После смены (1/1)
*** Неоновые рекламы на билбордах изредка мелькали, плавно освещая салон изнутри и колеса скользили по влажному асфальту, что пропитался каплями недавно прошедшего дождя. Когда два полицейских, уже ехали по темнеющим улицам, в никуда, время было ближе к девяти вечера. Бандит и Айкью решили поговорить во время поездки и девушка была частично взволнована.— Я знаю, ты это не оставишь просто так. Браунсмайер критично переглянулся с Вайс.— Мариус попросил не сообщать вышестоящим, хотя по-факту я обязан.— Я сама не могу поверить в случившееся и прости меня. — вздохнула девушка. — Ты не виновата. — Нет, ты не понял. Я вслепую послушала Элиаса, это было неправильно. Их диалог прервался в молчаливой паузе. Окно слева от Доминика было приоткрыто и ветер плавно обдувал русые волосы мужчины. Вайс лишь наблюдала за ним, будто выжидая ответ, виновато пытаясь уловить хоть какую-то эмоцию на суровом лице. — Скажи, ведь ты не считаешь, что Штрайхер намеренно выстрелил в тебя? — Вина с обоих сторон, не иначе. Взваливать все на Мариуса это не честно.— Ладно. Мы это обсуждали. — край губ Браунсмайера слегка и будто неодобрительно дернулся. В глазах закрадывалась тревога, однако взгляд был направлен строго вперед. Нельзя было позволять мыслям о том, что могло бы быть со Штрайхером, произошел бы выстрел, накатывать вновь. — Прости, Доминик. — продолжила девушка. — Я говорила с Элиасом вчера.Моника взглянула в окно, будто дав себе несколько секунд на размышления. Силуэты домов плавно мелькали один за одним, сливаясь в неосязаемую абстракцию. Перед ее глазами лишь всплывали отчаявшиеся глаза Кётца в тот момент, когда он вывела его из помещения, подальше от Штрайхера. — Он хотел как лучше. Думал, что делает правильно - ради нас.Светловолосая девушка приложила локоть к оконной раме, аккуратно прислонив свою ладонь к губам, будто задумавшись. Она продолжала свой монолог, пока Браунсмайер внимательно слушал. Тем временем Мариус все еще находился дома. Он заметил что время позднее. Смена кончилась как час назад, но Доминик отсутствовал. Однако парень решил его не беспокоить, возможно Бандит заехал в штаб чтобы решить кое-какие дела. Работать допоздна и сверхурочно было вполне приемлемым для оперативника. Немец вышел на тесный балкон, подышать свежим воздухом. Вечерняя атмосфера была спокойной, дул свежий ветер и в этом районе машин почти не было. Низкие дома не закрывали дальний план, где деревья плавно шелестели и изредка виднелись прохожие. Было еще не совсем темно, но фонари уже освещали улочки теплым светом. Немец стоял в одной футболке и легких домашних штанах, что дал ему Браунсмайер, хоть и погода была прохладной. Он ждал возвращения Доминика. — Я дала ему понять, что это неправильно. Не нужно таким способом пытаться меня защищать, насилие не решит ничего, — продолжала Вайс, — кажется он меня услышал, он стал спокойнее. Как оказалось, судя по словам Айкью, в поведении Элиаса сыграли злую шутку те самые человеческие эмоции. Когда хочешь как лучше, но выходит как всегда. В попытках отомстить по непонятной причине и вернуть былую дружбу с Домиником - вот что двигало его действиями. Слепая уверенность только в своих мыслях, что есть лишний, от которого стоило бы избавиться. — Мне дорога жизнь каждого, Моника. Я не мог бы представить, случилось бы что с тобой, или с Блицем или с Егерем. Командующий отрядом, пусть и бывший, тронулся умом и позволил себе такое. — девушка посмотрела на Бандита, чьи руки заметно сжались на руле крепким хватом. — Это все неправильно - скрывать такое от начальства, я согласна, — с надеждой, говоря вполголоса, девушка спросила, — но давай дадим ему шанс?Видимо Кётц не так и волновался о том, что могло быть действительно дорого для Доминика, " почему я должен прощать? ", думал Бандит. На телефон Айкью пришло уведомление. — Элиас написал... Ты не против его подобрать из штаба? Доминик лишь молча согласился и направился в нужную сторону, пока Вайс ответила на сообщение, что встретит Кётца сама. *** На улице совсем стемнело .Блиц не ожидал увидеть служебную машину Бандита, что встретила его у входа, когда ограждение было открыто, но он не стал задавать вопросов. После окончания патрульной смены, в прошлом, такое было часто: напарники могли подбросить друг друга до нужного места. Мужчина лишь сел в заднюю часть машины, ни сказав ни слова и молча прошла вся поездка вплоть до окраины, где был дом Кётца и Вайс.