Часть 1 (1/1)

"МОДУЛЬ УМАЛИШЕННЫХ"Вместо предисловия.— Нифигасе!.. То есть… Кхм… Повторите доклад еще раз, – Исполняющий Особые Обязанности Института Прикладной Экзофизики посмотрел на своего заместителя с надеждой. Тот обреченно вздохнул.— Вчера, во время переговоров, Оками официально заявил, что работать будет только с Кицунэ.— И?..— И сделал ему официальное предложение.— И?.. – ИОО завороженно торопил рассказ, как ребенок слушает хорошо знакомую страшную сказку: одновременно с нетерпением и с опасением.— И Кицунэ его послал.— Как? – задал еще один внеуставный вопрос шеф ИПЭ.— По-японски, — ответил дисциплинированный зам. ИОО обхватил голову руками, словно опасаясь, что полученная информация ее разорвет.— Послать Оками могли только двое, — заявил он, — или сумасшедший, или самоубийца.Заместитель криво улыбнулся.— Это как раз такой случай, – он задумчиво посмотрел на лежащие перед ним досье. – Кицунэ нецензурно и в своих худших традициях отказался сотрудничать с Оками.— Нифигасе…Будапешт, крыша высотного здания, 02:58— ?Чума?, как слышно?— Связь кавайская, Белочка, слышу тебя хорошо.— ?Чума?, повторяю в сорок восьмой раз, мои позывные – ?Белая Горячка?, твои – ?Красная Чума?.— Слушай, ?белочка? — это и есть белая горячка! У кого из нас медицинский диплом?— У обоих. Докладывай.— По моим наблюдениям, пересменка у охраны занимает две с четвертью минуты. Пока что – готовность номер два.— Два часа пятьдесят девять минут. Готовность номер один. Снять оружие с предохранителя.— Снял. Кстати, о предохранителях – вчера слышал прикольный анекдот, хочешь, расскажу?— Благодаряю, но не сейчас. Два часа пятьдесят девять минут тридцать две секунды. Выйти на стартовую позицию. Хорошо. Отойди на два метра влево, тебя видно с вышки.— Эй, Белочка, отсюда потрясный пейзаж открывается! О, я оперный театр вижу! Может, сходим, а?— Я обдумаю твое предложение. Два часа пятьдесят девять минут пятьдесят семь секунд. Готовность номер ноль. ?Красная Чума?, покинуть зону слежения.Темная фигура, которую с трудом можно было разглядеть на фоне темного же дома, легко и плавно перетекла через бортик крыши. Альпинистский комплект ?Шамбалы?, изрисованный рунами, не звякал.— Белочка, я у окна!— Хорошо. Я вхожу.— Давай, пока ты доберешься до холла, я отключу сигнализацию.— Я помню план, ?Чума?, спасибо, — голос в наушнике затих. Тот, кого назвали ?Чумой?, повис напротив окна верхнего этажа. Достав из кармана ?алмаз?, очертил на окне неровный круг диаметром сантиметров сорок. Кусок стекла осторожно вытащил на присосках, вернулся на крышу и там его уложил. Затем опять спустился к окну, ныряя в образовавшееся отверстие. Быстро найдя нужный шкаф, что-то пошуршал в проводах. На подозрительный шорох тут же отреагировали за дверью. ?Чума?, почти не глядя, выстрелил два раза в ту сторону. Глухие хлопки почти слились с жужжанием трансформатора.— Алло, Белочка, я закончил.— Хорошо. Я у лифта.— У меня двое, а у тебя?— Шестнадцать.— И когда успел только… Ладно, я стартую, – ?Чума? выскользнул в тускло освещенный коридор. Даже без распылителя он видел присутствие ?лазерок? — охранных лучей.— Ну чисто как дети, — вздохнул он, подтянувшись и скрываясь в люке вентиляции.— ?Красная Чума?, я на восьмом.— Я, судя по паутине, где-то в районе двенадцатого. Сейчас буду.— Сколько у тебя?— Ну раз я молчу, то сколько? Два и осталось. А у тебя? Число еще двузначное?— Да.— Девяносто девять?— ?Чума?, сейчас не время и не место. Это не пикник.— Ты что, и правда так думаешь? Кстати, сделай два шага влево. Решетка, закрывающая воздуховод, отодвинулась, и ?Чума? легко спрыгнул, не заботясь о том, чтобы сгруппироваться. Да это и не требовалось: из люка он свалился буквально на напарника.— Белочка, я на восьмом этаже.— Я вижу, — бесстрастно отозвался тот, глядя на парня у себя на руках. – Начинай.?Чума? резво спрыгнул на пол. Восьмой этаж, как свидетельствовали планы, выкачанные со взломанного сайта фирмы ?Галлеон?, был отведен под офисы управляющих. ?Чума? оглядел помещение: дорогущая кожаная мебель, картины на стенах – подлинники, а ковру можно делать укладку.