и стихийно.Эхо расползается по залу с новой силой, мешая Тее сосредоточиться на сдерживании энергии внутри ее тела. Если она — сосуд, то никакие неизвестные враги не получат ее сил. Всем известно, что случается с пустыми сосудами — они подлежат уничтожению. Тея не допустит с собой такого.— Кланяюсь тебе...У тебя хватило ума использовать полученный дар по своему желанию. Может быть, ты не тупая углеродная материя, а нечто... умнее.— Да неужели? — рвано вздыхая, шипит Тея. Ее эхо утекает вверх, в потолок, которого не видно. — Что бы ты ни было, уверена, из нас двоих на тупую углеродную материю ты похоже больше!— Я — не углеродная материя, — кажется, он даже обиженно фыркает.— Так покажись и докажи это.Повисает пауза. Тягучая, словно пески в камне души, длинная, напряженная. Тея тяжело дышит, стискивает руки в кулаки и обводит пустым взглядом одинаковые стены. Ей кажется, что она бегает из зала в зал, повторяющийся, как в калейдоскопе, уже целую вечность.— Еще не время, Тея Амидала, — наконец, заключает голос. Девушка вздыхает. — Я подожду еще. Ты можешь считать минуты до нашей встречи, а, впрочем... минуты здесь — понятие многогранное...И он растворяется, исчезает, оставляя Тею наедине с ее тягучими, как кисель, мыслями. Она с осторожностью опускается на гладкий пол и на несколько минут проваливается в краткий сон. Ей снова мерещатся люди в песках и то, как своими руками она уничтожает половину вселенной, подражая Таносу.***Тея приходит в себя явно не в том месте, где засыпала. Зал вокруг, пол вокруг нее — все такое же, но она абсолютно уверена, что засыпала в другом зале. Этот кажется... уже и чуть короче. И, вскинув голову, Тея наконец-то видит потолок.Это космос. Мириады звезд, мерцающих в разноцветных облаках газа, уходящие вдаль галактики странной формы, каких она никогда не видела. На каждом элементе сложной мозаики оставляет отпечаток желтый свет изнутри зала, и Тея не может сказать наверняка, видит она настоящий космос или же лишь его изображение, умело воспроизведенное на потолке ее клетки.В прошлый раз свидание с космосом закончилось для Амидалы плохо, очень плохо. Она не хочет, чтобы такое с ней повторилось.— Эй! — кричит девушка, стискивая колени руками и не замечает, как снова начинает едва светиться. — Эй, ты, саркастичное чудовище! Ты здесь?Ей никто не отвечает — хотя Тея и не думает, что ей ответят, — и она поднимается на ноги, чувствуя, как те затекли от долгого сидения на ровном месте и в одной позе. Интересно, зал в самом деле сменился, пока она впала в кратковременный сон, или же это ?включенный? потолок визуально сделал пространство вокруг нее меньше? Тея идет к одной из стен — извивающиеся колонны на них все так же светятся желтым, то тускнеют, то делаются ярче, словно дышат, — и замечает, что теперь и они изменились. Их основания больше не черные, теперь они... приобрели форму. В них Тея замечает структуру, твердую поверхность, до которой можно дотронуться.Интересно, что происходит... Влияет ли ее состояние на агрегатное состояние клетки, в которой она оказалась? Или же это зависит от каких-то внешних факторов, о которых Тея ничего не знает?Где же она?.. Как ей вернуться домой?Одно девушка понимает с точностью: при любом случае, при любом раскладе она будет бороться за свою жизнь всеми возможными способами и заставит своих похитителей вернуть ее на Землю.Почему-то Тея уверена, что она не на Земле.Она идет вдоль стены, касаясь ее пальцами, сдерживая энергию внутри себя, чтобы та не утекла сквозь ее кожу, как прежде. Где-то здесь должна быть дверь. Или что-то, что выведет ее из этого зала в... да хотя бы в новый зал! Тея старается не думать о том, что странная клетка, в которой ее держат, не имеет выходов или что к ней никто никогда не придет, пока она не устанет до такой степени, что не сможет ходить.Или пока добровольно не отдаст все силы непонятному полу и потолку.Чем больше она наворачивает кругов по залу, тем сильнее он сжимается, стискивается вокруг нее, но Тея замечает это слишком поздно: когда вдоль одной из стен удается сделать не более десяти шагов, а вдоль соседней — не более пяти.— Что за... — шепчет она, судорожно вжимаясь в угол между колоннами. — Что это такое?! Эй! Эй, ты, чучело! Сейчас же отпусти меня!Она понимает тщетность этих угроз, но ничего не может с собой поделать — Тее всего девятнадцать лет, и она не способна унять панику, когда с ней творится нечто подобное.Она падает на колени, стискивая руками себя за плечи, жмурится — зал продолжает сужаться до размеров действительно клетки: теперь Тея едва ли может вытянуть ноги, не уперевшись в стенку. Колонны остаются стоять на месте, а вот пространство вокруг девушки неумолимо сужается, потолок с космосом все так же светит высоко над ней, но она не может разогнуть спину, упираясь макушкой в незримое нечто. Тее вдруг кажется, что она застряла в кубе фокусника. Быть может, сейчас кто-то явится и освободит ее отсюда? Или она проснется, обнаружит себя в собственной спальне, просторной и спокойной?