take me to church (видомоки, хьюман ау, современный мир ау) (1/1)
На вечернюю службу Калеб приходит последним, как обычно. Незаметно просачивается за спины прихожан, неловко одергивает мундир, позволив себе расстегнуть верхнюю пуговицу. Останавливается в углу, избегая скамеек?— и потому не сразу замечает: что-то изменилось.Что-то стало таким, каким должно было быть с самого начала.Калеб слышит голос, возносящийся под высокие своды?— не прерывающийся резкий тембр старого священника, но красивый, звучный, единый с фресками, молитвенно сложившей руки Мадонной и дрожащим маревом свечей баритон, винной терпкостью оседающий на языке.Калеб наконец-то получает то, чего просит.Несуществование, не прерываемое ничем. То, что запрещено ему строго-настрого?— ?наблюдай, изучай, запоминай, действуй, действуй, действуй?.Время останавливается. Сначала затихают звуки, и навязчивые запахи, забивавшие ноздри, исчезают. Осязание держится дольше всех, но в конце концов поддается и оно.Калеб закрывает глаза и исчезает.—?Калеб.—?Хм?—?Ты веришь в бога?молчание, слабая улыбка, поцелуй в уголок губ.—?Нет.—?И я нет.приглушенная возня, взгляд?— глаза в глаза.—?Liebling. Люсьен!-…Да?—?А вдруг всё-таки?..молчание. короткий смешок. рука обхватывает за плечи и притягивает ближе, губы скользят по лицу, задевая трепещущие ресницы.—?Что ж, в таком случае, надеюсь, он будет так любезен и сразит нас молнией через полчаса, а не прямо сейчас.—?Ну прямо сейчас было бы совсем немилосердно, не находишь?…Из ниоткуда его вытаскивает легшая на плечо ладонь.Он вздрагивает, открывает глаза и усилием воли останавливает руку, дернувшуюся к кобуре.—?Извините, если я напугал вас. Вы плакали, и я…Опасность? Взгляд Калеба мечется, оценивая обстановку. Кроме них двоих?— никого, не видно даже вечную старушку-алтарницу, продающую свечи и всякий хлам. Опасности нет. Калеб стирает со щек мокрые дорожки, позволяет себе острый короткий взгляд?— с ног до головы.И давится воздухом.Калеб уверен: бога нет, никогда не было. Возможно, когда-нибудь будет, но пока не очень понятно. Калеб верит, конечно: в то, что доказано наукой, и?— немного меньше?— в то, что может увидеть своими глазами.Своими глазами Калеб видит кудри, и ленивую улыбку, и как из-под задравшегося рукава сутаны выглядывает кончик цветастой татуировки. У него пересыхает в горле.Калеб нащупывает спинку ближайшей скамейки, медленно садится, не отрывая взгляд от священника. Ощущения похожи на удар в грудь?— ему даже чудится отголосок физической боли.—?Люсьен?.. —?голос Калеба сейчас больше похож на хриплое карканье?— он откапывает это имя, стряхивает с него землю, снова пробует его на вкус.—?Моллимок,?— поправляет священник, поддергивая сутану и одним плавным движением садясь на спинку скамьи. Калеб запрокидывает голову, взглядом пытается проследить каждую черту, каждую морщинку. —?Расскажете, что вам снилось?—?Кошмар,?— медленно говорит Калеб. —?Всего лишь кошмар.Люсьен?— Моллимок?— поднимает лицо, подставляя его пробивающимся через стрельчатые окна солнечным лучам.Помолчав, Калеб продолжает:—?В этом сне один… очень близкий человек обманывал меня?— впрочем, я и сам недоговаривал многое.—?И что же было дальше? —?Моллимок смотрит на него искоса, не опуская головы, взгляды звенят, перекрещиваясь.—?А дальше как в бульварном романе?— мы оказались по разные стороны баррикад. Я?— чтобы служить и защищать, он… Ну, словом, наоборот. И он погиб.—?Неужели? Действительно страшный сон,?— говорит Моллимок, пока Калеб соскальзывает на колени, прижимаясь щекой к грубой черной ткани его одеяния. —?Вы убили его своими руками?—?Нет,?— шепчет Калеб почти неслышно. —?Но я не успел его спасти. И даже… даже попрощаться.Чужая рука ложится ему на голову, медленно зарываясь в волосы ласкающим движением.—?А что бы вы сделали, если бы оказались там, где нужно? —?спрашивает священник вроде бы безразлично.Калеб подаётся вперёд, одновременно вцепляясь руками в жёсткий накрахмаленный воротник, принуждая Люсьена согнуться.И целует?— крепко, пока не начинает кружиться голова.И потом целует ещё.