Сахарные замки (One Piece) (1/1)

Трафальгар умер, в живых осталась его сестра, имя изменено на Алексию. Альтернативная реальность; Коразон не заинтересовался девочкой.остальные события не изменены.Сахарный замок рушился…Светит солнце, с улицы раздаются голоса людей, музыка, смех. В воздухе витает запах карамели и сдобных булочек с корицей, и так много света, что задыхаешься от восторга.Братец снова нацепил свою дурацкую шапку, с которой не расставался, с момента ее преподнесения отцом, на Рождество. Она вспоминает, что снег на вкус – как мята, а от родителей пахнет металлом и спиртом, чуть – чуть больницей, они устали, но все равно распечатывают подарки вместе с ней и Трао.Рождество такое замечательное! Флеванс похож на город из сказки; все такое красочное и изящное, такое чудесное, замечательное, такое нереальное. Хрустальное. Сахарное. Наверное, поэтому, в первый момент, когда город начинает плавится от огня и копоти, она не удивляется. Он всегда казался ей хрупким. Она немо открывает глаза в вопросе, когда по чистым улицам текут ручьи красного цвета, соединяясь, превращаясь в лужи; она застывает, словно звереныш в свете фар, когда на нее впервые взводят курок, и не верит - не верит - не верит.Ведь ее брат падает, становясь таким же, сахарным и хрустальным, пачкаясь в копоти и краске.Краске ведь? Это все для фестиваля, он же…Закончился почти месяц назад. И те груды, что ?украшают город? не декорация, нет. Совсем не декорации… это люди, те, которых она знала и…Она бежит, петляя, врезаясь во что-то, обдирая колени в кровь, пачкаясь в копоти,?не краске?, запрещая себе думать, запрещая себе кричать, хрипеть.Она видит смазанные силуэты, с глазами филинов и волков,и она видит ружья. Охотники. И дичь теперь маленькая, беззащитная, больная девочка, по имени Алексия. И, как и в сказке, она не знает, куда, зачем; не понимает, что случилось и за что?Ей больно и страшно, а снег больше не пахнет мятой…и на вкус совсем другой!Она плачет, размазывая слезы по лицу, понимая, что до снега еще полгода. Это просто копоть, гарь и пепел.Она больше не любит снег. И не верит в Рождество.Ее тошнит от запаха хлеба, а на языке остается вкус металла и гнили; она больше не боится трупов. Это ведь трупы, не декорации. И крови больше не боится. Красные ручьи, как же. Краска. Зато она очень полюбила реальность. Огонь, железо, пули, бетон.И совсем разучилась чувствовать страх. Если чувствовала, хоть когда –то. Ее трясет от лихорадки и голода, знобит от порывов ветра; она упрямо ищет оружие, крохи тепла и жизни.Алексия всегда была упрямой.- Минго, а у тебя тоже были сказочные замки из сахара в детстве? – спрашивает она, вглядываясь в распахнутое окно, наслаждаясь ветром по лицу.Мужчина морщится, как от зубной боли, но через секунду смеется.- Сотни замков, моя дорогая. – она вновь жалеет, что не видит его глаз и не верит ни единому слову. – с рабами, лакеями, сладостями и игрушками на любой вкус. Живыми, мертвыми… - он не заканчивает фразу, пересаживая ее себе на колени, и хмуро уточняет – Он снова разрушился?- Он исчезает каждую ночь. – просто говорит девушка, обнимая теплого Шичибукая, целуя его в щеку, - словно его никогда и не было. Одни кости торчат, сахарные такие, под снегом.- Норт блю, чего ж ты хотела? – шутит без тени смеха ?Джокер?. Им обоим знакомы сказочные, золотые и серебряные дали, обращающиеся пеплом и золой, костями и завыванием толпы. Им обоим знакомы попытки согреться рядом с холодными телами; насытится гнилью; забыться вином и кровью.Только, когда у нее появляется возможность, она идет строить свой собственный сказочный замок, посадив, для верности, перед ним огромного цербера в броне; а Минго…идет лишь рушить чужие.