Когда машина остановилась и девушка вышла, захлопнув дверь. Элиас же не спешил вставать с места. К слову, Бандит не горел желанием говорить с ним сейчас, чувство непонимания и даже ненависти за безрассудство немца крутилось в голове. Он терпеливо выжидал, пока бывший командир покинет машину. — Браунсмайер, — обратился Элиас и их взгляд пересекся в зеркале заднего вида, — что вы решили? Подняв бровь, Доминик обратил непримиримый взгляд на Блица.— Что мы можем решить? — Я знаю, вы не можете не выдать начальству. Ты по-крайней мере точно. — щитовик будто принимал свой поступок полностью и был уверен, что замалчивать Браунсмайер не станет. Доминик сделал глубокий вдох и выдох, отвернувшись от собеседника. Он не мог ничего ответить. Так несправедливо - молчать об этом, будто разрываешься меж двух огней.— Скажи хоть что-то? — Элиас продолжал смотреть в зеркало. — Ты считаешь свои действия нормальными? Тебя волнует не скажу ли я начальству? — холодно спрашивал немец и затем он развернул корпус полностью в сторону Элиаса, — Ты хотел подстрелить сослуживца целенаправленно.— Думаешь так просто смириться с тем, что твоя девушка пострадала? Что человек с которым ты был другом много лет перестал быть таковым и переключился на какого-то новоприбывшего? Кётц заметил, что глаза Браунсмайера были то ли на мокром месте, то ли со страхом вперемешку со свирепым желанием убить.— Ты не обращаешь внимания на свои ошибки и хочешь навредить абсолютно осознанно. Считаешь свое мнение единственно верным. Беспокоишься за должность. — в голосе немца ощущалась легкая дрожь. — Мариус не хочет, чтобы в руководстве об этом знали. И я не стану говорить. — добавил Браунсмайер. Раздался звонок. Штрайхер все же решил позвонить Доминику, так как время близилось к одиннадцати, но немец не ответил сразу. — Если такое повториться, я буду обязан это сделать. Усталость и постоянное внутреннее беспокойство сказывалось на состоянии Доминика, слегка дрожащими руками немец ответил на вот уже несколько секунд длившийся звонок.Отдаленно слышался голос Штрайхера в телефоне, но разобрать слова было сложно. Элиас лишь наблюдал за лицом оперативника, где читалось эта эмоциональная вымотанность. Он понял - эти слова не просто так, для Браунсмайера новичок не просто сослуживец. Завершая разговор, Бандит ответил что скоро вернется. В эту же секунду Айкью постучала в окно с вопросительный взглядом, ожидая пока Элиас выйдет из машины. — Не повторится. — бросил Блиц вслед, оставив Браунсмайера наедине с самим собой. ***С момента возвращения Бандита будто ком подступил к его горлу, он был абсолютно вымотан и капилляры в краях глаз заметно покраснели. Он не говорил ничего, лишь крепко обнял Мариуса, когда тот пригласил его отведать скромный ужин. После Штрайхер все же решил поинтересоваться, что задержало оперативника на такое продолжительное время этим вечером.— Что случилось? Я вижу ты вымотался, время позднее. Доминик взглянул на Мариуса, подняв уставший взгляд. — Ничего не случилось. Штрайхер задумчиво посмотрел на немца. Он убрал посуду со стола и затем подошел к Доминику со спины, пока тот сидел опираясь локтем о стол. Руки мягко обвили напряженные плечи. — Расскажи мне. — приглашая свободно опереться на спинку стула, говорил Мариус приглушенным и успокаивающим тоном. Браунсмайер продолжительно выдохнул и, под мягким давлением ладоней Штрайхера, он все же опрокинул свой корпус назад, позволяя себе немного расслабиться. — Я и Моника решили не докладывать про вчерашнее, как ты и просил. — Егерь внимал тому, что расскажет ему Бандит, параллельно начав массировать твердые, как камни, мышцы шеи и плеч. — Вы встретились с ней? — Не только. Егерь понял что таким взвинченным Браунсмайер мог вернуться только после разговора с Блицем.— Все будет в порядке, я не хочу чтобы ты волновался за меня. — Кётц сказал что такого не повторится. Я слабо верю в это. — с небольшой надломленностью и хрипотой в голосе сказал Браунсмайер. — Я вернусь к работе послезавтра и сразу же уйду на переподготовку. Ты об этом помнишь? — Да, помню.— Это значит, что в штабе я не появлюсь как минимум месяц. С тобой я буду видеться, по возможности жить у тебя.Штрайхер наклонился ближе к лицу Доминика и плавно приложил свою щеку к щеке немца, как бы успокаивая и аккуратно прижимаясь к телу. — Конечно. — коротко ответил Бандит на выдохе. — Мы с этим разберемся. — Я не хочу тебя терять из-за безрассудного идиота.— Забудь.Егерь расстегнул молнию на рубахе Бандита, что уже пропахла дождем и этим уличным воздухом, смешиваясь с запахом тела. Прохладная ладонь Доминика перекрыла горячую ладонь Мариуса, что была в области ключиц. Он повернул голову к Егерю, будто притормозив эти действия. Без лишних слов Браунсмайер притянул Штрайхера так, чтобы тот сел на его колени, затем их губы слились в поцелуе.