Часть 4 (1/1)

Я не спрашиваю сколько у тебя денег,Не спрашиваю сколько мужей,Я вижу, ты боишься открытых оконИ верхних этажей.И если завтра начнётся пожар,И всё здание будет в огне,Мы погибнем без этих крыльев,Которые нравились мне.Где твои крылья,Которые нравились мне.Где твои крылья,Которые нравились мне.***Майкрофт приносит его крылья через три дня. То ли их только нашли, то ли он проявляет такт и даёт Шерлоку оправиться, прежде чем вновь встретиться с прошлым лицом к лицу. Потому что иначе как кошмар эти крылья охарактеризовать нельзя.Они… они выглядят ужасно. Почерневшие, с изломанными и выпавшими перьями, безвольно обвисшие, потерявшие всё свое сияние, всю свою мощь.Холмс-старший осторожно складывает их на диван и отходит, начиная рассказывать о том, как прошла операция по предотвращению исполнения планов Мориарти. О том, сколько чужих агентов было уничтожено, до каких высоких уровней они добрались, о том, что опасности больше нет. Он ни разу не возвращается к крыльям: ни словом, ни взглядом за весь разговор,?— и только выходя из квартиры, когда его уже никто не видит, позволяет себе улыбнуться. Всё будет хорошо.… больше не стоит беспокоиться об этом…Всё наладится…Шерлок всё это время смотрит на огонь в камине. Ему хватило короткого взгляда в самом начале, чтобы вспомнить всё. Ему незачем рассматривать доказательство своего падения, он помнит, в каком состоянии находится каждое его перо. Майкрофт не говорит ничего интересного, видимо, сотрясая воздух для того, чтобы просто не молчать. Шерлок чувствует его уверенный и положительный эмоциональный фон и не понимает, чему тот так радуется.Его острый слух слышит в шуме удаляющихся шагов тихий шепот, уверяющий, что всё будет хорошо, но он не может согласиться. Не сейчас. Не глядя на то, как Джон?— единственный в комнате, всё это время не сводящий с мёртвых крыльев взгляда?— медленно встает и приближается к ним.—?Нет,?— горько просит Шерлок. —?Не надо, Джон. Ты не должен. Они испачкают тебя. Я не хочу, чтобы ты до них дотрагивался.Ватсон слышит, но не может остановиться. Его как будто что-то манит в этих обгоревших и искалеченных остатках доказательства Шерлоковой принадлежности небесам. Он подходит и убирает край ткани, в которую они обернуты?— теперь он видит. Он видит то, от чего у него, в который раз за месяц, наворачиваются чёртовы слезы. Как врач, он не может назвать это грязным и пачкающим. На них нет мерещащейся издалека сажи, нет засохшей ржавой крови, которую он, казалось, приметил на самых длинных, нижних перьях, которые торчали из-под ткани, когда только Майкрофт занёс их. Нет ничего, просто их цвет не тот, что раньше. Джон водит по ним рукой, нежно гладит, и чувствует тепло, а рука остаётся чистой. Вдруг перо, по которому он провел пальцами, очищается, и Джон не сразу понимает в чём дело. А когда осознает, улыбается, полностью копируя выражение Холмса-старшего.—?Всё будет хорошо, Шерлок. Слышишь?—?Вы всё твердите и твердите это. Вы слишком глупы и слепы! Разве ты не видишь? —?Шерлок всё же вскакивает со своего места и в момент оказывается в метре от дивана, тыча пальцем в сторону крыльев, но не дотрагиваясь. Глядя на Джона, не на них. —?Это мусор. Ненужный, использованный хлам. Что мне с этим делать? Повесить на стену в напоминание, как люди чувствуют боль? Или устроить ритуальное сожжение, надеясь, что это поможет забыть? От каких действий всё станет хорошо?—?Я пришью их,?— просто говорит Ватсон. Он всё ещё нежно поглаживает пух, выпрямляет торчащие и выбивающиеся из общей массы перья. Не слыша ответа, Джон переводит взгляд на Шерлока.Тот непривычно молчит. В его глазах паника, замешательство, полнейший хаос. Джон со вздохом убирает руку от крыльев и, повернувшись, кладет ладони ему на плечи. —?