Глава 4. Где я? Отзовитесь! (1/1)

***Я открыла глаза и увидела… Целое ничего. На душе так спокойно, что я смотрела в это белое полотно минут пять. В голове и вовсе было пусто, но именно от этого мне и было хорошо?— никаких забот. И я бы продолжила лежать, ни о чём не думать и поддаться неведомым ощущениям, которые шептали мне: ?отдохни и расслабься?. Но внезапно меня как током ударило. В голову буквально ударили воспоминания, как до недавнего времени я стояла на четвереньках и блевала какой-то дрянью. Я медленно села, согнув спину.Надеюсь, этот позор никто не видел. Хотя… чего это я переживаю? Меня же поблизости никто не мог видеть, а единственный человек, который и мог, был далеко от того места, где я находилась. Да и Аладдин какой-то странный… Он ведь знает, что Али-баба разбойник, так почему назвал его своим другом? Но лицо мальчика было таким счастливым, когда он ?видел? этого самого Али-бабу. Может, они познакомились, когда Али-баба не был разбойником или же он сам скрыл этот факт? Эх, да и чего я лезу в эти дебри?.. Хотя то, что он смотрел именно на меня, заставляет меня то ли обрадоваться, то ли заблуждаться.Но я смогла взаимодействовать с другим человеком. Аладдин даже глядел на меня: глаза в глаза. Видел, правда, другого человека, но смотрел-то на меня. Что ж, надежда и вправду есть… Надежда?— какое хорошее слово… Не вечность же мне ходить подле Синдбада? Он?— король какого-то там государства, а я?— всего лишь призрак, которого никто не видит, кроме него. Король и есть на то король, чтобы находить выгоду для себя и своей страны. Я не удивлюсь, если он попытается ?привязать? меня к себе, а потом прикажет служить королевству в обмен на помощь мне в обретении человеческого тела. Поэтому мне необходимо как можно скорее стать независимой от него человеком в этом новом и неизвестном мире. А теперь:—?Где я? —?Спросила в пустоту и, естественно, мне никто не ответил.Голос эхом прокатился по пространству. В общем-то, все мои действия сопровождались этим жутким эхом?— было до мурашек неприятно. Я даже вглядываться не хотела в этот белый-белый ?лист?, который так и режет глаза. Такое ощущение, что, если буду долго смотреть в одну точку, увижу чью-нибудь страшную рожу, которая, к примеру, будет плотоядно мне улыбаться. Жуть.Пытаясь не думать об этом, я решила пойти вперёд. Мои шаги отдавались эхом, как если бы я шла по толстому стеклу. Сколько времени прошагала в этой пустоте — не знаю, но могу сказать точно?— ничего не поменялось. И поэтому я остановилась, сев на задницу и сложив ноги по-турецки. Я недовольно прикрыла глаза и скрестила руки на груди?— попыталась прислушаться, но вокруг была только звенящая тишина. Это очень раздражало. Я, конечно, люблю тишину, но от такой тишины у меня скоро крыша поедет.—?Скука! —?Громко сказала я, переместив руки назад и оперевшись на них, откинула голову кверху. —?Мне скучно! —?По слогам выговорила. —?Ау! Отзовитесь!Внезапно по пространству прошёлся какой-то шум. Что-то будто бы зашелестело, и я начала испуганно озираться по сторонам. Пространство исказилось: словно волна, она сбила меня, не успевшую распутать ноги. Я покатилась спиной назад, ойкая и охая. Когда остановка была совершена, всё пространство озарилось ярким светом,?— куда уж ярче, чем белый цвет этого пространства,?— что мне пришлось закрывать глаза руками. Прошло несколько секунд, и я наконец решаюсь убрать руки от лица, поочередно открывая веки.Увиденное заставляет меня на несколько секунд забыться?— я находилась в пустыне. Жёлтый нагретый песок чувствовался под стопами, заставляя меня блаженно зарыться в него ногами. Я несколько минут наблюдала прекрасную картину из оранжево-красных и розово-фиолетовых оттенков?— рассвет. Забываясь всего на несколько минут, я наконец ?снимаю? с себя эту пелену?