глава 24 (1/1)

Проснулся Тсуна в больничной палате. Господи, ну сколько можно валяться в койке? За месяц он побывал здесь больше, чем за два года, вместе взятых! Всё, надо с этим что-то делать. А то у него и так работы невпроворот! Непорядок... Савада попытался приподняться. Не больно. Удивительно. Похоже, его очень хорошо лечили, раз дискомфорта нет. Это радовало. Как только Тсуна уселся поудобнее и попытался рассмотреть палату, пред ним предстала удивительная картина — в помещении находились все его хранители и мирно спали в разных позах. Мукуро примостился на одном подлокотнике кресла, Рёхей и Ламбо спали в кресле; Ямамото дремал, сидя на втором подлокотнике; Хаято спал, сидя на полу, а Хибари вообще стоял возле двери с закрытыми глазами. Тсуна умилился. Какиеже у него заботливые хранители! Но среди присутствующих он не увидел ту одну, кого так хотел видеть. Таё. Савада погрустнел. А ведь она может винить в этом идиотском ранении себя – мол, недоследила. Десятый только сейчас осознал свои чувства к этой девушке. Несмотря на тот факт, что они были знакомы от силы неделю, он любил её. Окончательно и бесповоротно. Вот только любила ли она его? Вдруг дверь в палату тихонько открылась и в комнату вошла девушка лет 20, с ярко-рыжими волосами и глазами цвета пламени неба. Она была одета в бежевую тунику и серые шорты. На ногах сандалии на подобии греческих. Тсуна аж засиял. Он хотел закричать от радости, но девушка приложила палец к губам. Савада осекся. Она подошла к кровати и села на стул. Десятый заговорил с ней тихо, чтобы не разбудить хранителей. -Давно не виделись, Онихиме-сенсей. -Я же просила не называть меня "сенсеем", — хихикнула она. -Но вы же учили меня рисовать!— возразил Тсуна. -И только, — устало вздохнула девушка. -Кстати, что вы делаете в Италии? -У меня выставка. А что ты делаешь в больнице? — с упрёком посмотрела на него Онихиме. -Ну... Э... — Тсуна замялся. Его учитель по рисованию, Хироши Онихиме, художница с мировым именем, могла только одним взглядом своих выразительных глаз вогнать человека в краску или же заставить чувствовать себя отпетым негодяем и уродом. Тсуна просто сейчас сидел и не знал, что сказать. Учитель смотрела на него такими глазами, что сердце замерло. Онихиме вздохнула и сказала: -Можешь не напрягается. Я уже всё знаю. -Как? — офигел Десятый. -Рю-кун рассказал. "-Балабол — находка для шпиона!" -Стоп! А как он? -Уже всё с ним хорошо. Цветёт и пахнет. -Слава богу, — облегчёно вздохнул Тсуна. -Ты бы лучше о себе заботился. А то пролежал в коме два дня, не подавая признаков жизни. -Вот оно как... — тихо сказал Савада. Какой позор — пропустить пулю! Да Реборн с него шкуру снимет! Неожиданно Хироши таинственно улыбнулась и спросила: -Ты же чувствуешь себя лучше? -Да, конечно. А что? -Тут с тобой хотят поговорить. Они ждут тебя на крыше. Если твои хранители проснутся — я им всё объясню. Иди. Тсуна без возражений встал, одел тапочки, открыл дверь и пошёл на крышу. В его голову сразу пришла мысль, что разговор будет явно не с друзьями. Но интуиция молчала как партизанка. Открыв дверь, ведущую на крышу, он увидел... -Наконец-то ты пришёл в себя, Вонгола Дечимо, — прозвучал монотонный голос страж Виндиче. -И вам тоже здравствуйте. Может, вы мне объясните — что вы устроили? Очередное испытание? Так я же вроде доказал, что достоин быть боссом. -Это тебе урок на будущее — не надо болтать лишнее. Ась? Так это ОН ещё и виноват? Вот это наезд... -Тогда хотя бы ответьте — Один Виниче — подставное лицо? -Этого человека вообще не существует. -Как это? -Это тебя не касается, — ответили стражи, растворяясь в воздухе.А Тсуна так и остался стоять как идиот посреди крыши. Ну, как всегда — он оказался крайним. А что можно было ещё ожидать? Внезапно сзади послышался шум. Савада обернулся и увидел запыхавшуюся Таё. Он не успел ничего сказать — она сорвалась с места, обняла его... и заплакала. — Зачем ты так? — "Всхлип" — Ты хоть в курсе, скольких людей перепугал? -Ну-ну, не надо волноваться- -Молчи! Господи, у меня столько нервов ушло! За что ты так со мной? Я же люблю тебя! — в истерике сказала она. Сердце подпрыгнуло в груди. Что она сейчас сказала? Она его любит? Неужели наконец-то, в коем-то веке, чувства Десятого взаимны? Аллилуя!!! Тсуна обнял девушку и прошептал на ухо: -И я тебя тоже люблю. Ты же будешь моей девушкой? Таё подняла на него заплаканные глаза, поняла , что сказала, и покраснела. -А? Что? Я... Тсуна усмехнулся, и, не думая, нежно поцеловал девушку в губы. Секунды превратились в часы. Её губы были такие мягкие, что не хотелось отрываться. Но пришлось, ибо воздуха в лёгких не хватало. Таё посмотрела на Тсуну заплаканными глазами и сказала: -А куда я от тебя денусь? Они так и стояли, обнявшись на крыше. Время тянулось как остывшие спагетти. Всё бы так хорошо и продолжалось, если бы не такой родной и протяжный крик на всю больницу: -ДЖУДАЙМЕЕЕЕ! Таё вздрогнула. Тсуна же никак не отреагировал. Привык. -Это тебя? — кокетливо спросила девушка. -А кого же ещё? Я один во всём виноват. -Бедный мальчик. Нет, она его угробит скоро. Двумя словами окунула в такой водопад ласки тепла. Просто слов на неё не находилось. Со стороны дороги послышались голоса. Тсуна раздражённо вздохнул. Достали уже! Только личную жизнь наладил, а уже мешают. -Не сердись. Они же за тебя волнуются. -Ага, конечно, — насупившись ответил тот, идя к краю крыши, чтобы посмотреть, кто приехал. А там было на что посмотреть. Стоянка была усыпана черными крупными машинами. Из них выходила целая процессия знакомых лиц. Первым бежал Энма, за ним Дино с Бьякураном, потом Акихито с Йоко. А последним неспешно шёл... Занзас. У Тсуны душа в пятки ушла. Как же он попал! -Таё. -Ась? -Нам срочно надо бежать в палату. А то мне такой ахтунг устроят — мама не горюй. -Тогда пошли, — засмеялась она, беря любимого за руку и теня на себя. Он надеялся, что их не заметят. Обломался. Йоко-сан случайно заметила блондинистую шевелюру Тсуны и закричала: -Тсуна! Что ты делаешь на крыше? -Бегом! — скомандовал Тсуна. Конечно, с улицы слышались возмущённые голоса, но Савада им был только рад. Он наконец сделал то, чего хотел целых два года — нашел своё счастье и заставил всех вспомнить всё.