Танзания/Пруссия (РG-13) (1/1)
Говори Гил откровенно, он бы не стал отрицать того факта, что не один, не два, и далеко не десяток раз просыпался неизвестно где и неизвестно с кем. Конечно, по закону жанра что-то в конечном счёте да напоминало ему о вчерашнем дне, но в рассматриваемое прекрасное солнечное (даже слишком солнечное) утро привычные воспоминания явно забыли о собственном обладателе. Первым, что привлекло внимание альбиноса, был подозрительный сладковатый запах в помещении в совокупности с чудовищной жарой.Но познавать мир с закрытыми глазами прус счёл нецелесообразным, и потому поспешно распахнул собственные глаза (столь же великие и неподражаемые, как и он сам, естественно), хотя…лучше бы он этого и не делал. Почему? Проблема была в том, скорее, что прямо по курсу виднелся тот самый источник подозрительного запаха – тлеющий костёр с костями в главной роли, что и были разбросаны в нём; позади располагался источник жары – пусть и маленькое,но всё же окошко, сквозь которое успешно пробивались до нахальности жаркие лучи солнца.- Да что за дерьмо вообще здесь тво…Наконец, взгляд пруса наткнулся на предположительную причину его здесь пребывания.-…рится…?- Мухаха, - раздался ему в ответ леденящий душу хохот, -Зеру-Зеру*, вот и пришёл час твоей кончины! – зловеще воскликнул некто, успешно напоминающий типичного стереотипного аборигена, и с подозрительным выражением лица маньяка потер ладони друг о друга.- Мать моя старый Фриц… - пробормотал всё ещё недоумевающий прус, на всякий случай пару раз мотнув головой из стороны в сторону. – Какого чёрта я…? Эй ты, говори немедленно, какого хрена я тут делаю?!После успешного становления на обе ноги Гил хотел было для пущей важности пнуть чем-нибудь и куда-нибудь странного типа, но копьё, которое столь же успешно было направлено в его сторону, по каким-то причинам развеяло последнюю идею.- Я не старый и не Фриц, Зеру-Зеру! От страха твой рассудок явно меркнет, если он вообще у тебя есть! Вы все такие, жалкие недоразвитые европейцы! Но ничего! Скоро вам придёт конец! – вновь прокричал на всю хижину типчик, окончательно выведя из себя Байлдшмидта.- Эй, ты на кого наезжаешь, примат?! Да как ты смел упрекнуть Великого в трусости?! Да как ты…Но пылкая речь была прервана всё тем же копьём, занесённым почти над светлой (во всех смыслах) головой пруса.- Настал час твоей гибели, Зеру-Зеру! Имя мне- Танзания!- Танзания? – удивлённо вскинул брови Гилберт, -А это что?Позже, конечно, Великий смекнул, что это, видимо, прозвучало обидно, но сейчас ему оставалось лишь недоумевать собственному везению, благодаря которому брошенное копьё осталось торчать в деревянной стене на расстоянии пары сантиметров от его же, несомненно великой, головы.- А, Танзания… - протянул прус на всякий случай, делая вид, что припомнил нечто подобное.Взгляд его машинально принялся изучать содержимое пола, избегая столкновения со странным агрессивным тёмнокожим типом. Впрочем, лучше бы он, то есть взгляд, оставался на месте, ведь вид костей (человеческих, чёрт побери!) в кучке пепла, про которые он уже успел забыть, оптимизма Гилберту не добавил.- Да что это за дерьмо вообще?!- Ты ошибаешься, глупый Зеру-Зеру! Это вовсе не дерьмо. Это – магические кости. Кости альбиносов. С их помощью я призвал тебя сюда! Очень скоро и ты пополнишь запас магических трофеев! Придет кончина тебе, жалкое подобие человека! Глупый поработитель*, твоя смерть принесет массу пользы моему бессмертному народу! Сети из твоих волос станут отличным талисманом, приносящим удачу в рыбной ловле, а твоя печень…Хотя, если честно, насчёт судьбы своей печени Гилберт слушать уже не стал. Не то чтобы он был слишком гордым или что-то из этого разряда… Наверное, ему было просто не очень интересно. Или, может, он и сам знал, что там ожидает его печень. Или, возможно, он вспомнил чудесный сонет Шекспира. Или он был просто в ужасе.?Отличненько. (но автор думает, что слово это на самом деле было куда грубее) Меня призвал психованный примат, спалив для этого кости какого-то альбиноса. И я, Великий Я, в этих костях сидел. А теперь из Великого планируют тоже сделать долбанные тотемы.?Но внезапная честолюбивая догадка едва ли не сбила Гилберта с верного пути:?Но тотемам поклоняются!?Впрочем, Гил был явно выше честолюбия.?Пусть поклоняются, пока я жив.?Несомненно, согласуясь с такими мыслями, Байлдшмидту следовало бы окинуть ?психа? высокомерным взглядом, но отчего-то глядеть в сторону ?долбанного танзанского примата?, улыбающегося в данный миг, как то положено всем ?долбанным танзанским приматам, призвавшим Великого и собиравшимся его же убить? всё равно не хотелось.