— воспоминания недавнего случившегося заставили двигаться вперёд.Я стала осматриваться, дабы найти эдакую подсказку, что даст мне путь на выход отсюда. В пустыни ничего особенного не было?— один песок, только вдалеке я узрела одинокий колодец и поэтому решила к нему подойти. Пока шла до этого самого колодца, невольно я всё-таки засматривалась на пейзаж этого прекрасного места.Колодец был самый простецкий, что я встречала: круглой формы, без крыши, сделанный из песчаника. Когда же заглянула в него, увидела самый что ни на есть тоннель. Мне это напомнило кроличью нору из фильма ?Алисы в стране чудес?, но прыгать я туда не собиралась?— после последнего полёта с неба у меня, кажется, обострилась боязнь высоты. Конечно же, меня никто и спрашивать не будет. Колодец, будто назло, кинул меня в эту дыру, отдавая себя в жертву и отламывая от себя кусок камня, на который я как раз-таки опёрлась рукой.И вот теперь лечу вниз, как чёртова Алиса. Было бы, наверное, смешно до коликов в животе, если бы я не орала истошным воплем. А так, приглядевшись, можно узреть водопады из песка и… пожалуй, всё. Никаких пианино, стульев или других каких-либо вещей-предметов не летало.Кувыркаясь в пространстве, замечаю свет в конце тоннеля — как бы иронично это не звучало. Догадка о не самом безболезненном приземлении буквально вдолбилась гвоздём мне в башку. Паника накрыла меня, и я кричала, наверное, ещё громче и до посинения. Но я же призрак? Чего мне беспокоится по такому поводу? Ну, а вдруг моя ситуация с призрачной оболочкой не поможет? Тем более я только что чувствовала тёпленький песочек под ногами. Кто-нибудь остановите-е-е!..И я вылетела из тоннеля как пробка из-под вина. Словно в замедленной съёмке, пролетела по инерции ещё немного вверх, немного притормозив в пространстве, сила притяжения дала о себе знать?— я полетела камнем вниз. Знать даже не хотела, как ещё не осипла, но я до сих пор верещала, не зная, куда себя деть. К слову, летела к земле спиной и от этого было страшнее в разы. Мне казалось, что я успела проститься со всеми, с кем за короткий промежуток времени встретилась. С Синдбадом, Джафаром… даже с тем парнем из подворотни, перед которым подол платья подняла выше положенного. Об этом он не знает, но и не надо ему об этом знать: меньше знаешь?— крепче спишь.Я уже приготовилась к неизбежному, всё ещё молясь, чтобы мне было не больно; чтобы я упала на что-нибудь мягкое — пусть это даже будет человек. Но, увы, моей просьбы никто не услышал, и я рухнула прямо на дерево, тараня и ломая, казалось бы, все ветки. Чертыхаясь от каждого грубого соприкосновения с веткой, приземляюсь на долгожданную землю, как мешок с картошкой. Немного везения мне всё-таки досталось, если её вообще можно так сейчас на данный момент окрестить,?— я упала в гору листьев.И всё же везением это нельзя назвать. Скулёж вырвался из меня только тогда, когда я попыталась двинуть хотя бы пальцами. Вспоминая все матерные слова, я обзывала ими и жизнь свою, и Синдбада, и ?Господа Бога?, и даже того маленького пацанёнка Аладдина приплела.Постанывая от жуткой пульсирующей боли, я пыталась перевернуться на живот, потому что спина, по сравнению с животом, горела адски. Смотря на необычно красные листья, я пыталась перебороть себя не отключиться прямо здесь и сейчас. Отключаться можно только в кровати. Когда боль почти сошла на нет,?— причём, что удивительно, она почти прошла только спустя несколько минут, заставляя меня на недолгое время задуматься об этом, но так ни к какому логичному ответу не приводя, быстро забыть,?— я принялась и дальше, грубо говоря, офигевать от ситуации:—?Какого так больно?!