— Сейф в стене, — не задумываясь, заявил он. – Так, окно, здесь шкафы, а эта несущая… Значит, здесь.— Картина?— Фи, Белочка, это не ново, – ?Чума? осторожно простукивал стену. — Ставлю свою долю, что найду его максимум за минуту.— С кем ты споришь?— Да сам с собой! Белочка, ты зануда. О-па, привет, малышка! – ?Чума? вскрыл маленький тайник и запустил пальцы в провода.— Обманка, — бросил он через плечо. – Мина. Ага, вот… — часть стены отъехала в сторону. ?Чума? выгреб из ниши бумаги, выбрал несколько листов, остальное запихнул обратно.Панель встала на место.— Сорок восемь и две десятых секунды, — подал голос ?Белая Горячка?.— Ась?— Я о вскрытии сейфа. Идем, – ?Чума? покорно направился следом.— И это – фактически лучшая охрана, которую они могут выставить, — вздохнул он, глядя на россыпь тел в коридоре. – Кстати, ты уверен, что число таки двузначное?— Да.— Хм-м… Терминаторы с автоматами, сигнализация, ловушки-мины, ?лазерки?, камеры – и это все, что они могут предложить… — ?Чума? вышел на лестницу и оглядел стены. – Белочка, я не понял? Мы же договорились, чтоб минимум гемоглобина!— Они напали, — коротко ответил его спутник. – В контракте не указывался запрет на лишение жизни охранников объекта. Только минимизация жертв.— Зануда, — в устах ?Чумы? это прозвучало почти нежно. Они спустились в холл.— Как быстро они вызовут полицию?— Снотворка отпустит через час, десять минут на очухивание, пятнадцать – на попытки позвонить, десять – уехать на транспорте, до ближайшего поста восемь минут бегом, — отозвался ?Чума?.— Хорошая работа.— О! Ты можешь это написать, я на стену в рамочку повешу?— Прошу прощения?— Ладно, забей. На обоях напишешь. Где ты парковался?— В двух кварталах отсюда, – двое в неприметных плащах вышли из здания и свернули направо.— Что у нас дальше по плану? — словоохотливый ?Чума? подергал спутника за полу плаща.— Я ответил бы на твой вопрос и без физического воздействия, — заметил ?Белая Горячка?. — Дальше нам нужно довыполнить контракт и отчитаться перед заказчиком.— Ты, белобрысая зануда, как ты это сделаешь?— Свою часть плана, первую, ты разработал очень качественно. Смею надеяться, что и я со своей справился на должном уровне.— О, Великий Японский Аниматор… — ?Чума? застыл на повороте. – Ты приехал на задание на этом?— Да. Тебя что-то смущает? – ?Белая Горячка? подошел к припаркованному в тени БМВ.— Хм… Скажем так, эта сараюшка два дня как в розыске.— Я сменил номер и перекрасил.— На ней датчик!— Я его снял. Садись. Нет, не за руль.— Белобрысый, ты садюга! – только было усевшийся на место водителя, напарник вздохнул. – Почему не пускаешь Чумку? Мы же доедем в три раза быстрее!— Потому что нам нужно на чем-то возвращаться обратно, — спокойно, как и прежде, ответил ?Горячка?. ?Чума? снова вздохнул, и, не давая себе труда выбраться из машины, перелез на соседнее сидение.БМВ стартовал с места.— Белобрысый, я, кажется, забыл активатор…— В бардачке. Я взял два.— Белочка, я тебя люблю! Вот что бы я без тебя делал?!— Довел бы контракт до полного провала, я полагаю. И не забудь по окончании сделать отчет. Я оставил форму на столе.— Эм-м… Это был прямоугольный желтый листик?— Верно. А что?— Кажется, я утром из него журавлика сделал…— Журавлей делают из квадратных.— А, так вот почему он на страуса был похож! Короче, Белочка, я у тебя потом скатаю, ты не против?— Мое мнение в этом вопросе тоже учитывается?Япония, Токио, май 1998 года.Площадь Хаттори.Яркие огни юпитеров ударили в глаза, а в ушах до сих пор звучала музыка. Та самая, которая уже просто снилась последние пару недель. Как же он намучился с этой песней… Зато результат превзошел все ожидания: ему казалось, что на Хаттори вместо людей плещется море. Очень штормовое море. Глаза ничего не видят из-за света (правильно Нагира очки посоветовал), спина ноет от неудобной позы – сколько еще можно стоять, вскинув руки и улыбаться до судорог? Ками-сама, до чего ж они шумят…— Кин-Иро! Кин-Иро! КИН-ИРО!Главное, что он пел. Пел, чтобы жить, жил, чтобы петь. Ежедневная жизнь походила на суп неумелого повара – в нем плавало абсолютно все, и, недосоленное, выкипало из головы.