Часть первая. Генри (1/1)

Первое ощущение, которое испытал будущий волшебник Генри Поттер в утробе матери,?— это боль. Вернее, даже боль?— страшная, всеохватывающая, пронизывающая каждую клетку его существа. Генри был совсем маленьким головастиком (голова составляла большую часть его крохотного тельца), но уже точно знал, что есть Папа, есть Мама, есть старший Брат Гарри и есть Крестный, против которого почему-то очень выступает Папа, а Мама наоборот?— заступается. А еще он знал, что ?Туда?, откуда его призвали к Папе и Маме, он не вернется: Генри очень хочет жить в мире, где есть такие же как он, но живущие после рождения?— люди. Малыш не задумывался о том, есть ли жизнь после рождения: он четко знал, что есть. А потом Мама погибла. И Папа погиб. А Братик?— нет.?Почему так, почему? —?спрашивал Генри неизвестно кого и зачем, крича в пустоту,?— я же хотел немного, просто быть! Я не хотел побеждать великого злого волшебника, как мой Брат. Я не хотел вообще никого побеждать. Я хотел быть! Быть!? Крик ?Я хотел быть? полетел, рассекая Пространство и Время, достигая звезд и пересечений Граней Великого Кристалла. Огромные красные, белые и желтые шары на какое-то время прекратили петь, испуская импульсы и амплитуды?— страстное и отчаянное желание души стать настоящим живым мальчиком удивило даже газовых Гигантов, разменявших не один миллион лет. ?Меня звали бы Генри Поттер, и я просто хотел быть?.Привычные для скоплений Шаров импульсы словно растворялись в вакууме, не достигая цели. Крик требовал, обращал на себя внимание, задавал один единственный вопрос так, как будто бы в мирах и пространствах кто-то знает ответ: ?Почему его нет, если он есть и очень-очень хотел быть?!? И молодые звезды, ждущие в многоугольниках из светящихся шаров Дня Возрастания, умолкали. Им не хотелось петь о гармонии в Кристалле: о какой красоте может идти речь, когда кому-то плохо, когда кто-то хотел ?родиться?, перейти из старого состояние в новое, в совершенно иное, раскрыться на полную мощность, но ему не дали? И Звезды, не жалея энергии, принялись ?думать? импульсами между системами и скоплениями.—?Чем же нам помочь тебе, одинокая душа? —?спрашивали Шары.—?Я Генри, Генри Поттер?— так называла меня Мама. И я не хочу ?Туда?.Душа знала о том, что будет именно Генри: ?Если мальчик?— то Генри, если девочка?— то Генриетта?. Так любила повторять Мама, светясь от счастья. ?Про Гарри ты говорила так же,?— ворчал Папа, но как-то беззлобно, с пониманием и нежностью,?— Тоже хотела Гарри или Гарриет. Но почему именно… он? Неужели ты простила? Почему не Ремус или не тот же Хвост на худой конец?? ?Джеймс,?— голос Мамы становился особенным,?— надо уметь прощать. Этот ребенок будет непохожим на Гарри: он будет иного толка, я уже чувствую. Договориться с ним, понять его сумеет только Северус?.Это было так недавно и так давно. Сколько?— мальчик не знал. Может, прошли столетий с того момента, как импульс злобы, зависти и ненависти забрал жизнь Мамы. А может год, два, несколько десятков?— как знать? Важно то, что в родной мир Генри нет возврата, он не хочет ?Туда?, но блуждать между звезд непонятно зачем и сколько желания тоже не было.—?Как мне быть? —?спросила душа, вкладывая в это простое слово из четырех букв страх и бессилие. —?Что мне делать? Как стать живым мальчиком?—?Ищи Воплотителей, маленькая бессмертная душа,?— пели Красные Звезды?— холодные и отстраненные из-за прожитых тысячелетий. —?Они спасают всех убитых до Появления.—?Но моя Мама не убивала меня,?— возмущался Генри,?— она любила меня и разговаривала со мной, рассказывала обо мне старшему Брату. Маму убил злой Волшебник.—?Неужели вы не видите, что душа свободно перемешается между нами, не боясь нитей натяжения, а поля ее не останавливают? —?возмущались Карлики,?— молодых вечно всему надо учить, даже Красных. Это блаженная душа, ей не нужны Воплотители: вполне достаточно найти новых родителей в новом мире, на каменном шарике, который вертится на орбите кого-нибудь из Желтых. Не сильно молодого, но и не сильно старого Желтого.—?В Саду Блаженств находят родителей именно для таких?— созданных жить в среде себе подобных. Но потерявших возможность,?— вставил Гигант цвета синего льда. —?Найди это место, мальчик Генри, и у тебя появятся новые Папа и Мама. И Демиург.—?А вдруг они будут не такими любящими, как прежние? —?заговорил Белый Шар, до сего момента молчавший в сторонке,?— вдруг они не будут тебя ждать и любить? Вдруг ты у них ?зажжешься? без их на то желания и не получишь любви и приятия только потому, что тебя не хотели? Подумай о том, чтобы стать Звездой, Генри. Мы успели убедиться, что из благородных душ биологических форм жизни получаются со временем самые лучшие Звезды. И самое главное?— ты будешь.—?Я не могу … уже. Я не Звезда, я Генри. Я мальчик.Действительно, как так? Душа уже успела привыкнуть к мысли, что она станет мальчиком, рядом с которым будут верные и любящие взрослые и Брат немного старше его, а так же учеба в замечательном месте, приключения, друзья и самое главное?— Магия. Может, оно и хорошо быть звездой, но это все равно, что стать ветром, облаком, совой или драконом?— та еще замена, и вообще нечестная и несправедливая!—?Но Тот, Кто Над Нами, зовет нас по именам, каждого,?— возражал Белый,?— и Он будет так тебя называть, Генри, как ты этого хочешь.—?Вы разве не видите, что маленькая душа не мыслит себя Звездой? —?Вмешалось чье-то Солнце?— достаточно зрелый для высказывания своего мнения Желтый Карлик,?— деточка, все ты правильно говоришь! Например, я прошел примерно половину своего пути, чего не скажешь про того сноба преклонного возраста, который между рукавом Персея и рукавом Стрельца! Старый ворчливый брюзга, вечно чем-то недовольный. Я могу стать Солнцем для тебя и твоей новой семьи.—?Мгм, расскажи лучше как твои ?микробы? огонь добывают и как охотятся,?— рассмеялись Гиганты,?— душа должна получить те условия, которые бы у нее были, родись она на свет.—?Тогда только Сад,?— заметил кто-то из Карликов, способных зародить жизнь на планетах,?— попасть туда можно только по Дороге. И да, спасибо за чудесный Резонанс, юная душа! Давно мы так не взаимодействовали в едином порыве, продиктованном желание сделать хорошо не себе, а кому-то другому.