Ты мне доверяешь?—?Джон, пожалуйста, не надо,?— Шерлок действительно испуган. Он кутается в свой синий халат и хочет отступить, спрятаться, но руки Джона крепко держат его.Они сковали меня. Я не мог двигаться. Не мог бороться.Шерлок отмахивается от воспоминаний и вновь старается объяснить.—?Зачем мне это? Чтобы все видели, как низко я пал?Шерлоку плевать на мнение людей. Но он знает, что рано или поздно вновь окажется на небе.И находиться там с такими крыльями…Без крыльев будет ничуть не хуже.Лучше.—?Я не хочу. Не заставляй меня.Джон чувствует, как напряжены мышцы Шерлока под его ладонями, он видит, как расширены его зрачки. Он чувствует его страх.Физический страх прикоснуться и страх будущего одновременно.Он должен успокоить его.—?Шерлок, я приведу их в порядок. Обещаю, они засияют как раньше.Но как раньше уже не будет.Шерлок знает это.Джон знает это, но не хочет верить в это.—?Вот, посмотри на это перо,?— Джон почти силой заставляет Шерлока повернуться и тычет в то самое перо, которое под его пальцами стало чистым. —?Я… Моя слеза упала сюда.Он смущается.Мужчины не плачут. Они сильные и несгибаемые. Плакал ли Шерлок, когда ему отрезали крылья?Неважно.Джон понимает, что ему придется причинить боль, чтобы пришить их.Это неправильно. Неправильно, что Шерлок столько страдает. Только вот другого выхода нет.Ничто не помешает ему помочь Шерлоку.—?Что? Слеза? —?Шерлок некоторое время недоуменно пялится в одну единственную сверкающе-белую точку, а потом резко оживает и начинает быстро носится туда-сюда по комнате, бубня себе под нос:—?Ну конечно. Как я сразу не додумался. Ты самый чистый, самый добрый, самый справедливый человек на земле. Именно поэтому тебе удалось победить Мориарти. И твоя любовь… Твое сострадание не знает границ!Он ещё некоторое время обдумывает ситуацию и новые данные, после чего останавливается перед Джоном и уверенно смотрит ему в глаза:—?Конечно же, у тебя все получится. Я верю тебе, Джон. Я разберусь с этим.Джон сказал, что победит Люцифера, и несмотря на неверие Шерлока именно это он и сделал. Теперь он не может не доверять ему. Несмотря ни на что.—?Только… —?неуверенно начинает Джон и на секунду отводит взгляд. —?Шерлок, возможно будет больно, не уверен, подействует ли лидокаин. Всё же крылья это место, где твое тело ближе к ангельскому, чем к человеческому. А если ты будешь под общим наркозом, я не уверен, что справлюсь. Ни в одном анатомическом атласе на схемах не указаны крылья. В остальном же… мы можем прямо сейчас отправиться в Бартс и всё сделать,?— Джон замолкает на мгновение, обдумывая такой вариант, но, глядя на Шерлока, быстро добавляет: или как только ты будешь готов.—?Нет. Нет-нет-нет. Никаких обезболивающих, халатов и больниц! —?Шерлок отрицательно машет головой и как можно спокойнее начинает объяснять, потому что просто так Ватсон не согласится. —?Это не будет операцией, Джон. Не может ей быть. Это должно больше походить на ритуал, иначе ничего не выйдет,?— он поджимает губы, не собираясь говорить Джону, что перья оживут только тогда, когда он будет пришивать их не только с любовью, но и с сожалением, а значит Шерлоку необходимо всё чувствовать, чтобы Джон видел его боль.—?Хорошо. Джон рад не видеть испуга в глазах друга.Пусть так.Пусть через боль, но он вернет ему необходимое.Вернет ему его будущее. Его долго и счастливо.И неважно, что жизнь Джона закончится, как только его человек вновь станет ангелом. Главное, что Шерлок вновь сможет вернуться домой, к своей семье.На небеса.Там, где ему и место.