Он жил только когда пел. Он думал только когда пел. Ему всегда было все равно, сколько людей собираются перед сценой – он все равно пел, вырывая из души. Все равно у него больше ничего нет.Петь, петь, петь…Остальная жизнь – просто антракты. Пауза, он выключался, не чувствовал жизни. Смотрел на происходящее, и на себя самого со стороны и понимал – петь намного, намного лучше…А сейчас надо просто стоять, подставив занемевшую улыбку камерам. Зашуршал занавес, свет исчез, как только его тяжелые крылья сложились. Тело не сразу подчинилось, и какое-то время он стоял, улыбаясь в пустоту. Потом послышались торопливые шаги.— Кин-Иро-сан! Это было лучшее за… за… О! – Косака. Менеджер.— Ну так и отлично! – он хлопнул Косаку по плечу и улыбнулся. Ну да, что еще может сказать профессионал с четвертьвековым стажем ему – шестнадцатилетнему оболтусу с абсолютно идеальным слухом…— Я хочу пить. Следующий выход только через полчаса. Кстати, где Белка?Париж, рю ду Друа, август 2006 года.Линда открыла глаза и недовольно покосилась на часы. Молчат… Хм, не отдать ли в ремонт этот несчастный будильник? Вчерашних событий он явно не пережил. Впрочем, не только он.Три покушения. Три. Интересно, кому и зачем она нужна? Разумеется, девушка она видная – фигура как у куклы Барби, копна вьющихся смоляных волос и зеленые глаза – это хороший показатель. Но стрелять-то в нее зачем?..Линда снова посмотрела на часы. Без четверти девять вечера. Ну, и что делать? Звонить в полицию? Бр-р… Одна только мысль о комиссаре, дедуле восьмидесяти лет, который снимал с нее показания, и девушку брала оторопь. Полиция - это явно не та защита, которую можно назвать надежной.

Линда потянулась и перевернулась на живот. Позвонить, что ли, Карлосу пожаловаться? Карлос, балетмейстер-итальянец, не намного отставал от полицейского комиссара в возрасте, но отличался диаметрально противоположным нравом. Все знали, что на репетициях он орал на своих подчиненных, не смущаясь их незнанием итальянского, и бил посуду. Но и кордебалет у него был лучший в Париже. Линда вздохнула. Нет, так дело не пойдет. Даже целый полк бравых дедулек ей не поможет, потому что не кричать надо, а… Но все-таки, что же она такого сделала? Обычная, пусть и высокопрофессиональная танцовщица, объездившая всю Европу, отметившаяся и в Азии, она никогда не совершала ничего, что послужило бы причиной ее насильственной смерти.Двадцать один год назад талантливую сироту заметили и передали в обучение к мадам Менескотт, которая для развития таланта своих подопечных подбирала лучших преподавателей. Специалиста по этническим танцам француза Жозефа, бывшую прима-балерину русской сцены Елизавету, преподавателя пластики, мастера боевых искусств японца Ятэна, профи по восточным танцам, турка Селима… Линда помнила каждого из своих преподавателей. Особенно пластика… На персональных занятиях с японцем Линда не только вставала на мостики и садилась на шпагаты. Ятэн заставлял ее учить рунический алфавит и двигать взглядом вещи. Был у нее такой талант… Правда, пока он был полезен только в одном случае: когда во время плескания в ванной звонил телефон… На большее его не хватало.Звонкая трель тут же разлетелась по дому.— Ясновидение прорезалось, — проворчала девушка, лениво вылезая из кровати и плетясь на кухню. — Алло?— Во, наконец-то я тебе дозвонилась! – обрадовались на том конце провода. – Где ты гуляешь, Карлос рвет и мечет!— Привет, Эрика, я… Ну, понимаешь…— Что, нового хахаля завела?— Да ну тебя! – Линда уселась на стол, болтая ногами. – Что у тебя все мысли об одном?— Тогда где ты? – Эрика совершенно не умела обижаться и никогда не сосредотачивалась на проблеме дольше десяти минут. Линда частенько подкалывала подругу, что в той воплотились все стороны натуральных блондинок, описываемые в анекдотах. Правда, Эрика научилась мастерски ими пользоваться…— Болею я, — ляпнула Линда первое, что пришло в голову. Ну не объяснять же веселой блондинке про выстрелы и полицию. Хоть они и неплохо общались, но о таком говорить не хотелось. С Эрикой Линда подружилась, можно сказать, скоропостижно, и не так давно.