У меня словно телесная оболочка появилась. Поэтому я решила притронуться к себе. Результат положительный: рука не прошла сквозь тело, я вполне себе ощутила мягкость своей кожи. Это обрадовало меня настолько, что боль и другие заботы выхода из этой ситуации в виде какого-то странного мира быстро улетучились из головы. Хотя после нескольких минут, пока я трогала себя, где можно и где неприлично, вопросы всё-таки озаботили мою голову: откуда у меня появилось телесная оболочка? В этом виноват тот колодец? Хотя, вроде, нет?— я ведь уже в той бескрайней пустыне чувствовала песок под ногами. Ничего не понятно… пока не понятно.Ладно, нужно выбираться отсюда.Осторожно села и начала осматриваться. Теперь нынешнее местоположение точно привело меня к изумлённому состоянию, так как находилась на каком-то летающем маленьком острове под одним одиноким деревом в куче красной листвы. Листья падали с этого деревья, тем самым предоставляя моим глазам очень красивую картину. Была бы художником, то точно бы зарисовала такую красоту, но, увы, природа не наделила меня талантом.Нельзя не заметить было большой остров впереди, к которому вёл хлипкий мостик. И тогда, когда я всё-таки повертела головой влево и вправо, приметила и другие три островка, что тоже вели мостиком к этому большому острову. К слову, на каждом острове было по одному дереву. Хотя, скорее, деревцу, если сравнить с этим большущим деревом в центре острова. Что странно, у каждого цвет был разного цвета: красный, жёлтый, синий и фиолетовый?— слева направо или по часовой стрелке. В центре же листва дерева была нормальной?— насыщенно зелёной.Идти больше некуда, так как ни того странного тоннеля, ни другого какого-либо выхода, кроме этого хлипкого мостика не было. Пришлось идти к центру. Мостик при более ближнем рассмотрении оказался настолько хлюпким, что я впервые засомневалась в своём весе?— он меня выдержит вообще? Я глянула вниз и увидела лишь непроглядные облака на голубом фоне. Голова закружилась, когда я представила себе картину, где остров в десяти или более километрах завис над землёй.Глубоко вздохнув, я более-менее собралась духом и ступила левой ногой на дощечку. Предварительно поверив на прочность, ступила второй ногой на уже следующую доску. Конечно, мостик тут же начал легонько колебаться, из-за чего я пискнула, крепко хватаясь за верёвки, удерживающие всю эту конструкцию. Колени подкосились, но я всё равно упрямо шла по тому мосту?— потихоньку-помаленьку я добиралась до противоположной стороны. Моё сердце каждый раз ухало в пятки, когда мостик опасно покачивался и скрипел под моими стопами.Конечно же, мы никак не могли обойтись без потерь: мост?— доску, я?— нервы. Судорожно выдохнув, только поставила ногу на очередную, казалось бы, прочную доску, как та самая деревяшка треснула пополам, полетев стремительно вниз. Крикнув брань в адрес этого моста, я чуть ли не бегом стала приближаться к острову, боясь такой же участи. Когда под ногами почувствовалась мягкость травы и твёрдость земли, тут же упала плашмя.Пролежав так минуты две-три, наконец поднимаюсь, замечая, что моё платье испачкалось. Пришлось отряхиваться, но чище, правда, не стало: грязь с травой размазались. Наплевав на это дело, я подошла к огромному дереву. Осмотрев его сверху вниз, решила обойти вокруг него. Не удержавшись, прикоснулась к шершавой коре дерева?— я этому обрадовалась как маленький ребёнок; лёгкий смех и широкая улыбка невольно вырываются из меня. Сделав полукруг вокруг дерева, я натыкаюсь на зеркало в полный рост. Зеркало засунуто буквально в дерево, и я никак не пойму, как под натиском, оно ещё не посмело лопнуть.В зеркале отражалась женщина среднего роста, никаких округлых форм, карие глаза, каштановый цвет волос. Я была слегка побита и растрёпана: веточки с листьями застряли в волосах, на щеке виднелась грязь, которую тут же стёрла, платье отныне небелоснежное, синяки на открытых руках только-только виднеются.