Впрочем, без жизненных предпочтений и пожеланий Гилберт в данный момент не остался. Так, согласуясь с трезвым гласом внутри себя, он захотел бежать…и побежал. Естественно, следом за ним побежал и ?тупой абориген?, но это было сейчас и не так важно. Нет, конечно, спасение бегством – это так позорно и унизительно, но… Да мало ли что! Быть может, ему, то есть Гилберту, пробежаться просто так захотелось. В общем и целом, прус решил именно так и объяснить своё поведение ещё кому-то (если он, конечно, доживёт…хотя бы до конца этого дня).Пьянство, перерастающее в хроническую форму, в совокупности с курением, несоблюдение режима дня и прочими смертными грехами, упоминание о которых обычно вводит Людвига в суеверный ужас, сейчас успешно дали о себе знать и самому Гилберту, который спустя минут пятнадцать бега начал чувствовать себя живым мертвецом. Когда лёгкие окончательно схватило спазмом, а ноги сделали вид, что их и нет вовсе, Байлдшмидт остро почувствовал желание проснуться, или, хотя бы просто телепортроваться куда-нибудь подальше. Впрочем, желания его в этот раз исполнены не были, а тёмная фигура аборигена становилась всё ближе, и ближе, звуки его шагов становились оглушительнее с каждым мигом. Уже казалось, будто он и не один вовсе, а их десятки, сотни, тысячи… В общем, каждый, кто хотя бы раз смотрел типичный фильм ужаса, где за жертвой бежит чудовище/маньяк/другая-жертва, и без того прекрасно понимает, о чём идёт речь. Для тех же, кто за всю жизнь ничего подобного не встречал, я продолжу поэтичное описание. Ослепительный свет солнца стал постепенно меркнуть в его глазах, а картинка окружающего мира, такого яркого и прекрасного, начала смазываться. Теперь всё: окружающие убогие домишки, деревья, земля и небо - словно смешались в одно неопределённого цвета пятно. Глаз улавливал лишь нечто приближающееся, а в ушах раздавался чудовищный шум, вызванный этим же движением… Нет, ну это, конечно же, не потому, что Великому было страшно (ему же не бывает страшно никогда!). Скорее всего, просто… он немножко перегрелся и ему стало чуть-чуть дурно.Правда, дальнейшие события развивались не так трагично… но также пафосно. В общеми целом, когда над Гилом уже было занесено копьё, произошло явление Героя (в мире ведь один герой, так?). Фанфар и фейерверков, правда, не было, но, если говорить откровенно, Гилберт всё равно был рад. Конечно, рад он был не потому, что его спасли (он и сам бы спасся, он же Великий), а потому… да он просто давно не видел этого американского выскочку, вот, видимо, и приободрился в некоторой степени.- Эй, чёрны… Танзания то есть! Подумай, прежде чем совершать свой поступок! Ведь альбинизм – это не паранормальный признак! Это – следствие отсутствия меланина в организме! Ныне альбиносы подлежат защите и опеке мирового сообщества, а я, как представитель NOAH*, просто обязан сказать тебе, что нетерпимость к людям, вызванная отсутствием пигмента в организме – это явно не черта демократа!Долго ещё что-то рассказывал Америка, но до конца его не дослушал ни Пруссия, скрывшийся быстрее всех, ни Танзания, заметивший исчезновение Гила, и поэтому ушедший и сам.
***Испытывал ли кто-то хоть раз в своей жизни подозрительное по своей странности ощущение дежавю? Конечно, на эту тему можно было бы поговорить и чуть дольше, стремительно и эффектно увеличив размер фанфика в пару раз, но, так как речь сейчас не о том, вернемся к делу. Итак, вероятнее всего, кто-то да испытывал. И, если этим ?кем-то? являетесь вы в частности, то кому, как не вам сейчас было бы по силе понять Пруссию. Прежде чем открыть глаза, окончательно вырвавшись изцарства снов, Байлдшмидт вновь почувствовал тот самый отвратительный сладковатый запах в совокупности с палящим в спину солнцем.?Ну нет, тупой африканец не стал бы красть Великого во второй раз. Он же должен опасаться гнева Великого. Великий может и надрать его чёрную задницу. Поэтому я сейчас открою глаза, а там будет…?- Мать моя старый Фриц…- Но яне старый и не Фриц! – вскрикнул африканец.?Где-то я уже это слышал?.- Знаешь, альбиносов защищает закон… Альбиносы – они такие же люди и всё такое… Так что не нужно тут…Но, кажется, все эти слова как-то не особо производили должного эффекта на чувства Танзании, поэтому прус решил прибегнуть к проверенным банальным методам.- Ты только посмотри! Сзади птичка-альбинос!Конечно, как того и ожидал Великий, африканец обернулся, что дало пруссу лишних пару секунд для бегства (но, естественно, убегал он не от Танзании, а… а просто так). В общем и целом, ситуация перерастала в дежавю ещё больше, поэтому Гилу и оставалось лишь надеяться на появление ?