***Шесть дней Шерлок тратит на то, чтобы подготовить зал в каком-то заброшенном здании на отшибе. С помощью своих бездомных очищает его от хлама, выносит мусор и завозит минимум необходимой мебели. Собственно он привозит только удобный старинный стул и совершенно обычный дешёвый стол.Рисует на стенах странные знаки и символы. Кровью. Своей.Некоторые выдалбливает в камне, нещадно портя тот самый подарочный нож.Джон почти не в курсе, что именно готовит детектив. Знает лишь, что пришивать крылья ему придется не здесь. Поэтому он тщательно собирает дорожную сумку, комплектуя её всем, что может понадобиться. Он не уверен в уместности всего, что он делает, но Шерлок непреклонно заставляет его поститься и постится сам. Ну, ему то это, конечно, привычно.Джон в принципе переживает довольно сильно, чтобы не думать о еде. Но он не может не думать о Шерлоке.… прекрасные ступни… белоснежная кожа… его голубой взгляд… облизывает губы… горячее дыхание… —?Пост это не только еда, Джон! —?отвечает на его взгляды Шерлок, закатывая глаза. Объяснять очевидные вещи скучно.Джон фыркает и отводит взгляд, разворачивая газету.Так проходит вся неделя. Тихие вечера, бурная деятельность невесть где пропадающего днями на пролет Шерлока, разговоры уточняющие то, что Джон и планом бы не назвал: прийти, пришить крылья, уйти. Нет, ты серьезно, Шерлок? Так может прямо здесь и сейчас это сделаем?В субботу с дивана пропадают крылья, лежавшие всю неделю тяжким грузом на душе Шерлока.В субботу, с самого утра и до позднего вечера, Шерлок дома. Он никуда не уходит, хоть иногда явно сдерживает порывы вскочить и бежать. Испуганно ли, вспомнив ли что-то, Джон не может понять. Так или иначе весь день они проводят вместе. Шерлок рано уходит спать, приказывая и Джону поступить так же. Будильник на два часа ночи. Джон всё понимает.Несколько часов в арендованной машине: Шерлок за рулём, бодр, излишне спокоен и самоуверен; дремлющий у окна Джон бесконечно зевает с того момента, как Шерлок разбудил его, мягко погладив подушечкой пальца по руке.Джон всё так же зевает и трет глаза, стараясь не споткнуться в предрассветной тьме, шагая по неровной каменистой дорожке.Заброшенное по словам Шерлока здание оказывается крепким старинным особняком. Необитаемым, но целым.Шаги отдаются эхом, пока они поднимаются по многочисленным лестницам на самый верх. Шерлок молча сворачивает вправо и, открыв дверь, пропускает Джона вперёд.? Церковный хор?— Херувимская Песнь ? Комната огромна, из-за чего предметы мебели кажутся ещё меньше и незначительнее, чем они есть на самом деле. Джон даже не сразу замечает их и то только благодаря тому, что стул накрыт огромной кроваво-красной тканью, которая покрывает всё пространство вокруг метра на два. Место подобрано идеально. Именно сюда падают первые рассветные лучи из высокого окна без стекол. Сон прогоняет как рукой. Атмосфера торжественная, будто он в соборе на каком-то праздновании, и Джон не совсем понимает, почему чувствует именно это.Шерлок снимает туфли и начинает молча раздеваться, аккуратно складывая вещи на неприметную табуретку у входа. Джон делает глубокий вдох и, прошагав в центр зала, раскладывает на столе инструменты. Он вновь и вновь крутит мысль, что это всё-таки идиотская идея?— делать это здесь, а не в стерильной операционной. Да тут даже руки помыть негде.—?Джон, уборная вот за той дверью,?— как будто прочитав его мысли, показывает рукой куда-то вправо Холмс. Ещё раз вздохнув, Ватсон покорно отправляется в указанном направлении. Когда он возвращается, Шерлок уже полностью разделся и стоит рядом со стулом, замотавшись в какую-то темную, непрозрачную ткань. Которая тем не менее плавно очерчивает все его изгибы.Джон садится на стул и шире расставляет ноги, оставляя место для Шерлока. Тот, кажется, немного бледнеет, кидает взгляд в окно и медленно опускается на пол.