Подвалы и драконы (1/2)
Всё случилось так быстро, слишком быстро. Король читал речь, то и дело звучали удивлённые шёпоты, аплодисменты. Потом Гилмор решил моргнуть, а когда открыл глаза, вокруг него уже была гора трупов. Разъеденных, опалённых. Люди разбегались кто куда мог, но почти никто не добегал даже до выхода с площади: так и ложились мёртвыми под драконьим дыханием.Краем глаза в толпе Гилмор находит Вакса и остальных. Они будут в порядке. Будут, если только убегут. Если не решат броситься на дракона. Гилмор не может им помочь. Он не может помочь большинству из тех, кто был здесь сейчас — кроме, пожалуй, одного человека.Фигурка их императрицы кажется такой крошечной, такой незначительной в бегущей толпе. Она сидит чуть в стороне, склонившись над телом своего мужа; их дети — жмутся друг к другу рядом, как птенцы под дождём. От Уриэля не так уж много осталось. Корона слетела, погнулась, лежит окровавленная под ногами. Его просто убило падающими сверху булыжниками. Зашибло случайно. Впрочем, не это, так что-нибудь другое.— Ваша светлость, — говорит Гилмор, кладя Сальде руку на плечо. Она держит расколотую голову мужа у себя на коленях, зажимая рану. Из-под её пальцев течёт его кровь. — Нужно уходить отсюда.
Гилмор понятия не имеет, почему его голос звучит так спокойно. Он очень-очень далёк от спокойствия. Он слишком хорошо знает, на что способны драконы.
Вокруг них всё рушится, крики то становятся громче, то замолкают навсегда. Гилмору кажется, он слышит голос Килет. Может быть, только кажется.Сальда медленно поднимает на него взгляд. В её глазах ещё нет слёз: чтобы они были, нужно полностью осознать случившееся, а этого пока не произошло. Слёзы придут потом. Сальда зажмуривается на мгновение, тяжело сглатывает. Потом опускает голову Уриэля на землю и спрашивает:— Вы сможете забрать нас отсюда?Тому, как быстро она взяла себя в руки, оставалось только завидовать.Гилмор кивает. Прямо сейчас это всё, что он может. Он помогает Сальде встать, подводит к детям, берёт их за руки. Их пальцы трясутся. Его пальцы тоже трясутся. Младший мальчик бесшумно плачет, глотая крупные слёзы. Когда дети плачут вот так — это хуже всего. Потому что обычно они орут и громко хнычут, пытаясь привлечь к себе внимание. Молчаливый плач самый страшный.
Расколотая, как грецкий орех, голова отца ещё долго будет им сниться.
Гилмор переносит членов королевской семьи подальше от уже больше похожей на руины площади. Сжимая ладонь Сальды в своей, он в последний раз оборачивается на толпу прежде, чем уйти. Землю устилают трупы — уже трудно сказать, где заканчивается одно тело и начинается другое. Пыль, дым.
Они будут в порядке.Они минуют главные улицы, где кипит и одновременно стынет кровь, и крохотные закоулки, где меньше людей и до куда ещё не успели докатиться разрушения. Заклинание доставляет их прямо за прилавок магазина, там, где на полу нарисован белый круг. Но даже так Гилмор очень отчётливо слышит, как повсюду кричат люди. Кажется, что кричит сам город, дома и дороги. То и дело слышатся то ли взрывы, то ли звук рушащихся зданий. В ушах висит мерзкий протяжный писк.
Шерри негромко вскрикивает и направляет на них арбалет, всё ещё с ценником на нём. Она, к счастью, успевает узнать его прежде, чем выстреливает Гилмору стрелой в лоб. Шерри смотрит на него с пару секунд. Её мелко трясёт.— Я закрыла дверь, — тихо говорит она наконец. Шерри, обычно собранная и беспристрастная, сейчас, кажется, на грани истерики.
