Часть 13 (1/1)

Шоколадный коктейль был восхитительный, а душа у Лары после него сразу успокоилась. Сейчас она, лёжа на своей нерасправленной кровати прямо в уличной одежде, думала о том, как провела этот вечер в компании долговязого блондина.Когда девушка вместе со Скоттом вышла на улицу, там всё ещё шёл дождь, но, оказалось, что парень приехал на своей машине (вот поэтому он и был таким сухим, в то время как Эклз промокла даже под зонтом). Они вместе залезли в его авто, и Хоуинг отвёз их к какой-то невзрачной пиццерии, уже собирающейся закрываться, где каждый сжевал по двум кускам фастфуда и запил всё молочным коктейлем (Лара — шоколадный, Скотт — клубничный, как договаривались). Всё это время молодые люди беззаботно трепались на разные темы, много улыбались и смеялись, подшучивая друг над другом, рассказывали о себе и делились смешными и интересными историями из своей жизни. Скотт заколебал учёного то фотографиями своего кота, то темноволосого друга, которые он, видимо, клепал как на заводе, ибо у него их было очень, очень, ОЧЕНЬ много. Против сонного, улыбающегося, пошлого, уставшего, игривого, весёлого, неряшливого, испуганного, удивлённого и всякого-всякого Митча Лара была не против (даже более, чем за), а вот кошек она не любила, да простят её душу кошатники всей Земли, даже терпеть не могла. Ну не складываются у неё отношения с представителями этого семейства, они взаимно друг друга ненавидят, что же поделаешь (а вот собак рыжая всегда обожала, причём любых). Но, будучи абсолютно толерантной особой, девушка не только спокойно просматривала все эти фото и не перебивала увлечённо рассказывающего о своём питомце парня, но и даже не заикнулась о своей нелюбви к этим существам. В свою очередь учёный нажаловалась Хоуингу на бывшую девушку со всеми её истериками, вместе с ним поржала над новой темой своих исследований и даже поведала одну из личных и самых страшных тайн о том, что она уже очень давно тащится от PTX, да и от SUPERFRUIT тоже. На последнее Скотт отреагировал вполне спокойно, сказал, что ему очень приятно и даже предложил как-нибудь устроить для девушки приватный концерт, на что последняя смутилась и покраснела, начав отнекиваться. Короче, эти двое очень хорошо провели время и не заметили, что уже глубокая ночь. Несмотря на то, что Эклз долго отпиралась, блондин всё-таки уговорил её и довёз до самого дома. В конце концов, они даже обменялись номерами телефонов, и певец ответно подписался на Лару в Instagram. Ребята, определённо, сдружились.Но на фоне всех хороших мыслей и воспоминаний, в голову девушки лезли и мрачные моменты. Она не могла перестать прокручивать и повторять про себя слова Скотта о Митче, а именно та часть, где упоминалось о его взаимоотношениях с Коллинзом. Как так? Как Эклз ничего не заметила, не поняла? Как это прошло мимо её внимания? Почему Грасси так себя изводил? Что вообще это за хуйня?!! Рыжая закрыла лицо руками, просто до сих пор не веря в эту историю. Скорее даже, не осознавая её. Но кое-что всё-таки прояснилось. Лара помнит, как трясся и истерил Митч, увидев видеозапись, каким был его взгляд, как он жался к девушке и ронял горькие слёзы, смачивая ими любезно подставленную красную майку. Дело было не в предательстве и не в грозящей им опасности быть пойманными, как сначала подумала учёный. Нет, это, конечно, тоже имело свой вес и своё значение, но не было главной причиной. Главным было извращённое чувство свободы: Грасси ощутил, что теперь точно никому ничего не обязан, что у него есть не только причины, но и поводы уйти, что он ни в чём не виноват. Основная проблема абьюза — жертва постепенно начинает считать, что сама виновата в совершаемом над ней насилии, со временем у неё развивается извращённо-мазохистский стокгольмский синдром, и она теряет надежду, не пытается что-то изменить, что-то предпринять. Это, действительно, болезнь, и справиться с ней получается не каждому. В любом случае будет тяжело, больно, страшно. Эклз не представляет, через что пришлось пройти маленькому, милому и обожаемому ей брюнету, что он перетерпел и вынес, причём и в физическом, и в психологическом плане. Все собственные проблемы теперь кажутся такими глупыми и ничтожными, а рыжая не может не корить себя за мягкотелость и слабость духа, ведь, и правда: Митч смог, справился, а она — нет. Куда это годится?