— А! Я так и подумала. Так ты это, справку обязательно возьми. А то Карлос… сама знаешь.— Знаю-знаю, — Линда зевнула, автоматически роясь в карманах домашнего халата. Тот был из искусственного шелка, сшитый под кимоно, и она привезла его еще из Японии, своего первого еще турне. Вытащила на свет Божий тюбик губной помады.?Почему тюбик? – тут же задалась вопросом Линда, отключившись разумом от щебетания подруги. – Тюбик, это когда выдавливать надо… А это… Ну не флакончик же? - предаваясь подобным мыслям, танцовщица задумчиво открыла помаду. - Оранжевая? Наверное, от какого-то концерта осталась…?— И долго собираешься хворать? – вырвала ее из лингвистических поисков истины подруга.— Что? А… Не знаю… — Линда широким жестом изобразила на холодильнике звездочку. – А что у тебя? Как жизнь?— А! Что у меня особенного может случиться, я же не мафиози… Слушай, я чего вообще звоню…?О Боги…?— Сегодня утром приезжал какой-то ферт и о тебе спрашивал.— Да неужели? – Линда заставила себя говорить спокойно, хотя внутри все подпрыгнуло в балетном па.— Да! Я сначала думала – поклонник какой. Потому у тебя и спросила. Так я…— Эрика, а как он выглядел?— Он? Ну… Не знаю, если честно.— То есть как? Туда, в театр, приезжал тип, допытывался о твоей лучшей подруге – и ты его не рассмотрела?!— Он был в шляпе и плаще, знаешь, сам как из театра: плащ с пелериной, цилиндр…?О Боже… Что еще за…?— Он тебя не застал и уехал.— По… Понятно… — в голове все перемешалось. Убийца или поклонник? И причем там цилиндр?— Знаешь, — доверительно произнесла Эрика, — а голос у него классный!— Красивый? – рассеяно поинтересовалась Линда.— Да нет, не то чтобы красивый… Но знаешь, такой… Разработанный, что ли… Как в начитке аудиокниг. Заслушаешься.— О. Ну, это, по крайней мере, оригинально, – в этот момент раздался звонок в дверь, и Линда чуть не свалилась со стола.— Ой, я слышу, к тебе пришли! – заторопилась Эрика. – Скажи мне по-быстренькому ?пока?!— Не клади трубку!! – взвыла Линда, которой уже мерещилась целая дивизия сладкоголосых убийц в цилиндрах за дверью. Но было поздно: в трубке слышались только короткие гудки. Линда по природе своей была девушкой смелой, а поэтому не стала лезть под стол. Звонок повторился – короткий, вежливый, но настойчивый. Танцовщица, как заправский ниндзя, бесшумно подбежала к двери и заглянула в глазок. Чернота! Неужели лампочка в коридоре перегорела? Как невовремя!Третий звонок.?А он терпеливый? — подумала Линда и вслух спросила, понимая, что прятаться без толку:— Кто там? – она искренне надеялась, что голос у нее при этом не дрожал.— Добрый вечер, – первым делом поприветствовал ее незнакомец. Впрочем, говорил он таким отсутствующим голосом, словноего все это совершенно не касалось. - Могу я поговорить с Линдой Лаэр? – безупречно-вежливо попросил он из-за двери.— Это я! – рявкнула девушка, мысленно прощаясь с этим миром и попутно решая подороже продать свою жизнь.— Очень хорошо. Я пришел для переговоров, – огорошил ее незнакомец за дверью.— Откуда я знаю? – не поддалась Линда. — За последние сутки меня уже трижды пытались убить!— Именно в связи с этими событиями я и позволил себе побеспокоить вас.Голос не был ни раздраженным, ни нетерпеливым. Словно его обладатель совершенно не тяготился ситуацией и готов был стоять под порогом хоть всю ночь. Линда колебалась.— К тому же, — добавил голос, — я принес вам контракт.— Я уже работаю в театре, – отозвалась она рассеянно, пытаясь связать происходящее хоть в какое-то подобие логичности.— Как маг-рунист? – дотошно уточнил голос без всякого намека на эмоции.— Ч… Что? – Линде пришлось ухватиться за дверной косяк. Вот ведь вспомнила в недоброе время…— Вы работаете в театре как маг-рунист? – терпеливо повторил обладатель голоса. —Потому что принесенный мною контракт предусматривает ваш наем именно в этом качестве.Линда глубоко вздохнула, щелкнула замком – и распахнула дверь.Будапешт, пригород. 03:24.— Которая нам нужна? – ?Чума? оглядел длинный ряд могильных плит, где ухоженных, а где запущенных. ?Горячка? бесшумно захлопнул багажник и подошел.— Идем. Я ее узнаю.— Ты уверен?— Вероятность составляет девяносто восемь процентов.?Чума? вздохнул и поправил объемистый странной формы рюкзак на спине.С такой неудобной ношей нормальный человек вряд ли вышел бы на задание, но здесь был не тот случай.Оба напарника двинулись вдоль последних прибежищ усопших. Окружающая тишина давила на сознание, ощущалась настолько плотной, осязаемой, что, казалось, можно дотронуться и почувствовать её напряжённое внимание. Человеческие фигуры бесшумно скользили по усыпанным гравием дорожкам, оставляя едва различимые очертания следов, которые тут же размывал серый моросящий дождь. Словно и не было никого… Тени… Вдали крикнула какая-то птица, сорвалась с ветки, разрезая темноту ночи острыми сильными крыльями. Долететь до небес…— А откуда ты знаешь, что они придут? – очевидно, молчать для ?