Крылья лежат тут же, на расстоянии вытянутой руки.—?Шерлок, давай хотя бы попробуем местное обезболивание? Прошу тебя,?— в который раз предлагает Джон с надеждой.—?Нет! Я же уже сто раз сказал тебе,?— раздражённо начинает Холмс и быстро замолкает, увидев взгляд доктора. —?Прости. Прости, Джон. Я… Ты не понимаешь. Нельзя просто вернуть ангелу его крылья, тем более… такие. Возможно, ты так не считаешь, но сейчас я падший ангел.—?Прекрати. Это полная чушь. Ты не падший ангел, и если мы занесём инфекцию из-за того, что делаем это здесь, лучше не будет.—?Ты не понимаешь.—?Так объясни мне, черт возьми!—?Ты… ты должен оплакать меня.Джон ошарашенно молчит, пока до него доходит смысл этой короткой фразы. Все аргументы позабыты, и только где-то на подсознании мечется страшная мысль.Он хочет, чтобы ты причинил ему боль, и ты должен это сделать.Ты обещал сделать всё возможное и не можешь передумать, ?— отвечает сам себе доктор. —?Никто не говорил, что будет легко.Разве ты не пойдешь на всё, чтобы помочь ему?Какое-то время он даже не слышит опершегося об его колени и что-то тихо объясняющего Шерлока.—?Прости. Прости, я хотел бы, чтобы был другой вариант, но… его нет. Выхода нет, Джон. Никто другой не сможет это сделать.Джон наконец-то приходит в себя, слыша этот извиняющийся, почти молящий голос, и обнимает Шерлока, зарываясь лицом в его волосы.—?Никому другому я и не позволю,?— шепчет он.Солнце переливается в кудрях Шерлока, лучи падают на его крылья, подсвечивая то одно начинающее светлеть перо, то другое. Джон в белых стерильных перчатках методично делает один аккуратный стежок за другим, не обращая внимания на стекающую по лицу влагу. Каждый раз прокалывая тонкой медицинской иглой покрасневшую кожу, он слышит стон или всхлип, и каждый раз ему приходится заставлять себя продолжать. Джон слышит небесный хор, но не может отвлечься от распластанного у него на коленях измученного ангела.—?Потерпи. Потерпи ещё немного, Шерлок. Осталось совсем чуть-чуть. Всё заживет очень быстро, и скоро ты перестанешь чувствовать боль. Я больше никогда никому не позволю причинить тебе страдания. Я буду рядом, милый, только потерпи. Обещаю тебе, ещё немного и мы отправимся домой, и я заварю тебе чая, и попрошу миссис Хадсон испечь тебе пирог, только держись, держись, хороший мой.Джон твердит как мантру успокаивающие слова, обещая, что скоро всё закончится, что скоро всё будет хорошо, и не обращает внимания на то, что в солнечном свете все стены кажутся золотыми, а начертанные Шерлоком знаки светятся. Джон не видит и не может видеть, что сотни небесных собратьев Шерлока собрались в помещении и поют чудесную песнь, обращаясь к их небесному отцу, с мольбой о прощении и просьбой благословить две души, что находятся среди них, единственные в телесной оболочке. Джон не может знать, что Майкрофт, архангел Михаил, со своими помощниками-ангелами и шерлоковыми друзьями-бездомными окружили здание, взяв его в плотное, тройное кольцо, и возносят молитву за молитвой, прося за них и делясь своей благодатью.Шерлок видит всё. Слёзы текут из его глаз не только от физической боли, но и от понимания, сколько всего они делают для них. Для него.Все эти люди, к которым он далеко не всегда был добр, и ангелы, с которыми он зачастую ругался все они собрались здесь, чтобы помочь. И когда Джон дошивает второе крыло, Шерлок понимает, что сейчас он мог бы присоединиться к ним. Что он действительно готов это сделать. Но он не может оставить Джона. Не в силах этого сделать. Горечь прожигает его насквозь. Вот он шанс, который он упустит. Нельзя иметь всё. Нельзя быть ангелом и человеком одновременно.