И, опять же, тот поцелуй. Это был крик тела и души, попытка освободиться и успокоиться. Теперь-то Ларе всё, абсолютно всё ясно.Но что же теперь с этим делать?Ну, для начала девушка хорошенько отоспится, потому что не хочется переться завтра на работу невыспавшейся амёбой.***В голове у брюнетаМитч проснулся довольно поздно, но сегодня это было вполне позволительно: Скотт ещё вечером в среду предупредил остальных ребят, что все их планы хотя бы на ближайшие три дня откладываются. Так что в это утро четверга Грасси собирался немного отдохнуть, а затем, при поддержке друга, заняться полным уничтожением своего мрачного прошлого. Проще говоря, он решил забрать все свои вещи из квартиры Джима. Давно пора.К слову, Митч не чувствовал себя разбитым, не было ощущения вселенской тяжести на сердце. Наоборот, резко стало уютно и спокойно, всё плохое осталось где-то там, далеко позади. Разве что воспоминания об одной рыжей занозе в заднице немного резвились и метались у певца в голове, но даже они не были ужасными, мрачными, или хотя бы раздражающими. Просто были, и всё. Сладко потянувшись и немного сонно зевнув, парень откинул тёплое и уютное одеяло, вылезая из кровати. В его планах было определить местоположение одной блондинистой громилы, а потом сделать им обоим кофе и, может быть, какой-нибудь завтрак. Аккуратно заглянув в комнату Скотта, Митч обнаружил его спящим и сладко похрапывающим в своей кровати. Умилившись такой картине, брюнет быстро и тихо сбегал за телефоном, чтобы сфотографировать эту тушку. Хороший, однако, кадр.Неспешно доставая кружки, Грасси думал о своём прекрасном-распрекрасном товарище, спасающем его от всех невзгод. Как же хорошо знать, что тебя всегда поддержит близкий и любимый человек. Теперь тенор снова должен Хоуингу. Спасибо тебе, макаронина!А ещё стоило бы извиниться перед Ларой. Да, определённо стоило. И нужно попросить её забыть обо всём произошедшем, не брать это в голову. Но Митч не мог с собой ничего поделать, потому что, вспоминая, как сильно и яростно девушка сжимала его в своих больших руках, как притягивала к себе и страстно целовала, парень сразу же смущался и втягивал голову в плечи, внутренне радуясь, что он не краснеет так, как эта самая Эклз. Одна вещь не давала брюнету покоя, заставляя снова и снова возвращаться к этим воспоминаниям, невольно прокручивать в голове свои ощущения в тот момент. Почему он не почувствовал, что что-то не так? Почему ему это не показалось неправильным? Обычно, при знакомстве с каким-либо человеком, внутри Грасси всегда срабатывал своеобразный радар: девушка это, или парень, а если парень, то гей или натурал? Подходящий вариант — всё спокойно, нет — приборчик оглушительно пищит, предупреждая своего хозяина. И так каждый раз, не важно, в отношениях Митч, или нет. А вот тогда программа дала сбой. По всем законам гомосексуальности сирена должна была с самого начала оглушительно заорать, но этого не произошло. Ни когда они впервые встретились в том треклятом клубе, ни на вечеринке, ни во время их рискованной операции. Да даже когда между молодыми людьми оставалось пару сантиметров, пока Митч, готовый в тот момент разразиться истерикой, тянулся на носочках к лицу рыжей, ничего не было. Вот вообще. Ни-че-го. Как так? А самый главный вопрос: действительно ли внутренний радар подвёл парня, или это с Эклз что-то не то? От раздумий Грасси отвлёк звонок телефона, лежащего рядом на столешнице. Брюнет взял его в руки и без задней мысли ответил на неизвестный номер, пока добавлял молоко в свой кофе.— Алло?— Это Митч Грасси?— Да, это я. А кто Вы?— Я врач, который занимался вашим парнем, Джимом Коллинзом.— А, доктор Смит, здравствуйте, — другая рука парня поставила пакет с молоком на стол и непроизвольно потянулась к лицу, чтобы устало потереть переносицу, а глаза сами собой зажмурились, — Что-то случилось? — Я хотел бы сообщить Вам, что с Джимом всё хорошо. Все анализы в норме, рана на носу почти затянулась, а остальные повреждения незначительны. Я планирую выписать его завтра, с утра.