mirror mirror (dark!Лара/Лара, R) (1/1)

У той, другой губы холодные и гладкие, как зеркало — она и есть зеркало, вспучивающееся переменчивыми изгибами на серебристой поверхности в вычурной золотой раме. Ричард любил такие вещи — дорогие и бессмысленные, но со своей историей. Может быть, и нет никакой истории — просто Лара сходит с ума и ее сознание все сильнее расщепляется на две части. У одной из которых все тело в мелких порезах и темной густой грязи, вывалянные в глине падающие на лицо волосы, обломок лопасти самолета вместо ножа в руке и такая улыбка, что Лара невольно вздрагивает.С поверхности зеркала протягивается рука и кладет ладонь Лары на грудь.— Ты ведь хочешь меня в себе снова, — ее собственный голос слишком мягок для таких интонаций. — Сколько времени прошло с последнего раза? месяц? год?— Четыре месяца.— и...?— И одиннадцать дней.— Ну хотя бы считать ты умеешь. А то я уж было решила, что ты совсем бесполезный кусок мяса. Пустая оболочка.Рука проскальзывает ей между ног — конечно же, кто может знать лучше, как она любит, как не...Лара стонет.Холодные губы касаются ее шеи, вылизывают ключицу. Ей задирают майку, и с вульгарным влажным звуком губы втягивают сосок.Это просто сон, осознанный сон и у нее давно не было сек...— У тебя давно не было жертвы, корчащейся в предсмертной агонии в крепком захвате. Называй вещи своими именами, Лара! — Руки грубо притягивают ее за бедра, прижимая прямо к твердой поверхности зеркала. Два пальца проскальзывают между ног, еще два — сзади. Что-то надавливает на клитор, и Лару выгибает.Она могла бы продать это зеркало, выбросить, да даже разбить в приступе суеверности — если бы помнила что-то из этого наутро.Но она помнит только странное ощущение, проходя мимо и машинально заправляя за ухо прядь волос — словно с той стороны кто-то тихо постукивает.