Шерлок поднимается с колен, выпрямляется и расправляет крылья. Они вновь абсолютно белые и живые. Но сейчас это просто оперенная часть его тела. И Джон знает, что должен сделать.—?Шерлок. Милый, ты должен идти…—?Да-да,?— немедленно отзывается детектив,?— сейчас оденусь, и мы пойдем, вызовем такси и скоро уже будем на Бейкер-стрит.Он суетливо отворачивается в поисках одежды, скрывая свою боль, сдерживая свои эмоции, хотя сейчас это как никогда тяжело.—?Нет, Шерлок,?— тотчас останавливает его Ватсон. —?Я не вижу других, но я чувствую их. Они ждут тебя. Ты должен вернуться к своей семье. Ты не можешь остаться здесь. Не можешь всё испортить из-за меня. Ты должен. Должен идти к ним. Идти с ними. Ты отправишься на небеса и наладишь свою жизнь, вернешь всё, что у тебя было: божественное благословение, любовь и уважение собратьев, благодать,?— Шерлок дергает головой, будто отгоняет назойливых насекомых, и Джон усиливает напор. Но и дает надежду,?— и будешь ждать меня. Столько сколько понадобится. Будешь приглядывать за мной, пока я не смогу присоединиться к тебе.Шерлок всё ещё не убежден. Он стоит с поникшей головой, не зная, что делать, не имея возможности выбрать единственный вариант из двух невозможных: оставить семью или оставить Джона. Потому что Джон?— семья! Он не может позволить себе потерять того единственного, кто растопил его сердце, кто показал ему, что значит сочувствие и человечность, любовь и сострадание. Нет, он не может потерять его сразу, как только приобрел. Поэтому Джон продолжает, подойдя ближе и взяв лицо ангела в свои ладони, захватив его взгляд глазами, стараясь донести до него верность своего решения.—?Я обещаю, слышишь? Я обещаю, что сделаю всё, чтобы попасть на небеса, попасть к тебе, Шерлок. Я буду стараться, и мы вновь будем вместе. Рано или поздно, я приду к тебе. Но сейчас ты должен вернуться к Отцу, Майкрофт сказал, что Он ждет тебя. Ты не должен вновь испытывать Его терпение, а, зная тебя, думаю, ты неплохо потрепал Его нервы раньше.—?Он Бог…—?И тем не менее уверен, Он переживает за своих детей, за своих близких не меньше остальных. Обещай, что вы поговорите, и что ты будешь вести себя прилично!Холмс всё ещё подавлен и угрюмо молчалив, Джону приходится немного встряхнуть его.?—?Давай же, Шерлок! Обещай мне, что помиришься со всеми и что будешь ждать меня!—?Да, Джон,?— еле слышно шепчет он,?— я обещаю.Больше не сдерживаясь, Джон целует дрожащие губы, не обращая внимания на соленый привкус слез. Самый короткий поцелуй?— самое длинное прощание. Собрав все оставшиеся душевные силы, Джон делает шаг назад, и ещё один, так, чтобы руки Шерлока упали с его плеч.Это то, чего каждый из них ни за что бы не хотел.Это то, что они должны сделать.—?Улетай, Шерлок. Не заставляй их ждать. Улетай… —?пока я могу тебя отпустить, пока я не передумал, пока я держу себя в руках.?Джон хотел бы сказать так много, но эмоции кипят и путают слова. Желание остановить любимого столь велико, что приходится ещё немного отойти?— он не уверен, что сможет удержать собственные руки.Не поднимая головы, не разрывая зрительного контакта, Шерлок раскрывает крылья и впервые за долгое время взмахивает ими, взлетая, почти не отталкиваясь от земли. Несколько движений и он парит в высоте, в лучах утреннего солнца. Вновь слышится торжественное пение, Шерлок на глазах меняется: его тело как будто сбрасывает оковы телесности, становится легким и воздушным, излучает свет. А крылья… теперь они идеальны. От них веет мощью. Они светятся божественным теплым сиянием и придают чувство уверенности, как раньше. С ними он чувствует себя целым. Почти. Шерлок бросает последний взгляд на своего человека и позволяет себе исчезнуть. Из его реальности, из его жизни.