Чумы? было то же самое, что не дышать. Складывалось впечатление, что он отрабатывает не только свою норму, но и норму неразговорчивого спутника в болтовне.— Логика, — коротко ответил ?Белая Горячка?. – На первом этаже здания были псионические защиты и ловушки, но самих псиоников не было. Следовательно, они явятся, как только получат сигнал бедствия с ?Галлеона?. По следам определят характер вмешательств, и, думаю, захотят поговорить с нашим заказчиком. Вероятность этого решения – девяносто два процента округленно, – высокая фигура замерла напротив одной из плит. – Здесь.— Давай, я подержу, – ?Чума? услужливо принял на руки небольшой сверток, который до этого нес напарник. ?Горячка? подошел к метровому каменному кресту и легко, словно табуретку, поднял, вытащив его из земли.— Ну, и зачем это? – хмыкнул ?Чума?, не сдержавшись. – Вандализм, между прочим!— Чтобы путь был свободен, — лаконично ответил ?Горячка?, переворачивая крест. – Это элементарный символ кабалистики: длинный конец вниз – путь закрыт, вверх – открыт, – он опустил крест обратно, и секунд десять стоял молча.— Все. Теперь ждем.

Ждать пришлось недолго. Земля на клумбе у могилы вспучилась, но как-то совершенно не картинно. Такой кадр не взяли бы не то что в фильм ужасов, но и в документальную передачу о жизни кротов. Земля расползалась, открывая не очень глубокую яму с гробом. Крышка подрагивала.— Чего он возится? Может, помочь ему? – поинтересовался ?Чума?, переминаясь с ноги на ногу.— Стой смирно. Я сам, – был ответ.— Сам так сам, – не стал настаивать ?Чума?. Его собеседник тем часом развернул сверток. Внутри оказался плотный и довольно широкий ремень небольшой длины.— Белобрысый…— Позже.Крышка наконец-то отлетела в сторону. Зомби, как и положено своему виду, вел себя крайне агрессивно: бросился на того, кто был ближе, с протянутыми руками. Однако руки у ?Горячки? были явно длиннее, и он застегнул ремень на шее восставшего раньше, чем тот добрался до его горла. Тот сразу сник и апатично застыл на месте.— Что ты хотел? – как ни в чем не бывало, обернулся к ?Чуме? напарник.— Да молния заела. Уже все, – ?Чума? вытащил из рюкзака акваланг.

Ни один мускул не дрогнул на лице ?Горячки?, однако взгляд, которым он одарил устройство, был, скорее, изучающий, нежели оценивающий. А это дорогого стоило.— Что это?— То, что ты заказывал, — пожал плечами ?Чума?, — устройство, чтобы дышать...- Ты некачественно исполнил условия контракта, Лис. Это не то, что я заказывал. Здесь, конечно, есть шланг для отвода СО2, однако…— Волк, мои позывные – ?Красная Чума?, и это, — парень ехиднейшим образом улыбнулся, — оговорено условиями контракта.Качественно-качественно, не изволь сомневаться! Вот посмотришь еще!.. – не дожидаясь ответа, ?Чума? спрыгнул вниз и принялся устраиваться в освободившемся гробу. По размеру он был немного великоват, но это было даже хорошо. ?Чума? приладил маску акваланга и аккуратно оправил саван.— Готов? – ?Чума? кивнул и улегся. ?Горячка? вернул на место крышку и кивнул возвращенцу:— Закапывай.Зомби равнодушно подчинился. Времени на это дело ему понадобилось не очень много. После этого ?Горячка? вернул крест в изначальное состояние и убрал остальные следы их деятельности. Внимательно оглядев могилу и не найдя к чему придраться, он махнул возвращенцу, призывая его следовать за собой. Он еще раньше приглядел группу деревьев невдалеке, метрах в двадцати, и направился туда.— Стой, — коротко, не оборачиваясь, велел он зомби. Сам же он достал из внутреннего кармана плаща трубку, и, не торопясь, закурил.Тишину ночного кладбища не нарушало ничего: покойник стоял, как мебель, в тени разросшегося граба, а ?Горячку? было не только не слышно, но и не видно. Если бы было кому оценивать, тотбы непременно изумился: человеку с комплекцией ?Белой Горячки? непросто было прибегать к какой-либо маскировке. Единственное, что в окружающем пейзаже было в движении – это кисейные облака, раз за разом наползающие на огрызок луны. Такая идиллия длилась минут сорок, не меньше. ?Горячка? терпеливо ждал, ничем не выдавая своего присутствия.Потом в конце дорожки послышались шаги и голоса. К многострадальной могиле подошла группа мужчин – около дюжины – в коротких куртках и с инструментами.— Здесь, — скомандовал один. — Быстро разрывайте, чем свежее, тем лучше!— Да он тут уже третий день! – заворчал было один из предполагаемых эксгуматоров, но тут же получил начальственную затрещину.— Рой давай, тут каждый час на счету! Быстро!! – лопаты дружно вгрызлись в землю. ?