— Спасибо огромное, доктор. До свидания, — не дожидаясь ответа, Митч сбросил вызов. Чёрт, ну и зачем ему об этом напомнили? Хотя, с другой стороны, это даже хорошо, ведь теперь он знает, что вещи в любом случае нужно перевезти до завтра. А ещё, к слову, надо будет придумать безопасный и эффективный способ сообщить Коллинзу о расставании. Проще всего, конечно, написать. Не хотелось бы загружать себя разговорами с этим уродом и тратить на него деньги. От мыслей Грасси отвлёк голос проснувшегося Скотта, в этот момент заходящего на кухню:— Доброе утро, малыш, — блондин сладко зевнул и потянулся. Митч развернулся к нему лицом и снова невольно умилился этому зрелищу, — Кто звонил?— Это из больницы, доктор Смит. Он сказал, что Джима выпишут уже завтра.Хоуинг мгновенно переменился в лице, резко посерьёзнев. Подойдя к другу, он обхватил его за плечи и взволнованно спросил, заглядывая в карие глаза:— Митч, всё нормально?— Да, — спокойно ответил брюнет, тоже глядя на Скотта, — Не переживай за меня, всё хорошо. Вот только вещи нам нужно перевезти прямо сегодня. И прекрати меня так сжимать, переломишь ещё, — парень ухмыльнулся, разглядывая этого роскошного блондина, стоящего перед ним в одних голубых клетчатых трусах, — Кофе?— Да, конечно, — заулыбавшись и ощутимо расслабившись, кивнул Скотт, опуская руки и принимая от друга кружку с ароматным горячим напитком. Всё и правда в порядке, не о чем беспокоиться. Ребята сели за стол и постепенно опустошили кружки, разговаривая на всякие лёгкие и приятные темы. Митч показал Хоуингу его утреннее фото, и они вместе посмеялись-поумилялись над ним. Что же, это очень даже неплохое утро.***Пока Скотт заводил мотор, Грасси успел пристегнуть ремень и проверить свой внешний вид в зеркальце: лицо чуть-чуть побледнело и сильнее осунулось, под глазами пролегли небольшие тёмные круги, а сами глаза опухли и слегка покраснели. Что же, это всё сказываются события последних шести дней. Несмотря на то, что брюнет потратил минимум полтора часа на сборы — душ, укладка волос, макияж, одежда — окончательно скрыть все несовершенства не получилось. Пока тенор носился по квартире маленьким ураганчиком, Скотт, смирившийся с мыслью о невозможности сделать все дела быстро, а потом целый день отдыхать с лучшим другом, смотря Спанч Боба, бесцельно залипал в телефоне, развалившись на диване кверху задом в самой невероятной и невозможной позе. Но теперь они всё-таки сидели в машине, и Митч недовольно разглядывал своё отражение, пока блондин, в свою очередь, почти любовно смотрел на хмурящуюся королеву.— Принцесса, не беспокойся, ты выглядишь потрясающе, — брюнет с улыбкой повернулся к Хоуингу, захлопывая зеркальце, — Ты вообще всегда выглядишь восхитительно.— А ты всегда удивлённо спрашиваешь, почему нас шипперят, — Митч ехидно изогнул одну идеально причёсанную бровь, — Хм, действительно, почему? Мы же не даём никакого повода.Скотт мягко и тепло улыбнулся в ответ, а затем вернулся к дороге и тронул машину с места. Пока они ехали, блондин безапелляционно решил, что они просто обязаны устроить марафон песен Бейонсе. Поэтому, врубив громкость почти на полную мощность, Хоуинг начал подпевать знакомым словам и пританцовывать, отбивая ритм по рулю и гримасничая, как маленький ребёнок (правда, немного пошлый ребёнок, куда ж без этого). Грасси сначала хмурился и закатывал глаза, но потом не выдержал и тоже начал покачивать головой в такт и бурчать под нос слова. Затем, немного разойдясь, подпевать на особо любимых моментах и немного двигать руками. А после одного тычка в бок от любимого, но такого безмозглого и долговязого идиота брюнет и вовсе забыл обо всём и поддался музыке. Они бы так буянили всю дорогу, если бы в какой-то момент Скотт так сильно не отвлёкся и почти не впечатался бы в машину впереди. После резкого выброса адреналина и быстрого, но довольно глубоко пережитого шока, ребята поутихли, но настроение у них осталось хорошим. Блондин ведь ни за что бы не признался, что всё это он устроил только ради своего лучшего и прекрасного-распрекрасного, милейшего друга. Пусть теперь лицо Митча довольно серьёзно, но Скотт готов поклясться, что глубоко в чёрных глазах остались живые, задорные смешинки, а на этих восхитительных пухлых губах иногда мелькает загадочная улыбка Мона Лизы. План по поднятию Грасси настроения выполнен на сорок процентов. Всё очень даже неплохо.