Губы шепчут последнее ?я люблю тебя, Шерлок, помни?, и хоть Джон и не видит его больше, он всё ещё ощущает его присутствие. Отвернувшись, он начинает собирать со стола инструменты, не позволяя себе расслабиться и упасть в бездну отчаяния?— всё дома. Главное добраться до дома.Он не слышит, как открывается дверь и как старший Холмс подходит к нему со спины. А тот молча стоит, некоторое время удивленно рассматривая человека, свершившего так много и так и не понявшего этого.Наконец, Джон оборачивается и натыкается на его взгляд.—?Мистер Холмс,?— он неудивлен. Где ещё быть архангелу, как не здесь?Тот лишь кивает в знак приветствия.—?Он будет в порядке? —?единственный интересующий Джона вопрос.—?Несомненно,?— как всегда уверен в своих словах Холмс. —?Что вы здесь делаете, Джон?—?Я… крылья пришивал,?— теряется Ватсон. Майкрофт точно знал о том, чем они здесь занимались.—?Я не об этом,?— отмахивается тот, продолжая требовать ответа. —?Почему вы всё ещё тут?—?Что вы имеете в виду? Я же не ангел. И я не умер.Джон начинает злиться. Дело сделано, и теперь он хочет домой. Напиться. Или хотя бы обнять подушку Шерлока и бесконечно долго вдыхать его аромат, закрыв глаза и представляя его рядом.Не шевелиться.Не думать.Не существовать.—?Господи, Джон! Все, что удерживает вас здесь, это вы сами. Эта ситуация?— особые обстоятельства. Вы вполне можете уйти вместе с Шерлоком. А вы упрямо не хотите себя простить. Думаете, самое сложное осознать свои грехи и заслужить прощение? Но вы ведь всегда справлялись с этой частью.—?Я не понимаю. Я могу пойти за ним? Сейчас? Но как? Самоубийство?— один из самых страшных грехов. А у меня их и без этого хватает. Я никогда не был святым. Я был на войне и убивал людей! Я лгал, прелюбодействовал и, уверен, за свою жизнь успел очернить себя не только этим. Как? Как, я вас спрашиваю, я могу пойти за ним с этим грузом? Если даже наше воссоединение?— это содомия!—?Бог есть любовь. Нет греха в том, чтобы полюбить другого, лишь себялюбие есть грех. Остальное же, что вы перечислили… Вы действительно верите, что изгнание врага рода людского и то сострадание и поддержка, коими вы смогли облагодетельствовать запутавшегося брата моего, недостаточны? Так вспомните: ?Прощайте, и прощены будете?*. Простите себя, Джон.—?Но… Я не могу… не знаю…—?Он здесь. Все ещё ждёт вас.Архангел некоторое время смотрит куда-то вверх за плечо Ватсона, а затем, собрав одежду брата и его накидку, идет к выходу.—?Вам решать, присоединитесь ли вы к нему. Лишь вы сами держите себя в этом теле.Тоска прижимает Джона к полу, ноги подкашиваются, и он падает, удерживая ладонями, казалось бы, разрывающуюся голову и грудь.Невидимые руки бережно обнимают его спину.Джон, из последних сил понимая, что, кажется, умирает от боли, вскакивает и кричит. Кричит, задрав голову вверх, глядя на лучи солнца и отчаянно боясь не успеть. Кричит так, будто уже потерял самое ценное в своей жизни. Кричит и возвращает себе надежду.Тело горит, кости ломит, а кожа на спине трещит и рвется. И вдруг становится легко. Легко и спокойно. Он никогда себя так не чувствовал. Джон сам до конца не осознает, что происходит, когда сзади раздается шум. Он оборачивается и пораженно смотрит на крылья. Свои крылья?— достаточно большие и сильные, чтобы сбить и старое тяжелее кресло, и столик с инструментами.А, прекратив парить под потолком, к нему уже несется прекрасный ангел с тёмными кудрями и удивленно-радостным взором. Он вдруг наконец-то ощущает себя целым.Не так, как с крыльями.По другому.Абсолютно целым.Оказывается, дело было не в них. Он просто одно целое с Джоном. Его вторая половинка?— человек!Кто-бы мог подумать.—?О, Джон Ватсон, ты всегда удивляешь меня!