Асфодели (1/1)

У озера я много времени не провожу. Собственное отражение мне не нравится, а надежда все-таки выйти куда-нибудь из этого леса меня еще не оставила. Поэтому я тщательно протираю пучком серебристой травы башмаки, споласкиваю лицо и руки и снова пускаюсь в путь.Чтобы не впасть ненароком в отчаяние, я то принимаюсь бежать, то отрабатываю приемы рукопашного боя, которым меня учили. Сложно сказать, приносит ли это мне какую-то пользу, потому что в этом странном посмертии невозможно сбиться с дыхания или устать, но я упорно колочу ногами и кулаками невидимых оппонентов.В голову неизбежно лезут воспоминания о трех годах в Академии: о наставниках, о лекциях по ядам, на которых я дремала, о приятелях и врагах. О том же Катоне, которого знал весь город. Никогда бы не подумала, что попаду с ним на одни Игры, хоть мне и доводилось об этом поразмышлять на досуге. В детстве я любила воображать, как мы сходимся в финальной схватке, он уклоняется от всех моих ножей, и тогда я выхватываю меч… (Никогда не была сильна в фехтовании). Мы долго кружим по арене, которая всегда представлялась мне каменной площадью с колоннами, и, наконец, Катон падает, сраженный моим ударом. В последний миг он неизменно закрывал лицо руками от стыда, что его победила маленькая девчонка…Глупо, конечно. В рукопашной мне его ни за что не победить. Он здоровенный, беспощадный, и голова у него не забита детской чушью про мраморные колонны.И тут я резко торможу, как будто меня молнией шарахнуло. А все потому, что прямо перед моим носом из тумана вырисовывается знакомый угол площади…Я чуть не сажусь на землю прямо где стояла, но в последний момент спохватываюсь, что это будет сопливо. Вместо этого я осторожно подхожу туда.Площадь ровно такая же, какая виделась мне в грёзах, даже колонны такого же цвета и формы. Однако она выглядит ужасно заброшенной. По мрамору повсюду разбегается сетка мелких паутинных трещин, а между каменными плитами на земле прорастают крупные белёсые цветы.Они так меня привлекают, что я опускаюсь на колени, чтобы рассмотреть их получше. Срывать отчего-то не хочется, и я баюкаю большое соцветие в ладонях, осторожно поворачивая его так и сяк. Наконец я наклоняюсь к цветку, чтобы вдохнуть его аромат. Он на удивление сильный для такого невзрачного растения: тяжелый, пронзительный, сладковатый, как пахнет слежавшаяся пыль или старые книги. Меня клонит в сон.Постепенно желание прикорнуть становится непреодолимым, и я ложусь на камни. Повернув голову, я обнаруживаю, что с другой стороны тоже полно этих цветов. Запах дурманит, туман опускается ниже, каменные плиты под спиной заменяются стеблями растений и покорно прогибаются, принимая меня в свои объятия…Вдруг какой-то пришедший в голову образ заставляет меня вздрогнуть, выдираясь из объятий цепкой дремоты. Уж не знаю, чьелицо я увидела в полусне, но оно помогло мне устыдиться собственной слабости. Я начинаю ползти обратно к своей тропке. Даже на то, чтобы идти на четвереньках, у меня не хватает сил.Метрах в пятидесяти от угла ?площади?, которые показались мне нескончаемым марафоном, дорожку пересекает ручей. Я опускаю в него руки и лоб и наконец падаю без сил.___________Асфодель - такой белый цветочек. А теперь сноска, которой надо было бы быть в первой главе:Выдержка из энциклопедии, которой я зачитывалась в детстве:Большинство людей не были ни слишком хорошими, ни слишком плохими в земной жизни, и поэтому их души посылали на Асфоделевый луг. Это серое, скучное место, где в темноте бесцельно бродили души умерших, ожидая приношений от живущих на земле, чтобы немного воспрянуть духом.