Глава 2. (1/1)

Многие говорят, что боятся одиночества, что люди не выживают долго одни. И все же он наоборот любил бывать наедине с самим собой, и был искренне рад, когда увидел, что на свою первую репетицию пришел первый. Каната пришел рано, студийная комната встретила его тишиной, а значит, можно было потренироваться, пока никто не пришел. Сев на ближайший диванчик, он достал из чехла свою гитару, тут же проведя пальцами по струнам, проверяя ее работоспособность: все было в норме. И он принялся играть, вступая маленькими разыгрывающими аккордами, постепенно переходящими во вполне осмысленную мелодию. Увлеченно перебирая струны, он постепенно чувствовал, как рождается что-то новое, чистое, новый звук, новая мелодия, совершенно другая. Вспоминались картины из событий совсем недавнего прошлого, переплетаясь с воспоминаниями о том, что было слишком давно, чтобы это держать в себе, но достойно того, чтобы об этом помнили. Эти воспоминания как будто бы тонкими нитями разрастались, вплетаясь в его кисти и пальцы, проявляя словно фотопленку, на струнах, в мелодию, вызывающую на его лице улыбку, радость от того, что она никак не заканчивалась, хоть и прошло-то не более десяти минут или около того.Он не заметил, как слегка скрипнула дверь, не слышал приближающиеся за спиной шаги, и не понял, как кто-то беззвучно сел позади него. И присутствие этого кого-то так бы и осталось незамеченным на протяжении долгого времени, если бы не слова, выдавшие их обладателя с головой:- Как чувственно... - слишком поздно он сообразил, что эти слова были произнесены вслух, лишь, когда игра резко прервалась, и юноша резко, обернулся к нему, распахивая в удивлении глаза.От неожиданности Каната чуть ли не на месте подскочил, едва удержав в руках гитару:- Рейя-сан!.. - взволнованно воскликнул он. - Простите, я думал, тут никого нет!.. Я..- Стой-стой, - перебил его тот, соображая, что испугал своим внезапным появлением. - Это ты прости, если, что я не хотел тебя напугать. Каната... тебя ведь, Каната зовут?- Да, - кивнул тот, немного придя в себя. - Ничего страшного, просто я не ожидал увидеть здесь кого-то так рано.При разговоре тот заметно нервничал, стараясь не смотреть Рейе в глаза, опуская взгляд. Немного напряженная атмосфера быстро рассеялась под приятной ненавязчивой улыбкой. Немного суетливо, Каната попытался продолжить играть, чтобы хоть ненамного скрасить затянувшееся молчание, под пристальным взглядом Рейи. Тот продолжал за ним наблюдать, будто бы не замечая, что от этого, Каната краснел, не зная, куда себя деть. Но не успел он и звука воспроизвести, как дверь резко распахнулась, впуская, (что было не удивительно), лидера, стремительно пересекающего помещение в направлении единственных присутствующих:- Хмм... рано вы, - удивленно произнес Кисаки, с сомнением оглядывая представшую перед ним картину. - Не ожидал, особенно от тебя, Рейа.- Для вас стараюсь, господин злобный лидер! - съязвил тот в ответ, за что и получил увесистый подзатыльник от него, при этом задорно ухмыльнувшегося.- С тебя станется, в этом какой-то подвох.Каната старался не обращать внимания на это, но невольно улыбнулся искоса глядя на, Кисаки и Рейа это заметили, и снисходительные улыбки в ответ последовали на его взгляд. Единственный Рейа чуть замер от его взгляда. Легкое замешательство со стороны Кисаки длилось недолго, вскоре подоспели и остальные в том числе и тот самый блондин, который, едва войдя, тут же приметил юношу, сидящего на диване, и не упустил момента, чтобы лукаво подмигнуть ему, заставив того покраснеть еще сильней, и у него не осталось другого выбора:- Так, - хлопнул он в ладоши, заставив всех вздрогнуть на месте, после чего сам поднялся с дивана, воодушевленно глядя на вновь пришедших, - ладно. Все за работу! Поторапливаемся, но не суетимся, пора начинать!Каната подскочил на месте, поскорей убегая от своего собеседника. Рейа и заметить этого не успел, и даже не понял, чем он мог так расстроить новичка, но едва попытался последовать за ним, его тут же окликнули:- Рейа, иди сюда! - позвал его из другого конца репетиционной, блондин.- Я... - он хотел что-то ответить, чтобы задержаться подольше, но слова застряли в горле, как только он увидел, что Каната уже вовсю был увлечен подключением своей гитары к усилителю, и не обращал внимания на всех остальных. - Иду, Рику.Утро началось спонтанно, с первого щелчка пальцев лидера, когда весь полученный материал был изучен, а инструменты настроены, все со знанием дела приступили к своим обязанностям, разыгрываясь, создавая звуковую неразбериху, после поочередно проигрывая сольные партии, думая, в каком порядке начать, и каким образом закончить. Начиная с самого легкого, остальные, преодолевая утреннюю сонливость, постепенно подстраивались к общему темпу, и из несвязных друг с другом звуков рождались вполне сносные звуковые дорожки. Без ошибок в течение всего утра и на протяжении дня, естественно не обходилось, кто-то собьется с ритма, или так не вовремя порвавшаяся струна прервет чью-то игру, или же микрофон окажется неисправным, но все быстро приходило в норму с помощью быстрой и слаженной работой настройщиков или самих музыкантов. После обеда работа продолжилась, и на этот раз все проходило с чуть большим трудом. Снова отыгрывали соло каждого из пяти участников, но на этот раз уже другие, более сложные композиции. Что-то корректировали, что-то и вовсе приходилось выбрасывать из репертуара целыми кусками, а порой, даже исключать некоторые песни и мелодии. Напряжение от усталости заметно росло, и вскоре, перешёптывания и всевозможные шутки и вовсе прекратились, чувство юмора спадало на нет, и даже лидера коснулась вполне ощутимая нервозность. Репетиция близилась к вечеру, за окном уже стемнело, и первая радостная эйфория от первой совместной работы постепенно угасала, сменяясь усталостью, и болью в конечностях.