— Хорошо, — отвечает Гилмор. Звуки теперь кажутся приглушёнными, но с каждой секундой ближе и ближе. Пройдёт совсем немного времени, прежде чем волна разрушений накроет и их тоже.— Я не знала, что ещё сделать, — шепчет Шерри как-то виновато. Из работников в магазине была сегодня она одна: остальных Гилмор распустил. Он рассудил, что вряд ли сегодня будет много посетителей: все будут слишком заняты королевской речью. Гилмору остаётся только гадать, удалось ли кому-то из них выжить.— Хорошо, — Гилмор пытается улыбнуться, но улыбнуться не получается. Уголки губ лишь нервно подскакивают вверх, и лучше бы он даже не пробовал. — Всё хорошо.Совершенно ничего хорошего.Он заходит вглубь магазина и сдвигает в сторону ковёр, скрывающий ведущую в подвал дверь. До того, как Гилмор выкупил это здание, здесь продавали вино, не очень хорошее. Внизу хранили бочки. Сейчас же там был небольшой склад, заполненный всем тем, что не могло поместиться в основное помещение. Ничего особенно выдающегося — всё выдающееся Гилмор всегда любил ставить там, где все могли увидеть. Зачарованные доспехи, мечи чуть прочнее обычных, простенькие магические кольца — вся эта бижутерия для начинающих. Теперь Гилмор просто отбрасывает это в сторону, чтобы освободить место внизу. Шерри помогает, когда понимает, что он тут пытается сделать. Сальда тоже — как может.
Внутри подвала достаточно просторно, чтобы они могли без труда там разместиться. Ещё там холодно, темно и едва уловимо пахнет сыростью. Гилмор скидывает туда ковёр, пару подушек — что-нибудь, чтобы не сидеть на голой земле. Он помогает Сальде и её детям спуститься. Но только когда Гилмор передаёт Шерри несколько бутылок с лечащим зельем — на всякий случай, — и готовится закрыть дверь, наконец понимает.
Дверь он готовится закрыть снаружи.— Куда ты идёшь, — тихо спрашивает Шерри, отрешённо немного, так, что это даже не звучит как вопрос. На самом деле, все ответы она уже знает. Гилмору всё равно приходится ответить.— Я должен проверить.Неправда. Он не должен проверить. Он хочет проверить. Ему показалось, он слышал голос Килет. Ему показалось, он видел, как Грог кидается в бой. Ему показалось, он заметил, как скользнул на самой периферии зрения размытый образ Вакса. Они будут в порядке, если только не решат броситься на дракона. Проблема в том, что они как раз тот тип придурков, который так сделает. Тот тип придурков, пепел которых ещё долго носит по округе ветром.Шерри хватает его за рукав.— Не надо, — просит она. Хотя понимает, конечно, что уже поздно, что не переубедить. Гилмор осторожно снимает её руку со своей. Ему может быть и хотелось сказать: ?я вернусь?, или ?всё будет хорошо?, но врать сейчас казалось таким неправильным. Да и нет смысла врать тому, кто уже обо всём в курсе.— Запри дверь, — говорит Гилмор вместо этого. — Запри и никого не пускай, кроме своих. Вообще никого.— Гилмор.Он знает, что начнётся дальше, когда первые разрушения стихнут. Драконы — жадные существа. Им всегда нужно больше. Они строят свои горы из золота, а золото стоит на костях. Когда они закончат наводить страх, они пойдут собирать всё, что представляет хоть какую-то ценность. Не своими руками, конечно: руками тех, кого запугают. Тех, кто не захочет превратиться в уголь. Не пройдёт и пары часов, как руины Имона будут кишеть мародёрами. А такие люди женщин и детей не пожалеют.— Если через час я не вернусь, уходите без меня. Доберётесь до канализации, дальше по ней. Встретите тех, кто там живёт — отдавайте всё, что скажут…— Шон!Гилмор замолкает, и они с Шерри молча смотрят друг на друга, секунду, другую.— Ты им уже достаточно отдал, — шепчет она едва слышно. — Хватит уже.Драконы — жадные существа. Если уж они решили, что что-то принадлежит им, то просто так они это уже не отдадут.
— Запри дверь, — повторяет Гилмор. На этот раз Шерри уже не пытается его останавливать. По её щекам текут слёзы. Она не верит, что Гилмор вернётся обратно через час или два, и, если честно, он и сам не очень-то в это верит.Когда Шон возвращается на площадь, крики уже затихли, осталось только их далёкое эхо, только редкие, невнятные отзвуки. Отсюда очень хорошо видно, как по всему городу пылает огонь и рушатся как башенки дженги дома.
Там, где кислота касалась человеческих тел, плоть отошла от костей. Они все смешались друг с другом, слились в одно чёрно-бурое месиво. У этих трупов нет лиц.
Шон осторожно проходит меж трупов, стараясь не наступить на чью-нибудь расплавленную руку или отвалившийся глаз. Стараясь не вдыхать слишком глубоко запах смерти. Он не пытается найти знакомые черты, потому что черты сожрал огонь. Гилмор высматривает оленьи рожки. Высматривает лук, ботинки...