Глава 4. Барселона. Часть 1 (1/1)
Уолкер задумался. Встревать в разборки местных он не горел желанием, поэтому стоит покинуть этот мир, но он еще не достаточно отдохнул для долгого перехода. А короткий его не устраивает. На столик опустился вернувшийся голем. Неожиданно, Тимкампи словно распался на две половинки и, из образовавшегося рта, вверх развернулась голограмма сражения. Подперев подбородок рукой, странник с некоторым даже любопытством смотрел на происходящее. Снова люди сражаются с кем-то. Всегда так с этими зверьми, никак не хотят успокоиться. Вмешиваться он не собирался, какое ему до них дело? Пусть себе играются в свое удовольствие, раз не способны ничего понять. Эх, люди, люди…-Мы уходим, Тимкампи, - после просмотра и без раздумий, произнес Уолкер. Голем возмущенно дернул крыльями, словно не соглашаясь с решением своего человека. -Я не собираюсь им помогать. Я больше не вмешиваюсь в дела смертных. Кто-то под соседним столом, услышав равнодушный голос ?экзорциста?, протяжно заскулил. Голем, взлетев, куснул бессмертного за руку и рванул в сторону дыры. -Черт, Тимкампи! - воскликнул мальчишка и, набросив на голову капюшон, поспешил за своевольным спутником. – Однажды, я точно оставлю тебя в каком-нибудь мире.Едва выйдя на улицу, странник на минуту замер, чувствуя, как начинает колоть давно полученный, еще в смертной жизни, проклятый глаз и заныл шрам. Еще через минуту, когда вокруг него, в воздухе, зависли уродливые меха-биологические существа, он тоскливо вздохнул. Ибо ясно понял, куда его привела музыка забытых дорог. -Акума… Что ж так не везет-то мне с мирами в последнее время?Вновь скинув с головы капюшон, Уолкир взглянул на мир уже по-новому. Левая сторона лица, через которую проходил тонкий шрам с перевернутой пиктограммой над бровью, был скрыт двойной линзой, сильно похожей на шестеренки. Серая радужка глаза, из светлого стала алой, а белок затянуло чернотой. Было видно, как левая рука мальчишки, даже сквозь довольно плотную ткань плаща, засветилась холодным, зеленоватым огнем. Начиная от тыльной стороны ладони, поднимаясь вверх до предплечья. Спокойный юношеский голос был слышен даже сквозь сильный шум. -О, священный дух, живущий во мне, дай мне силы пронзить тьму*. Рука странника вспыхнула серебристо-зеленоватым светом и, через мгновение, вместо изящной человеческой конечности, миру предстала металлического цвета лапа, где мертвым огнем на тыльной стороне ладони полыхал крест. -И да очистятся души этих несчастных Акума*.