Расходились уже поздним вечером, с трудом имея возможность даже просто сказать элементарные слова прощания, и махнуть рукой. Прикрывая глаза тонированными стеклами, чтобы не было видно синяков под глазами, разошлись лидер и вокалист, ограничившись лишь легким кивком, младший гитарист, последовал их примеру, бросив напоследок короткое ?всем пока?. Каната собирался чуть медленнее остальных, дрожащими от усталости руками запихивая гитару в чехол, усталый, но все же удовлетворенный своей работой. Закинув на спину чехол, перекидывая ремень через плечо, он собирался уходить, думая, что остался в комнате один. Уже, будучи на улице, и пытаясь сориентироваться, в какой стороне находится автобусная остановка, он прошел мимо двоих переговаривающихся друг с другом мужчин, которые в свете уличного фонаря оказались Рейей и каким-то высоким парнем с синими волосами. Никто бы так и не обратил на него внимания, если бы не почти оглушающий звук, проехавшего по проезжей части неподалеку мотоцикла, Рейа все же обернулся:- Каната! - тот лишь обернулся, когда увидел, что мужчина чуть ли не бегом бросился к нему, запыхавшись.- Да, Рейа-сан, вы чего-то хотели? - он лишь застенчиво опустил голову.- Хочешь... хочешь, я тебя подвезу? - не без труда отдышавшись, спросил Рейа, выпрямляясь. - Одному по улицам сейчас ходить не безопасно.- Даже не знаю... - окончательно вспыхнул Каната, чувствуя, что еще несколько секунд под этим пристальным взглядом, и он точно убежит.- Я настаиваю! - подмигнул он.Канате оставалась лишь молча кивнуть на его предложение, поджав губы, и Рейа проводил его до своей машины, куда услужливо открыл ему дверцу.Всю дорогу же, они же ехали молча, что в корне не устраивало водителя, тот решил разрядить обстановку:- Где ты живешь? - с интересом спросил он.Все это время смотревший в окно юноша, встрепенулся, и посмотрел на собеседника так, будто бы единственное, что он хотел, так это промолчать, ему было стыдно говорить о своем положении, но в последний момент все же решился, потупившись:- Я квартиру снимаю, тут недалеко, - больше он ничего не сказал, ограничившись лишь названием своего адреса.Рейа понимающе что-то хмыкнул в ответ, деликатно не вдаваясь в подробности, лишь коротко взглянув на сгорбившегося на соседнем сидении парнишку, а после вернулся к дороге. Нормального разговора так и не получилось.Дорога действительно много времени не заняла, и вскоре автомобиль притормозил у тротуара, неподалеку от видавшего виды небольшого жилого многоквартирного дома. Выходя из машины, Каната мог лишь обернуться, чтобы благодарно улыбнуться человеку так вовремя и так бескорыстно оказавшего ему услугу:- Спасибо вам, Рейа-сан, - попятившись в сторону своего подъезда, разворачиваясь, и быстрым шагом зайдя в дом, скрываясь за дверями.Сам же Рейа только и мог, что досадливо вздохнуть в ответ, провожая взглядом, вновь заводя мотор. Он тронулся с места, так и не понимая, от чего же он молчал все это время.Уже, будучи дома, Каната мог вздохнуть свободно, снимая с плеч ремень, и ставя гитару возле стены в тесном коридорчике, он тяжелым шагом, на ощупь, продвигаясь в сторону, прошел в свою комнату и сел на диван. С тяжелым сердцем он мог лишь размышлять о том, что отдыхать-то как раз ему было и некогда, он должен был идти на другую работу. Он постарался стряхнуть с себя легкую сонливость, и только когда перевел дух, смог заставить себя поднять, переодеться и снова пойти на выход, даже не перекусив по дороге, сказав себе, что, возможно на работе что-то и перехватит.Да, он теперь действительно был полноценным музыкантом, но плату за съемную квартиру никто не отменял, а лишь недавно ему стало известно о том, что плату значительно повысили, поэтому и приходилось подрабатывать на второй работе. Он устроился официантом в близлежащем ночном клубе, и работал в этом месте уже значительно дольше, чем поступил на работу в звукозаписывающую компанию.Он не опаздывал, как всегда вовремя оказавшись на своем рабочем месте, так что невозможно было придраться, даже форма, не смотря ни на что, была чистой с иголочки, и он приступил к работе. Но заведение, хоть и было близко расположено к дому, все же доверием к себе не располагало, отличаясь мрачностью, тяжелым сигаретным смогом и весьма неприятным контингентом посетителей. Утешало лишь то, что в перерывах между подачей коктейлей и уборкой заваленных окурками столиков, думалось совсем о другом. Уже, будучи здесь, он вспоминал, как его подвозил до дома его коллега по группе, и в такие моменты думалось, что все же есть на свете что-то хорошее. С такой заботой, как на той новой работе, к нему относились впервые, раньше не было такого, чтобы кто-то что-то делал для него. Как ничто другое, это помогало отвлечься от неприятной работы. Хоть что-то помогало не думать о захмелевших извращенцах, все время норовящих принять его за симпатичную девицу. Он уже привык, уже давно научился уворачиваться от подобных приставаний без особых скандалов, то был бесценный опыт, подаренный ему детским домом — никому не позволять думать, что ты слаб.