Но никто не приходит, сколько бы Тея не умоляла, сон не проходит, сколько бы Тея не щипала себя за руку. Она чувствует, что ей не хватает воздуха, что она задыхается.— Эй, — слабо просит девушка, — эй, ты... кто бы ты ни был... прекрати это, я же умру.— Нет, — вдруг отвечает ей неизменный голос. — Пока в тебе живет чужеродная сила, ты не умрешь, глупая девчонка.Тея слышит его не в воздухе, а совсем рядом, слева, как будто хозяин этого голоса стоит в темном углу зала и наблюдает за ней. Девушка с трудом поворачивает голову и краем глаза отмечает какое-то движение: сейчас ей трудно пошевелиться, и на поверхности прозрачного кокона теперь отпечатывается ее жаркое дыхание, что мешает рассмотреть и зал, и незримого наблюдателя.От стены отделяется тень, ползет к Тее и заранее пугает. Нет ничего страшнее темноты, в которой воображение девушки способно нарисовать ей любого монстра; и, кажется, хозяин равнодушного голоса знает это. Вот почему он появляется в самый последний миг перед тем, как прозрачная клетка Теи перестает уменьшаться:Высокий, в темно-серых одеждах с золотой кожей и длинными-длинными руками, с золотыми глазами, губами и подобием волос на вытянутой голове. За его спиной волочится тяжелый плащ из такой же темно-серой одежды.И его вид пугает куда меньше его монотонного голоса.— Ты разочарована, — заключает он по виду Теи.— Разочарована? — пыхтит девушка. — Да я в бешенстве! Что ты такое? Что тебе надо?! Нет, постой... — она делает заметную паузу, чтобы перевести дыхание. Воздуха в этом коконе становится все меньше и меньше. — Я знаю, что тебе надо. Могу отдать это. Только выпусти меня отсюда.Полностью покрытое золотой кожей существо вскидывает бровь, хмыкает. Для инопланетянина у него поразительно схожая с человеческой структура тела. Впрочем, едва ли Тея видела многих инопланетян, чтобы делать такие однозначные выводы.— Зачем? — спрашивает этот гуманоид. — Я вытащу из тебя это, и мне не нужно для этого твое позволение. Ты не заметила, но все то время, пока ты моталась по бесконечно повторяющимся циклам одной и той же капсулы, анулакс медленно просачивался сквозь твои поры и возвращался в единственно правильное место, где ему положено быть — в родовую капсулу. Ты ослабла, верно? Твоя защитная реакция дает сбои. Все потому, что анулакс тебе больше не подчиняется, ты более не его хозяйка. Ты всего лишь воровка чужого.— Чего? — хрипит Тея. — Я не поняла ни слова...Гуманоид злорадно улыбается.— А тебе и не нужно, смертная.Внезапно кокон вокруг Теи вытягивается, сплющивается, заключая ее абсолютно прямое тело, скованное по рукам и ногам, в действительно капсулу. И тут каждую клеточку тела Теи пронзает резкая боль.***Следующие пару часов Тея запоминает, как самые болезненные в ее жизни. Она кричит, но прозрачный кокон поглощает любые звуки, так что все ее силы уходят в никуда. Ее руки, ноги, ребра, позвоночник, затылок, грудную клетку и даже горло пронзают тонкие золотые иглы, сквозь которые из ее тела утекает важная часть ее самой, та энергия, которая питала и поддерживала, защищала Тею на протяжении нескольких лет. Осознание этого становится таким же болезненным фактом, как физическое вторжение в ее организм.— Когда я высосу из тебя все силы, смертная, ты умрешь, — говорит золотокожий гуманоид, наблюдая за мучениями девушки. — Потерпи еще самую малость. Скоро вся твоя боль пройдет.?Нет, — думает Тея, пока в глазах стоят слезы, — я не хочу этого, только не так!?Все происходящее кажется огромной несправедливостью, чем-то нереальным: она не знает, как попала сюда и не знает, в чем провинилась, и можно ли решить конфликт интересов мирным путем, никого не убивая, Тея тоже не знает. Поэтому предчувствие скорого конца ее тревожит не столь сильно, как должно бы — Тея в него не верит.Поэтому, как только из ее тела вытягивается последняя ярко-желтая нить и иглы пропадают из ее пор, Тея почти не удивляется, когда видит рядом с гуманоидом ту самую родовую капсулу. Скованную многочисленными золотистыми проводами, похожую на песочные часы.Она вдруг распахивается, облако пара в нем загорается ярко-желтым сиянием. Из капсулы в зал шагает силуэт, покрытый ореолом света, такого же, каким покрывалась Тея.Силуэт тускнеет, обретая человеческие черты. Он похож на девушку.Он похож на Тею.— Добро пожаловать в мир, Ева, — говорит гуманоид и внезапно кланяется только что выращенному гибриду неизвестно чего. Тея тяжело, рвано дышит, смаргивая слезы, и смотрит в лицо ярко-желтого силуэта. Он, вернее, она, полупрозрачная, внутри ее нового тела перетекают из формы в форму желеобразные субстанции.Она склоняет голову на бок. Смотрит в ответ на Тею.Она взмахивает рукой, и капсула вокруг Амидалы раскалывается на части той силой, которая ране защищала саму Тею. Похоже, анаптаниум, нет, анулакс, вернулся к своему хозяину. Вернее, к хозяйке.