Последняя передышка. (1/1)

Джеффри проснулся, ощущая размеренное дыхание под рукой и тепло.Он прекрасно помнил разложенный для удобства перед большим телевизором диван, две большие подушки под спину, глубокую миску с попкорном и вишневый глинтвейн, потому что отказался от вина.Выбор пал на ?Призрака оперы? с Джерардом Батлером. На комедию эта картина, конечно же, не тянула, но как только Джеффри увидел название мюзикла среди богатой коллекции фильмов Эвери, не смог отказать себе в удовольствии пересмотреть. В очередной раз.Девушка сдалась первой. Ее голова плавно опустилась на плечо Теннанта и она заснула, после чего, отставив бокал и миску на подлокотнике и облокотившись щекой о макушку Эвери, уснул и он.Теперь мужчина, обнимая, прижимался к ней всем телом. Он открыл глаза. Эвери лежала на боку спиной к нему. Дыхания ее слышно не было, только видно, как поднимается вместе с его рукой ее грудная клетка. Заколотые на затылке волосы обнажали изгиб шеи. За окном уже светало и было слышно, как из подворья раздаются звуки, издаваемые многочисленными животными. Ненавязчивые и тихие, но различимые голоса птиц и лошадей. Джеффри они не мешали, а напротив создавали ощущение покоя, внутреннего удовлетворения и свободы. Он смотрел на девушку и думал о том, как сейчас ему хочется припасть губами к ее шее, покрыть поцелуями плечо, осторожно провести ладонью по волосам. Она, конечно же, проснется, повернется к нему с непонимающим взглядом, и тогда он овладеет ее губами.Теннант резко поднял руку, чтобы не разбудить Эвери, перекатился на спину и приложил ладонь ко лбу в попытке отогнать эти мысли и осознавал, что действительно, только он думал о сексе все это время, лишь боялся себе в этом признаться. Он возжелал Эвери Хантер в тот самый день и час, когда вмазал ей по лицу черепом Оливера. Внутри него тогда все похолодело, он сорвался с кресла и в растерянности не знал, что ему делать: извиняться, звать на помощь или помогать самому. В панике Джеффри стал делать все вместе, громко требовать у Анны, что-нибудь предпринять, просить прощения и бороться с самой Эвери за право посмотреть, насколько сильно ей досталось.Чтобы не дать себе слабину, он сначала сел в кровати, искоса взглянув на все еще спящую девушку, а потом выбрался из нее. Благо, его футболка и джинсы, еще вчера вновь пришедшие на смену костюму для верховой езды, были на нем. Как и домашняя одежда Эвери. Повода для стыда не было. А мысли не оставляли… ***Предпремьерный показ ?Царя Эдипа? и ?Божественной комедии? был запланирован с перерывом в день.Теннант бесцельно болтался по коридорам театра, мысленно готовясь к очередной феерии имени себя, пока не наткнулся на Эвери, которая, сидя на ступеньках, ведущих в просторный холл, с увлечением читала трагедию Софокла.Джеффри вырвал из ее рук брошюру и уселся рядом.—?Переметнулась, предатель? —?вскинув брови, вопросил он.—?Остынь, Теннант. —?Девушка спокойно взяла книжицу обратно. —?Нью-Бербидж весь мой. То, что ты ставишь спектакль, о котором я мечтала?— маленькая прихоть. Но остальные пьесы и постановки тоже подконтрольны мне. Я не вмешивалась в подготовку ?Царя Эдипа?, но мне интересно, о чем эта трагедия. Хочу посмотреть, но при этом иметь представление, о чем пойдет речь. Оценю работу режиссера и игру актеров. Всех.—?Ты читала ?Божественную комедию? на разных языках, а до Софокла не снизошла?! —?скептически вздернул бровь Джеффри.—?Тебе нужен повод поглумиться надо мной и в очередной раз облить грязью Элен? —?Эвери вздохнула и подперла подбородок ладонью, развернувшись к собеседнику настолько, насколько позволяло сидение на ступенях. —?Ты так ее ненавидишь?Мужчина сначала завис, посчитав вопрос глупым. Его отношение было очевидным, а о причине девушка наверняка знала все досконально. Зачем спрашивала?— непонятно.—?Элен изменила мне с Оливером! Оливер был геем. Меня променяли не гомосексуалиста, который сначала был моим другом, но решил поиграть в мужика, почему-то, с моей женщиной! Я перенес нервный срыв прямо на сцене. При куче народу. Семь лет приводил мозги в норму в специализированном заведении. Вернулся, простил, сделал звездой, возведя до уровня Нью-Йорка, женился на ней. А знаешь, чем все закончилось? ?Джеффри, мы слишком разные, это не то, чего я хотела. Жизнь актрисы театра должна быть в свете софитов и насыщена внимание юных поклонников!? Развод. Запой. Ты как думаешь, есть у меня хоть одна причина не ненавидеть ее? На хрена ты все это спрашиваешь, если знаешь обо мне все, вплоть до цвета нижнего белья?!—?