Если так повспоминать свою внешность из прошлой жизни, то нет моих любимых серёжек и той, уже приевшейся к глазу, татуировки в области плеча. Слишком необычно видеть себя в платье, ведь я была любительница строго костюма: брюки, рубашка, пиджак и туфли на невысоком каблуке?— классика, но здесь ещё посодействовала работа, которая заставила меня отбросить все толстовки и джинсы.Убрав все веточки, листочки из волос и приведя себя более-менее в порядок, я, как и любая девочка-девушка-женщина, стала критично разглядывать себя. Разглядывать долго, находить все изъяны и придираться к ним. Посмотрев на своё лицо, я специально захлопала глазами, как если бы строила глазки кому-нибудь.—?Эх,?— восторженно выдохнула,?— милашка,?— я положила ладони на щёки и мило улыбнулась себе в отражении. Потом начала крутится перед зеркалом, становясь в разные позы. Уже чуть до пения перед зеркалом не дошло…Пока я занималась любованием себя, заметила, что зеркало, словно рябь по воде, исказилось. Меня буквально затянуло в это зеркало, не давая каких-либо слов или действ на протест. Я опять оказалась в пустом пространстве. Опять?! Правда, на этот раз всё было иначе. Что-то словно шептало мне, что будет не очень хорошо именно сейчас?— предчувствие, интуиция.Все мои ?не очень хорошо? были оправданы?— пустое пространство переменилось на комнату, в которой не сразу узнала квартиру, где жили я с родителями. Всё было нечётким, скорее, немного размазанным и ещё слышался гул и эхо. Я стала осматривать прошлое место своего жительства с почти любопытным взглядом?— меня давно ничего уже не связывает с этим местом?— только горькие воспоминания. Но не могу не отметить, что квартирка хоть и была маленькой да простой, но в некотором роде она даже очень уютная.Внезапно послышались крики с той стороны, где, если память мне не изменяет, находится кухня. Я только безучастно повернула голову в сторону шума — настроение упало ниже плинтуса. Даже внезапный звук разбитого стекла не заставил бежать меня по направлению к ней?— я знала, что там происходит, ведь отлично помню…Мне так не хотелось идти туда, поэтому просто уселась на серенький мягкий диванчик в гостиной. Нога на ногу, и я всё равно стала невольным слушателем этого концерта:—?Дурная! Пока я работаю для нашего блага, пашу как ишак, пытаюсь вывести нас из долгов, ты водишь каких-то мужиков в дом?! —?Мужчина был в гневе… Конечно, кто может простить измену?—?О чём ты? —?Голос заставляет меня сморщиться от отвращения. —?Ничего такого не было! Это был коллега по работе! Мне нужно было передать бумаги с отчётами, которые я забыла дома! —?Её писклявый голосок только по ушам режет. Даже в воспоминаниях на нервах играет. Никогда не поверю, что я полностью идентичная её копия…—?Да?! А почему от тебя разит чужим одеколоном?! Этот же запах провонялся на нашей постели! —?Женщина ничего в ответ не сказала?— всё это было правдой и отвертеться не получится. —?Ты хоть думаешь своей пустоголовой башкой?! У нас ребёнок есть! —?Женщина молчала, но я уверена, что никакой вины или хоть отголоска совести она не чувствовала.Моя мать считалась очень красивой в нашем городке, но слишком эгоистичной женщиной. В её голове место было только деньгам?— она их любила и всё заработанное тут же тратила на себя. Она никогда не заботилась обо мне?— использовала только. Я также никогда не понимала её безразличия ко мне. Жаль, что сама сдохла раньше неё, очень бы хотелось сплясать на её могиле.Единственный, кто любил меня по-настоящему,?— отец. Я благодарна ему за многое, что он сделал для меня. Возможно, это был единственный мужчина, которого я любила всем сердцем и душой. Мой папа был вспыльчивым при близких, всегда показывал свой характер, из-за чего у нас тоже бывали недомолвки, но при людях же он вёл себя будто бы самый настоящий джентельмен.