Горячка?, наблюдая за землекопами, никак не реагировал на происходящие события. Пришельцы бодро разбрасывали землю в стороны, и, наконец, лопаты ударились о гробовую крышку. Пыхтя и сопя, землекопы вытащили тяжелый ящик на поверхность. Главарь торопливо вытащил из сумки белый платок с рунами и нервно кивнул остальным:— Открывайте, – крышка упала на землю, и перед мужчинами предстала неподвижная фигура, заботливо укутанная саваном. Вожак растянул платок во всю ширину.— Глен Раван, ты будешь говорить со мной, согласно ритуалу!— Ага, щаз! – прозвучал веселый ответ, и неожиданно тело в гробу приняло сидячее положение. Саван, разумеется, слетел.Звенящая тишина упала на освещенную луной могилу.Япония, Токио, ноябрь 1998 года.Гримерка в театре ?Кабуки?.Веселые голоса, звон посуды, хлопанье дверей в длинном коридоре – все это смешивалось в однородный гул, являющийся своеобразным фоном, неотъемлемой декорацией. Маленький карточный столик, застеленный вместо скатерти плащом от костюма Морского змея, был заставлен разнообразнейшей посудой со снедью – подарочным тортом с именной надписью, картошкой фри, миниатюрными плошками с салатом из водорослей, пластиковыми стаканчиками и целой батареей бутылок.— Кин-Иро-сан? – в дверь просунулся целый веник разнообразных цветов. Уже привыкшая к таким стеснительным поклонникам Белка подскочила и, благодарно кивая, приняла веник в объятия. Дверь захлопнулась. Белка огляделась в поисках подходящей посуды и нашла ведро у стены. В нем уже было два букета, но девушка ухитрилась запихнуть туда и это чудо флористики. В этот победоносныймомент торжества человеческого разума над законами здравого смыславошел Жиль с очередным подносом.— Здорово поскакали! – заявил он, устанавливая содержимое подноса на стол.— Конечно! – поддержал его певец. Он полулежал на бутафорском троне, и все еще прерывисто дышал. Переливающаяся червонным золотомот лака завивка обрамляла его лицо с сияющими глазами. Он вымотался весь, выложившись до предела, и теперь – хоть трава не расти. Все, что только мог, Кин-Иро оставил там, на сцене. Бросил полной пригоршней в толпу тех, кто слушал, в надежде коснутся чужих сердец. Впрочем, если бы спросили его самого, он бы вспомнил и про печень с легкими.— Ки-кун! – Белка выглянула из-за ширмочки. – Ки-кун, ты доволен?— Разумеется, – улыбнулся шире он — Вы отлично танцевали, – он невидящим взглядом окинул стол, тряхнув челкой, улыбнулся. – Вы с Жилем просто молодцы. Лучшие из тех, с кем я работал.— Спасибо! – Белка радостно завозилась за своей ширмой, подправляя пострадавший во время выступления макияж. Жиль хозяйственно занимался едой. Из них троих у него всегда получались самые красивые и аккуратные бутерброды.— Вам здорово аплодировали на последней песне, — заметил он. – Красиво вы придумали.— Да чистая импровизация! – Белка наконец-то закончила наводить марафет и вышла к столу.— Ки-кун, тебе не тяжело было меня держать?— Вовсе нет. Надо, кстати, поработать над этим, мне не очень импонирует ракурс…— Чего он тебе? – шутливо округлила глаза девушка.— Белка, не напрягайся, — улыбнулся Жиль, разливая по стаканам бордо. – Ты же знаешь его, всех задолбает, пока останется доволен! – маленькая компания жизнерадостно засмеялась. Уж кто-кто, а они-то знали: Кин-Иро видел мир где-то внутри своей ненормальной головы, и видел совсем не так, как прочие люди. Именно в этом – в попытках изобразить, как оно бывает по-другому – и проходила львиная доля репетиций.— Празднуете? – круглая, как яблоко, голова менеджера появилась из-за двери. Он недовольно оглядел гримерку. Все присутствующие отлично знали, что Косака не одобряет их посиделок, полагая, что певцу с мировым именем парочка из кордебалета-подтанцовки –неподходящая компания.— Празднуем, Косака-сан, — Кин-Иро поднялся с табурета. – И я бы хотел, чтобы нас не беспокоили: мы обсуждаем усовершенствование концовки.Косака фыркнул, но дверь захлопнул.— Все в порядке, Ки-кун?— Да, Белка, все хорошо, – певец снова сел. —Просто отлично. Не обращайте на этого мухомора внимание, лучше давайте кормиться, я с утра ничего не ел…— Неправда, я тебе пирожок приносила!— О, это высший подвиг…— Жиль, я не шучу.— Тортик?— Ну… Если немножко только! Я сказала – немножко, а в этом куске полкило!— Не перебирай харчами, — засмеялся певец. – Ты же прекрасно знаешь, что я не рассчитаю тебя, даже если ты поправишься в два раза.— Что, серьезно?— Ну конечно. У меня в окружении не так уж много людей, с которыми я могу вот так запросто трепаться. Кстати, немного пополнеть тебе бы не мешало – а то скоро за швабрами прятаться сможешь.— Точно-точно, — торопливо покивал Жиль и протянул каждому его порцию. – За удачу?— Точно, – Кин-Иро поднял свой стаканчик. – Пусть нам везет. Можно начинаяпрямо с этого момента, – и он залпом выпил вино.Париж, трасса.