тупого пожирателя гамбургеров?, но нечто в глубинеего же великой души подсказывало, что на сей раз везение будет не столь глобальным. Но Байлдшмидт всё же надеялся на лучший исход и по этой причине успешно продолжал свою пробежку. Вообще, говорят, что каждая физическая нагрузка укрепляет организм. Наверное, так оно и есть. Проблема скрывается лишь в том, когда эта физическая нагрузка вообще была. В случае Гилберта, последним его более или менее серьёзным подвигом было спасение бегством (ну…на самом деле он просто решил пробежаться, помните?) всё от того же Танзании, а, так как оно было… давно, польза от него уже давным давно выветрилась, ровно как и желание вслух назвать ?танзанского психопата? танзанским психопатом (наверное…Гил просто подобрел).Но пытка бегом продолжалась не долго. Её финал пришёл одновременно с ударом чего-то тяжёлого, метко брошенного в светлую голову пруса.***Испытывал ли кто-то хоть раз в своей жизни подозрительное по своей странности ощущение дежавю? Конечно, на эту тему можно было бы поговорить и чуть дольше, стремительно и эффектно увеличив размер фанфика в пару раз, но, так как речь сейчас не о том, вернемся к делу. Итак, вероятнее всего, кто-то да испытывал (автор, кстати, тоже сейчас его испытывает). В общем, когда Гил в третий раз обнаружил себя в привычной ужасающей обстановке, он зарёкся бросить пить и начать вести здоровый образ жизни (но это, наверное, от шока). Конечно, он был очень рад тому, что вообще проснулся, а не окончил свою жизни тотемом или частью рыбацкой сети, но… люди (и страны) имеют свойство быть недовольными тем, чем располагают. Гилберт был не исключением. Более того, когда он облокотился о деревянную стену и, подняв голову,встретился взглядом со старым добрым (добрым?!) танзанским знакомым, судьба тотема ему показалась даже привлекательнее (но это, естественно, тоже от перегрева и шока).- Мне нужно поговорить с тобой, Зеру-Зеру… то есть, Гилберт.?Отлично. Придурок и имя моё знает…?- Ну говори, идио… Танзания, - осёкся Пруссия, окинув на всякий случай африканца надменным взглядом.- Те слова Америки… я понял их.Конечно, прусу не хотелось оставлять подобную реплику без язвительных комментариев, но... он же стал добрее, помните?- Я осознал свою ошибку. Альбинизм – это не недостаток. И это не панора…паранормально.?Кхе-хе…значит, гамбургоед и впрямь серьёзно проел этому идиоту мозги*?.- Поэтому я хотел бы извиниться и в знак примирения преподнести тебе дар.С этими доброжелательными словами африканец протянул прусу сомнительного вида мешок. Рефлекторно Гил принял дар, но вовремя опомнился.- Эй, там вообще что?- Там? – как бы невзначай переспросил африканец. – Я ведь понял свою ошибку. Там – голова меланиста*.- Кого?! – опешил Байлдшмидт. – Ты… ты….- Я рад, что тебе она тоже понравилась, ведь я понял, что ты стал для меня чем-то большим, нежели трофей, – с серьёзной миной кивнул Танзания, смущённо отведя взор.Конечно, Пруссии стоило бы возразить (долбанная голова в мешке ему вообще-то не нравилась) и послать его к чертям, но он, будучи крайне учтивым (от шока, всё от шока), решил лишь пожать плечами и сдавленно улыбнуться.- Ну да… это вообще лучший подарок, который мне когда-либо преподносили… - пробормотал он, едва подавив нервный смешок, - меланисты – это так круто… особенно их головы. Особенно в отдельности от тела. Я в восторге вообще.- Меня это радует ещё больше, - вновь обернулся к нему африканец, и Гил, встретившись с ним взглядом, слегка (слегка?) ужаснулся, - тогда почему бы нам не скрепить наш союз?Прежде чем до светлого ума Байлшмидта вообще дошла суть высказанного предложения, он был успешно прижал к стене.- Чем это скрепить? – нервно хихикая, уточнил Гилберт.Впрочем, он и сам мог бы догадаться, учитывая то, как склонился над ним Танзания, приблизив своё лицо уже на опасное расстояние.- Нет уж, не бывать этому! – вскрикнул прус на неожиданно (даже для себя) высокой ноте и воспользовался даром по назначению, успешно смоделировав процесс столкновения двух частиц на примере головы меланиста и Танзании.***А Германия, наблюдая за бравым бегом брата, влетевшего в их дом, с вдохновением подумал, что тот решил начать свой день с пробежки.*0 Танзания вообще ?славится? своим отношением к альбиносам. В этой стране они терпят едва ли не наибольшие гонения.*1 ?Зеру-Зеру? - презрительное наименование альбиносов в Танзании.
*2 Танганьика, т.е. часть Танзании, некогда была колонией Пруссии.*3 National Organisation Of Albinish and Hypopigmentation – американская организация по защите прав альбиносов (грубо говоря).*4 Всё та же организация уделяет особое внимание проблеме с альбиносамив Танзании. Собственно, сейчас там ситуация уже чуть лучше.*5 Меланизм – это как альбинизм…только наоборот, тоесть, избыток пигмента меланина.