Однако я никогда его не понимала — по его словам, ?любит женщину, что родила меня?. Мне всегда было жалко своего отца,?— почему же он продолжает терпеть такое отношение своей жены? И как-то я не сдержалась и задала ему этот вопрос, на что он ответил: ?любовь творит страшные вещи, дорогая. Возможно, когда-нибудь ты поймёшь меня…?Но я не понимала так же, как и не понимала, отчего моя мать до сих пор не оставила нас… Вплоть до самой смерти отца, словно паразит она довольствовалась его мучениями…Воспоминание сменилось. Квартира буквально рассыпалась на песчинки?— песчинки же сотворились в новую картину. И я не сразу поняла, где нахожусь в данный момент, пока не увидела девочку на качелях. Я осознала себя стоящей на детской площадке, заместо которой через несколько лет построили стоянку для машин.Счастливая маленькая девочка одета в розовые шортики и голубую водолазку в розовую полоску. Гадость. В те времена примерно от шести до тринадцати лет я любила всё яркое, особенно ядрёный розовый цвет. Одевал меня только отец на свои последние заработанные деньги?— тогда я не знала, что это именно так.И всё же меня волей-неволей всё равно заставили зреть такую неприятную для сердца картину. И почему воспоминания только с ней? Недалеко сидит мать, которая якобы вышла прогуляться с ребёнком под напором отца. В один момент мне взбрело уйти с площадки. Глупенький ребёнок просто пошёл не в то место, но именно из-за того, что место было раньше мной неизведанно, я попёрлась по этой улице. Маленькая я не знала, что туда ходить нельзя; маленькая я не заметила яркую табличку ?Осторожно, злая собака!?Я и вправду была какой-то непоседливой в то время, хотя детское любопытство… Увлечённо рассматривая красивые дома, заметила дырку в заборе. Конечно же, из любопытства я пролезла через неё, мол, вдруг за ней меня кто-то ждёт, к примеру, отец, который купил мне долгожданного плюшевого медведя. Но итог был таковым: выбегающая навстречу собака и неистовая боль в голени. Воспоминания проходили сквозь меня обрывками — я видела, как быстро подоспели хозяева, оттащившие собаку в сторону. Маленькая девочка же, перепугавшаяся, кинулась обратно к дому: пролезла через дыру очень неосторожно?и получила царапину, испорченную водолазку, за которую отец меня будет позже ругать. Когда я выбежала на площадку, женщины и след простыл…Площадка снова рассыпалась на песчинки, которые тут же преобразовали новую обстановку?— снова та квартира. Я стояла в прихожей и могла точно сказать, что мне в этом воспоминании не меньше шестнадцати?— новые обои поклеены именно тогда, когда мне стало шестнадцать лет.Я вдумчиво рассматривала узоры на стене прихожей, пока не расслышала очень постыдные стоны со стороны комнаты родителей. На некоторое время я дезориентировалась, но, услышав характерный щелчок входной двери, оборачиваюсь на того, кто пришёл. В квартиру зашла юная девушка. Смотря на себя, по одежде, которую я в это время носила: рубашка в клетку и джинсы, определила, что мне здесь уже где-то семнадцать, а не шестнадцать…Да, точно, теперь я вспомнила…Вот я захожу в комнату родителей, вижу свою мать, прыгающую на левом мужике. Вот я сдираю её за волосы и под её крики начинаю ругаться, бить и таскать за волосы. Уже успевший кое-как одеться мужчина оттаскивает меня от неё. Меня попытались успокоить и даже дали пощёчину, но это не помогло?— подстегнуло во мне ещё больше гнева.Вырвавшись из крепкой хватки, я переключилась на мужика. Целилась куда угодно, лишь бы досталось всем. Мужчина попытался хоть как-то защититься, правда, он никак не мог бить девушку, за что в итоге его сломанный нос и бедное мужское достоинство приняли удар на себя. Меня остановил отец, который прибежал домой с работы из-за звонков соседей?— те сказали ему, что у нас в квартире шумно, а дверь никто не открывает.