Август 2006 года.— Куда мы едем?— К вашему нанимателю.— Далеко?— Нет.Линда нервно поерзала на заднем сидении. Странный гость беспокоил ее. Едва она открыла дверь, то сразу поняла, что с лампочками все о`кей. Просто стоящий за дверью человек был в глухом черном плаще и заслонял свет.

— А какая связь между вашим наймом меня и покушениями?— Прямая, – он был не слишком многословен. Вообще-то, увидев на своем пороге этого молчуна, Линда слегка оторопела: рост наглядно доказывал, что два метра – это не предел. Длинный и наглухо застегнутый черный плащ, шарф, очки, шляпа – единственное, что предлагалось любопытному взгляду девушки, это длинные, ниже пояса, пепельно-белые волосы.— Кто ты? – молчание. – Как тебя зовут? – молчание. – Зачем я тебе?— Следуй за мной, — вот и все. Никаких пояснений, хочешь – слушайся, а хочешь – сиди и мучайся неизвестностью. Линда выбрала первое. Ей слабо верилось, что пришелец явился для того, чтобы лишить ее жизни. Если да – то почему же он не воспользовался представившейся возможностью, а вступил в переговоры? Раздираемая противоречивыми сомнениями, Линда последовала за своим проводником.

Он спустился на первый этаж, вызвав удивленный взгляд консьержки, мадам Мари, милой дамы за шестьдесят, которую весь дом звал просто тетей, и вышел из дому. Линда, которая никогда прежде не собиралась в такой спешке, даже когда смертельно опаздывала на работу, шла следом, тихо закипая. У подъезда стоял черный ?Хаммер?, в который они и сели: Линда назад, а молчун за руль. Девушка просто умирала от любопытства, зато ее провожатый общения явно не планировал.— Ты мне скажешь, как тебя зовут? – наконец, не выдержала она.— Зачем? – хладнокровно поинтересовался он.— Ну надо же мне к тебе как-то обращаться! – возмутилась таким равнодушием к собственному имени девушка. — Не кричать же каждый раз: ?Эй, ты, дылда белобрысая!?, — она надеялась расшевелить его намеренно-фамильярным тоном. Но получила в ответ совсем уж непонятное:— Я не против.— Как тебя зовут?! – сейчас этот вопрос казался Линде едва ли не важнейшим в ее жизни. Ну в самом деле, что за ерунда!

— Можешь назвать меня сама, – по-прежнему спокойно отозвался незнакомец.Они покинули парижский центр, и теперь ехали по периферии. Линда мест не узнавала, что раздражало еще больше, хотя, казалось бы, куда уж больше-то…— Тебе что, жалко сказать?Равнодушное молчание. Единственное, что удерживало Линду от немедленного применения силы – молчун как раз сидел впереди, и его легко можно было, скажем, удушить, причем его же собственным шарфом, - единственное, что удерживало ее от такого шага – это собственное неумение водить. О том, что упорно молчащий спутник сильнее ее и наверняка вооружен, она даже не подумала. Уразумев, что ором хребта не перешибешь, танцовщица попыталась успокоиться. И попробовать другую тактику:— Как я могу с тобой работать, если даже не знаю, как тебя называть? Пусть это будет небольшим авансом и залогом мо…— Волк.— … его доброкачественного… Что ты сказал? – Линда ушам своим не поверила.— Волк, – повторил он.— Это… Твое имя? – танцовщица в который уж раз оглядела своего визави, словно надеясь увидеть что-нибудь новенькое. Быть может, лохматый хвост, выглядывающий из-под полы плаща?..— Так меня называют.

