Глава 17. В плену. День первый. (1/1)

Медленно прихожу в себя, несчадно гудит голова, а веки словно налиты свинцом, но надо их открыть. Через некоторое время мне все же удается это сделать, и я слышу его голос.— Добрый день, моя Богиня.— Ты… Ты… Мамочки…— только и смогла пискнуть я.Он смотрел на меня с нескрываемым вожделением и заинтересованностью, но по какой-то неизвестной для меня причине молчал и это неимоверно угнетало. Мне было не просто страшно, у меня начиналось самая настоящая паника. Взглядом я обводила помещение в котором находилась пытаясь найти пути для возможного побега, но как назло не было ни малейшего намека на спасение.— Кто ты?— я понимаю, что глупый вопрос.— Бог,— и снова на его губах усмешка.— Скажи, что тебе нужно? Я все сделаю, только отпусти!— Мне нужна ты!— от его голоса по моему телу бегут марашки, я ужасно его боюсь.Он разворачивается ко мне, и я еле сдерживаюсь от крика, он ужасен. Я не хочу так. Он совсем близко, а я вжалось в стену боясь пошевелиться.Только не это, он обвел контур моего лица, дотронулся до губ, не трогай меня, шея, мне так хотелось вырваться, но я словно приросла к месту.— Отпусти,— едва слышно шевелю губами, а из глаз текут слезы.— Прошу отпусти.Он отшатнулся от меня как от прокаженной.Нет,— голос грубый и сиплый.— Ты моя. Там тебя никто не ждет.— Я тебе не верю, не верю, не верю,— как мантру повторяю я непереставая качать головой.— Не верю, не верю…Он смотрит и молчит, а меня охватывает отчаяние, по силе способное остановить сердце.— Пожалуйста,— сил не осталось, и я опускаюсь перед ним на колени.— Пожалуйста.Он молчит, одним сильным рывком ставит меня на ноги. Словно куклу покрутил вокруг своей оси, критически осматривая. Каждый раз, встречаясь с ним взглядом, я вздрагивала, а к горлу подступала тошнота. Его руки заставляли меня сжиматься подобно винограду, раздавленному в ладони.Когда он потащил меня к огромной кровати застланной черным шелком меня, словно током ударило и, крича до хрипоты, я стала вырываться, но его хватка была словно сталь.— Не надо, я не хочу, пожалуйста…Ему было все равно на то, что мне больно, на то, что он мне противен, его волновали лишь его темные желания.Когда моя спина соприкоснулась с кроватью, у меня перехватило дыхание и больше не звука, словно его выключили, не сорвалось с моих губ. Он практически не держал меня, но мои удары не причиняли ему абсолютно никакого вреда.Он поцеловал меня, грубо прикусив губу, не до крови, слизывал с моих щек слезы и хмыкал. И целовал, целовал…Я пыталась столкнуть его с себя, и когда он начал стягивать с меня водолазку, с невероятным усилием ударила по лицу, на что услышала только его безумный смех. Смех, который ознаменовал конец всему.— Я же говорил, ты будешь моей,— прошипел он, проводя языком по моей шее. Меня передернуло, а он смеялся и целовал снова и снова, шепча:— Моя Луна, моя… Луна…