За этим всем я сейчас наблюдала. Единственное, что меня озадачило, так это храбрость мужика. Я же как гарпия выглядела: растрёпанная, злющая, готовая убивать направо и налево. Да-а, мне явно нужен был психолог или же просто нужно было прийти в клуб, где люди знакомятся и вместе учатся сдерживать гнев. Уху-ху, вот это я представляю: ?Здравствуйте, меня зовут Габриель Стэтхэм. Я не смогла сдержать гнева своего и поэтому избила мать, которая трахалась с другим мужчиной, хотя, прошу заметить, у неё есть муж и ребёнок. Спасибо за внимание?. О-о, я уже слышу эти хлопки. Надо было сходить разок другой. Жаль, что не додумалась.Воспоминание снова сменилось. Песчинки сотворили новую обстановку?— мою квартиру, в которую я переехала будучи уже за двадцать. Причина смены местожительства заключалась же опять в матери, которая стала водить мужиков чаще после смерти отца. Не могла же я жить в таком ужасе, по ночам слыша стоны? Я даже вспоминать не хочу, как ко мне пытался приставать тот мужик, который спал с мамой уже вторую ночь. Да и меня уже ничего не держало в этой квартире, пропахшей насквозь гнилью.Квартирку, благо, нашла достойную для проживания. Да, спокойное было время. Казалось, ещё немного, и я была готова улыбаться на улице прохожим и петь романтичные баллады. Даже парня себе нашла… но всё опять пошло к чёрту на кулички, когда этого самого парня нашла с какой-то бабой с четвёртым размером груди в собственной постели. Гнев вырвался наружу?— пострадали и парень, и грудастая баба. Правда, чуть до суда не дошло из-за той потаскухи, но, стоило её припугнуть, как дело замяли.И всё же, поразмыслив на тему ?вот мне что-то не везёт здесь?, я уехала в другой город, оставляя всю свою прошлую жизнь, начиная всё с чистого листа. Авось ?жизнь моя станет лучше?. И она и вправду стала лучше, но жила я так всего лишь год. На работе закатили вечеринку по поводу выгодной для компании подписанной сделки, где я впервые в жизни сильно напилась и… стыдно это признавать… потом сдохла под деревом из-за шторма.Сейчас я увидела себя, заходящую и осматривающую ещё пустоватую квартирку. На мне были тёмно-зелёный свитер и брюки, в руках держала плащ с сумкой. Вот я обговариваю размер и сроки оплаты. Ничего не подозревающая, мило улыбаюсь женщине средних лет. Тут я кажусь такой счастливой, умиротворённой.Почему мне это всё показывают? Хотят расстроить меня, чтобы сейчас поплакаться? Серьёзно, что это за место? Как я вообще сюда попала? Ладно, что-то я засиделась здесь. Мне бы надо обратно как-то к Синдбаду, а то он, наверное, подумает, что я всё-таки была его фантазией и всё, фиг он мне потом поможет.Подойдя к себе, стоящей в центре комнаты и осматривающейся, я хотела попробовать развеять воспоминание, просто проведя рукой по себе. Только протянула свою руку, как моя идентичная копия посмотрела в упор на меня.Я испугалась, попыталась отскочить, но рука с нечеловеческой скоростью схватила меня за предплечье. Она криво улыбалась мне, её зрачки перекрыли радужки и белки. Хрипло посмеиваясь, резко толкает меня на пол. Когда я предприняла попытку встать, меня больно пнули в грудь, заваливая обратно, и потом она уселась на мне. Одной рукой завела мне руки за голову и прижала их, другую?— поместила на шею. Существо приблизило своё лицо, мерзко улыбаясь и показывая свои острые зубы. Меня стало трясти от страха. Я смотрела на ?себя? с широко раскрытыми глазами. Она мерзко смеялась, лицо было перекошено от её улыбчивости.—?Бедная. Несчастная,?— хриплый голос отдавался эхом, щекоча ушную раковину, появились неприятные мурашки. —?Жалкая,?— она снова засмеялась.—?К-кто ты? —?Еле смогла выговорить?— непонятная тварь до сих пор держала руку на моей шее. Она ещё хлеще загоготала, откидывая голову назад, и я почувствовала прошедший по спине холодный, липкий пот. В голове билась только одна мысль: ?