Мне не нужна информация о том, какой рисунок на твоих трусах,?— покривилась Эвери. —?Пожелай ей удачи перед сегодняшним выступлением,?— добродушно попросила она.—?С чего вдруг? —?Теннант удивленно встрепенулся.—?Потому что ты воспитанный. Потому что здесь все от тебя этого ждут. Потому что это и твой театр. И актеры тоже твои.—?Что ты задумала?—?Я устала от ваших распрей. И не нужно тянуть за собой в будущее весь груз прошлого. Прости ее за ее слабости, а себя за свои.Джеффри хотел было что-то возразить, но девушка приставила палец к его губам, призывая к тишине.—?Просто попробуй. Не бывает ничего невозможного. От своей ненависти страдаешь только ты сам.—?Твой пацифизм меня раздражает,?— все же высказал мужчина прямо ей в палец.—?Сосредоточься на предстоящем событии. —?Девушка заерзала на мраморной поверхности ступени и снова углубилась в прочтение трагедии.Вскоре коридоры и гримерки заполонили актеры. К зданию театра начали подъезжать машины с первыми зрителями.Джеффри продолжал блуждать по застенкам Нью-Бербидж в ожидании последней репетиции своей постановки. И, действительно, желал удачи каждому из будущих героев ?Царя Эдипа?, кого встречал на своем пути и кого заставал в гримерных. Но у двери, подписанной ?Элен Фэншоу? застопорился надолго. Он не мог пройти мимо, прокручивая в голове слова Эвери, и, в то же время, не отваживался зайти, потому что проклятая память пробуждала гнев и обиду.?Страдаешь только ты сам?,?— пронеслось в голове. —??Страдаешь ты сам?,?— мысленно повторил Теннант. И он, наконец, решился: тихонько повернул ручку и приоткрыв дверь, заглянул в небольшое помещение. Элен, как обычно, наносила грим в полном одиночестве, не доверяя никому притрагиваться ни к своей коже, ни к своим волосам. Джеффри она увидела, отразившимся в зеркале. Увидела и замерла с подводкой в руках. Потом резко обернулась, вероятно, чтобы удостовериться, не привиделось ли ей.—?Удачи! —?быстро проговорил Теннант и закрыл дверь, не дожидаясь бури порицаний и проклятий в свой адрес, и не услышав неуверенное: ?Спасибо?,?— в ответ. Развернулся к двери спиной, облегченно выдохнул, и зашагал в кабинет. Малый зал театра, где показывали ?Царя Эдипа? был забит под завязку. Приглашенными, как обычно, были представители элиты. Их статус обязывал почтить своим вниманием достояние города, поднятое, что называется, из руин и отдать дань уважения руководству ?Нью-Бербидж? и актёрской труппе. Кроме того, часть гостей состояли в попечительском совете.Эвери смотрела постановку из центральной VIP-ложи вместе с мсье Бушаром, исполнителем роли Вергилия?— Джерри и несколькими друзьями. Туда же в середине представления явился и Джеффри Теннант. Он встал перед бортиком у правой перегородки, насупился, скрестил руки на груди и оперся о перегородку плечом.На сцене происходил диалог между главным героем Эдипом и чудовищным Сфинксом, в котором Эдипу предстояло разгадать загадку, и тем самым обезопасить себе путь из Коринфа, где он вырос в Фивы, где по сюжету ждали его и слава, и позор.Джеффри же, кроме игры актеров, оценивал богатые декорации в древнегреческом стиле и красивейшие костюмы, сшитые из ярких тканей и отделанных золотом и разноцветными камнями. Все смотрелось настолько естественно, будто и труппа, и зрители действительно находились в эпохе Софокла и вторые наблюдали за настоящей жизнью и ее перипетиями первых.Элен вложила в свою роль всю душу. Казалось, она искренне проявляла присущие ее Иокасте эмоции. Оплакивала сначала маленького сына, которого у нее забрал муж?— царь Лай, запуганный Оракулом, предрекшим смерть от руки царевича, затем и гибель самого царя. Ликовала с появлением молодого Эдипа, женой которому ей предстояло стать. Рыдала, узнав, что Эдип вернувшийся домой сын, которого она считала умершим, но кроме того?— убийца отца и ее муж. Их последний перед ее самоубийством и его ослеплением диалог был настолько пронзительным, что некоторые дамы в зале не преминули воспользоваться носовыми платками, чтобы утереть слезы. В конце пьесы зал рукоплескал стоя, и зрители буквально засыпали сцену цветами.Эвери наблюдала за реакцией Джеффри из первого ряда ложи. Мужчина криво усмехнулся, скупо поаплодировал и вышел. Через день ему предстояло обливаться холодным потом, переживая за свою собственную постановку. Лишь бы все прошло так, как было запланировано, а не так, как рушился каждый предпоказ шекспировского сезон! Но сейчас за его спиной была сильная уверенная в себе команда, идеально отлаженная техника и Эвери Хантер, готовая к любому повороту событий.