Линда немного переместилась и теперь находилась не прямо за водителем, а где-то между передними сидениями. Ее взгляд непроизвольно упал на руки на руле. Затянутые в кожаные перчатки, довольно крупные (еще бы, при таком-то росте!), но изящные, а пальцы длинные и подвижные. Такие же руки были у Армана, театрального пианиста, который одно время с ней флиртовал.— На чем играешь? – тут же использовала свои наблюдения в разговоре танцовщица.— Это не относится к делу.Линда стиснула зубы. Легче было бы разговорить банковский сейф! Обиженно надувшись, она как-то пропустила момент, когда машина сбавила ход. Очнулась же только от хлопка двери: Волк вышел из ?Хаммера? и выпустил ее. Линда с интересом огляделась. Небольшой садик окружал двухэтажный дом старой постройки. Волк направился к нему. Линда следом, не прекращая вертеть головой. Рядом с Волком она чувствовала себя неправдоподобно маленькой – и это при ее метре восьмидесяти-то! Пройдя холл, они оказались в гостиной, и первое, что увидела Линда, было красивое кресло с высокой спинкой. Резьбу на оной девушка могла оценить по достоинству: как раз этой стороной мебель к ней и была повернута.— Добрый вечер, - довольно приятный, кажется, даже профессионально когда-то поставленный голос раздался из-за спинки. – Рад, что вы заглянули, госпожа Лаэр. Меня зовут Рене, и я хотел бы с вами сотрудничать.— В каком плане? – столь необъяснимое внимание к своей скромной персоне насторожило девушку. Она переминалась с ноги на ногу, стоя на красной ковровой дорожке. В такие моменты она начинала чувствовать, что ее умение держаться на тонюсеньких шпильках ей изменяет.

— Мне нужно, чтобы вы отыскали несколько предметов, – тем часом просветил ее незнакомец. — Они разбросаны по всей Европе, некоторые неплохо защищены, однако, я полагаю, вы справитесь, – все это доброжелательно сообщил Рене таким тоном, словно был учителем математики, а она – его любимой ученицей.— Что за предметы, Рене? – нахмурилась девушка.— Так называемые камни Скандинавии, — охотно принялся пояснять наниматель — Алмаз Одина, агат Хель, сапфир Ньерда, топаз Локи, опал Браги, александрит Скади и изумруд Фрейра. Ничего особенного, если ты не коллекционер.— Вот как… — мысли категорически отказывались выстраиваться в логические цепи. — Но почему я?— Ты умеешь кое-что, чего не могут другие. Разве Волк тебе не сказал? Хм, за что я ему деньги плачу…— Я работаю, – резкий переход на ?ты? обезоружил Линду, и доводы получались какие-то детские.— Полагаю, моя ставка заинтересует тебя больше, – говорящего видно не было, но по голосу можно было предположить, что он улыбается. – Скажем, две тысячи за каждый камешек.— Две тысячи франков?— ушам своим не поверила танцовщица. — Ты смеешься? Алмазное колье стоит пятьсот! – Линда едва удержалась от острого желания обежать кресло и взглянуть на того умалишенного, который платит такие деньги за сущую, строго говоря, ерунду. Она, конечно, слышала о безумных коллекционерах, но Рене, вроде, производил впечатление вменяемого человека.— Плюс все расходы на поиски – за мой счет, – окончательно добил ее тот. — Кстати, по моим сведениям, сапфир сейчас в Испании. Рекомендую начать оттуда.— Я… Ну, хорошо. А сколько у меня времени? – подумав, Линда отказалась от мысли забегать за кресло. Что-то ей подсказывало, что это будет явно лишним. К тому же, Волк никуда не делся – стоял у двери молчаливой скалой, непрозрачно намекая своим присутствием на необходимость соблюдения условий сделки.— Год.— Год?! – девушка думала, что Рене ее уже ничем не удивит, но тот в очередной раз преподнес ей сюрприз. Многовато их что-то набралось для четверти часа знакомства…— Триста шестьдесят пять дней, – с легкой иронией уточнил он. – Так вы согласны? – опять смена местоимения! Кажется, Рене играет ими абсолютно осознанно, и его это развлекает.— Было бы глупо отказываться, – призналась Линда.— Я верил в вашу разумность. Волк, контракт госпоже Лаэр! – словно из ниоткуда, перед Линдой возникло два листа. Волк положил их на стол, и между ними – золотое перо.— Две подписи, очаровательная госпожа: для вас и для меня, – донеслось из-за спинки кресла. Кажется, у этого Рене были глаза на затылке.Линда быстро, чтобы не передумать, поставила два росчерка.