Уйти! Нет, бежать! Далеко от неё!? Но я и двинуться не могу с места.—?А сама как думаешь? —?Спросила она, успокоившись, но улыбка с её лица не сходила.Существо высунула свой длинный язык и начала облизывать меня. Мерзость. Я замычала, попыталась сопротивляться, но заместо услышала, как у меня звонко хрустнула рука в районе предплечья. Боль как ток прошибла меня по всему телу, заставляя меня выгибаться и кричать надорванным голосом. Она с упоением смотрела на меня.—?Н-не знаю! Я не знаю, кто ты! —?Завизжала я, не сдерживая брызнувших от боли слёз и повернув голову в сторону, чтобы не видеть её лица.Она бездействовала всего несколько секунд, только тихие смешки можно было услышать от неё. Убирая свою руку от моей шеи, она схватила за подбородок, поворачивая мою голову обратно. Пальцы очень больно впились в подбородок. Существо облизнула мою щёку, заставляя меня от отвращения содрогаться всем телом. Страх, ужас, мучение?— всё это смешалось во мне, не давая и месту рациональному мышлению?— возможно, с ним я бы смогла найти выход из ловушки. Чувствуя себя такой жалкой, я возненавидела себя, но только всхлипываю. И стала умолять её оставить меня в живых.Существо в ответ прикусила ключицу, давая ощутить свои острые зубы. Вскрикнув, я дёрнулась, попыталась высвободиться, но смешавшаяся боль заставляет меня остаться на месте и мучаться дальше. Не выдержав, зарыдала ещё пуще. Перед глазами заиграли пятна, в ушах на несколько секунд звенело, оглушая меня. Тёплые слёзы лились из глаз ручьями, но они не дошли дальше виска. Она слизала все слёзы до век, заставляя меня закрыть их. Липкая слюна неприятно осталась на ресницах и веках. Она играет со мной?— я знала, но ничего предпринять не могла.—?Ты уверена? —?Вкрадчиво спросила. Она выпрямилась, смотря на меня. Следующее выбило из меня дух. Тварь, поёрзав на мне, застонала, откидывая голову назад. Я как ошпаренная завизжала, за что получила нехилую пощёчину. Снова схватив меня за подбородок, она зашипела мне в лицо:?—?Ты не хочешь принять истину. Что ж, тогда я буду пытать тебя, пока ты не признаешь меня! —?Усмехнулась.Переместила руку с подбородка и плавно, царапая ногтями кожу, провела ею вниз и остановилась на левой стороне рёбер. Я болезненно всхлипнула и стала умолять её, когда она начала нажимать на эти рёбра. Сначала это было не сильно больно, но напор руки увеличивался и увеличивался, пока с характерным звуком не сломались кости. Я открыла рот в попытке закричать?— голоса не было слышно.—?Я пр… авда… не зна…ю, кт… о ты,?— очень тихо, почти губами отрывисто прошептала я.—?Врёшь! —?Зло прошептала она мне. Её рука сомкнулась на не сломанной руке и, поднеся безвольную к своему лицу, она облизнула запястье с той стороны, где видны синие венки, а потом вцепилась острыми зубами в руку.—?Пожа-луйста, дай подс-казку! —?отрывистым, не своим голосом я стала просить её.Сквозь слёзы я видела, как она плотоядно улыбнулась мне и потом шепнула на ушко:—?Мне так не нравится, что ты скрываешь за своей маской доброжелательности истинные намерения,?— обидчивым голосом хрипит существо. —?Хоть твои мысли выдают тебя, меня это всё равно очень сильно раздражает,?— выпрямившись, она стала наблюдать за мной. —?Почему мы должны были терпеть это отношение к нам? Ты могла закончить это, ведь тебе всего лишь немного нужно было наклонить нож, дабы наконец отомстить за все страдания, что ты пережила. Но ты оказалась та ещё трусиха-а,?— протянула она.Моему удивлению не было конца. Сумасшествие. Этого не может быть…Видя мою реакцию, она победно улыбнулась.—?Молодец! Ты догадалась! —?Она облегчённо засмеялась. —?Правильно! Я?— это ты! Я?— все твои скрытые желания! Я?— всё то, что ты запираешь на несколько замков, не давая видеть твою сущность!