12. Скованные сердцами (1/1)

—?Дать бы тебе по морде,?— с чувством говорит Степан, мрачно глядя на Соколова мимо чашки с дымящимся кофе.Илья только равнодушно пожимает плечами.—?Имеешь право. Но Женю я тебе не отдам.А Степан, приглядываясь к счастливому сопернику, замечает вдруг: это уже не тот Илья Анатольевич, которого он презрительно называл щенком и в которого упорно не верил?— не верил, что с ним не-его-Женька будет как за каменной стеной.Но этот Соколов смотрит на него незнакомо-твердо, и в голосе у него решимость крепче гранита. И ведь правда?— этот не уйдет, не отступит. И даже можно было бы устроить некрасивую сцену в стиле дешевой мелодрамы?— с риторическими вопросами ?что она в тебе нашла??, с дракой и уничижительными фразами наотмашь.Только это уже ничего не изменит. Женя выбрала не его?— она раз за разом выбирала не его с того самого дня, как застала с любовницей на их общей кухне. Даже когда осталась с ним в попытках склеить разбитую семью, она уже не была с ним?— и теперь предельно ясно, что не будет уже никогда. Он сам потерял все, что имел, погнавшись за чем-то большим?— и теперь не может рассчитывать даже на самое малое.Закон бумеранга никто не отменял.---Ночь плещется за окном чернильными брызгами; гулко и тяжело бьет по подоконнику дождь, свежесть и влажность затекают в открытую форточку, растворяя духоту сумрачной комнаты.Илья мягко сжимает теплые пальцы Жени?— и от необъяснимой нежности этого простого прикосновения что-то переворачивается внутри.Он мог ее потерять. Четырежды?— когда вернулась к Степану; когда оттолкнул, ослепленный болью и чувством вины; когда она чуть не умерла у него на операционном столе; когда почти-поверил, что у нее может что-то наладиться с бывшим мужем.Он мог ее потерять?— и это было бы то же самое, что потерять самого себя.—?Прости меня,?— и голос от запоздалой горечи переходит на хриплость,?— прости меня, Жень.—?Господи, Илюш, ну о чем ты?Приподнимается на локте, легонько ведет кончиками пальцев по его усталому, посеревшему от двух бессонных суток лицу.—?Ну о чем ты говоришь?—?Обо всем,?— Илья перехватывает ее руку, бережно целуя тонкие пальцы. —?Обо всем, что ты из-за меня пережила. Я не имел никакого права тебя бросать. ?И в горе и в радости?, так ведь говорится? Я был с тобой до тех пор, пока мы были счастливы. А когда стало плохо и больно… мучился сам, тебя мучил… и я ведь действительно думал, что тебе без меня будет легче…—?Не надо,?— легкая бархатистость теплого шепота отзывается болезненной дрожью,?— не надо теперь об этом…Илья долго вглядывается в ее лицо?— особенно нежное от тихой улыбки, от сияния весенних ласковых глаз?— и, осторожно переплетая их пальцы, клянется сам себе, что больше никогда не причинит ей боли.Потому что потерять ее снова будет равносильно внезапной клинической смерти.---В этот раз все будет совсем иначе.Не будет громких объявлений, пышных букетов, вычурных карточек с приглашениями?— он просто после рабочего дня отвезет ее на своей машине и будет долго о чем-то договариваться за закрытыми дверями?— чтобы через час выйти из ЗАГСа с золотым ободком обручального на безымянном правой и уже совершенно законным правом друг на друга?— отныне и навсегда.И вместо пафосно-шумного застолья будет шампанское за столиком летней кафешки, а вместо кучи банальных свадебных фотографий?— портрет, написанный уличным художником у фонтана.Все будет уютней и проще?— их день будет принадлежать только им двоим.Один день?— и вся жизнь впереди.