Минут через двадцать они подъехали к месту назначения. Аккуратно припарковав авто у обочины, рядом с тротуаром, Скотт заглушил двигатель, отстегнул ремень и в пол оборота повернулся к Митчу, замершему и смотрящему в одну точку перед собой.— Митчи, ты готов? Всё в порядке, — Хоуинг разглядывал брюнета серьёзным, но спокойным взглядом, — С тобой всё нормально?Нет, далеко не всё. На самом деле ему так не хотелось возвращаться в эту квартиру, видеть обстановку в ней и всю эту мебель, отмечать следы их совместного с Джимом проживания. Но Митч вполне ясно и чётко понимал, что забрать свои вещи в любом случае нужно: если что-нибудь случится, именно они потянут его назад, заставят оступиться и вернуться. Сегодня он решил сбросить всю тяжесть, весь балласт, поэтому не стоит отвлекаться и зацикливаться на мелочах. Собрав все свои силы, Грасси повернулся лицом к всё ещё ожидающему ответа Скотту, легонько улыбнулся и кивнул:— Да, всё хорошо.Парни вылезли из автомобиля и направились к дому Коллинза. У порога Митч немного притормозил, разглядывая привычную картину и выковыривая, вытягивая из памяти воспоминания. Чуть-чуть дрожащими руками он достал ключи и открыл дверь, сразу проходя в дом и не оборачиваясь на блондина, спокойно идущего сзади. Как только они зашли, и Скотт закрыл за ними, брюнет, стягивая с себя ботинки, почувствовал свою потерянность и страх, грусть и злость. Он просто не знал, за что взяться, с чего начать. Закончив разуваться и замерев в нерешительности прямо посередине прихожей, тенор разглядывал всю представшую ему обстановку. В голову тут же полезли самые яркие и подробные картинки их первой настоящей ссоры с Джимом: холодный пол, по которому Митч отползал от разъярённого блондина, пока тот резко и отрывисто расстёгивал ремень своих брюк, такое же отсутствие света, делающее ситуацию ещё более безнадёжной, навевающей реальный страх. Всё, как настоящее.Простояв так неопределённое количество времени, брюнет опомнился, понимая, что они со Скоттом стоят в абсолютной тишине и полутьме в прихожей его бывшего парня. Развернувшись и посмотрев на Хоуинга, он, к своему величайшему удивлению обнаружил, что тот стоит и смотрит в никуда, немного мечтательно улыбаясь. Перехватив взгляд Грасси, блондин встряхнул головой и приветливо улыбнулся.— Я тут подумал... — протянул Скотт, сразу перебитый ехидно улыбающимся Митчем:— Кому-кому, а тебе вредно думать.Ответив парню порицательно-язвительным взглядом, Хоуинг продолжил:— Так, вот. Я подумал: сломать или испортить здесь что-нибудь мы не можем, самим же потом хуже будет, а вот навести какой-нибудь грандиозный беспорядок — вполне. Ведь, если не ошибаюсь, твой Джимми — тот ещё чистюля, верно?— Он не мой, — Митч немного закатил глаза, — Но, да, он перфекционист и у него пунктик на порядке.У брюнета в голове сразу пролетел ворох неприятных воспоминаний: повёрнутость Коллинза на чистоте и порядке была одной из причин, по которой Митчу частенько влетало. Он не так что-то поставит, положит, что-нибудь прольёт или испачкает — в лучшем случае, подзатыльник. А о том, что могло быть в худшем, парню и думать не хотелось. Слишком много его хрупкие кости этого перенесли, слишком много.— Ну что ж, — у Скотта опасно и задорно блеснули глаза, давая понять, что их хозяин определённо что-то задумал и от своей идеи не отступится, — Давай заставим твоего бывшего немного посуетиться с уборкой. Что ты об этом думаешь? — блондин чуть ли руки не потирал от злорадного предвкушения.А что думал Митч? А он хмыкнул, прикинул возможные исходы событий, представил ошалелое лицо Джима, увидевшего царивший в его квартире хаос, поразмыслил ещё немного и, улыбнувшись своей самой злорадной, ехидной и коварной улыбкой, удовлетворённо и с чувством кивнул:— А давай.