Глава десятая (1/1)
Глава 10Я так устал, ноги почти не держат, и только сила воли поддерживает меня, заставляя делать шаг за шагом. Когда что-то действительно нужно, я могу быть упрямым, позволить себе необоснованные и эгоистичные поступки. До отката осталось не более 15 минут, потом мне уже и пальцем не пошевелить. Если сейчас побегу, то только приближу время расплаты за то, что использовал предел своих сил. Я ведь еще не тренировался в достаточном количестве, чтобы моя выносливость была более высокой. Вот через пару лет я стану по-настоящему сильным, если, конечно, доживу.Последний некромант был и самым умным, самым сильным, но и самым опасным. В отличие от других его товарищей, он расположился на холме, вокруг которого вообще не росли никакие растения, был пустырь. Видимость отличная, а врага заметишь еще на подходе, да и время на то, чтобы скоординировать свои действия прорва! Помимо этого, у него в качестве охраны два десятка мертвецов. На такую военную мощь нужно только напролом идти, хитрость не поможет. Вот только в моем состоянии про прямое нападение и речи быть не может, я просто грохнусь где-нибудь на подходе и бери меня тепленьким. Эх, вот если бы его кто-нибудь с тыла отвлек… Но чему не бывать, того не будет.Я поднял взгляд вверх, на темное небо. Оно было черным, звезд не видно, и ярко зеленой луны тоже нет. Печально, такую красоту скрыли своей паршивой магией.-Блин, неба не видно, - пробормотал я тихонечко себе под нос и тяжело вздохнул, - Если уж умирать, так хоть с красивым небом над головой…-Мне тоже так не нравится, - раздался голос справа от меня, - но ничего поделать не могу, все из-за нашей магии.От тени отделился силуэт и присел недалеко от меня на камень. Это была девушка. Странная, необычная. На вид ей было где-то тринадцать. С волосами цвета молочного шоколада до пояса, прямой челкой, падающей на глаза бледно желтого цвета. Кожа бледная, но не как болезненная, а аристократическая бледность, без изъянов и недостатков. Тонкая, миниатюрная. У нее были запоминающиеся руки, а точнее, пальцы: длинные, прямые, они были созданы для игры на скрипке, что она держала в руках. На ней было красное бархатное платье и туфли на небольшом и удобном каблучке. В ее чертах переплетались детская непосредственность и женское очарование. Даже сейчас было видно, что через пару лет она станет настоящей красавицей, каких еще поискать.-Тебе нравится музыка? – произнесла она своим звонким голосом, чуть склонив голову.Что мне ей ответить? Я никогда не слушал классику? Или что современная музыка моего мира напоминает мне дезорганизованный сбор звуков?-Я не знаю.-Почему? – наивность и интерес, но чувство опасности начинает шептать мне, от чего волосы встают дыбом на затылке, словно я упускаю что-то важное.-Тогда, я сыграю для тебя, - я непроизвольно дернулся при первом звуке. Мелодия была резкой, быстрой, жестокой. На губах девочки появилась улыбка, но не такая, как у детей, а звериный оскал. И на ее кукольном личике это выглядело пугающе, по-настоящему пугающе, противоестественно. Я хотел сказать, чтобы она прекратила, но не смог вымолвить ни звука, словно мои губы онемели и не слушались. Руки и ноги, да и вообще все тело стало ватным и тяжелым. Она продолжала играть, а мне становилось ужасно – жутко, страшно, холодно. Да, холод постепенно распространялся по всему телу, не трогая лишь разум, оставляя его кристально чистым.-Мое имя Фиоргино Розамунда, некромант третьей ступени, - представилась она, все еще играя свою дьявольскую песнь, -Тебе удалось уничтожить двоих моих товарищей, за это ты получишь наказание.Мелодия убыстрилась. Моя рука медленно поднялась, сжимая рукоять стилета. Лезвие сверкнуло и мой левый глаз пронзило болью. Я закричал, громко, истошно, вкладывая в крик все, что чувствовал в тот момент. Было нереально больно, слишком. Я молил себя, свой разум покинуть меня, отдать тьме и беспамятству,лишь бы не чувствовать. Мне было плевать, что меня могут убить, мне было плевать на тех, кто сражался сейчас в штабе, мне вообще было на все плевать, главное не чувствовать эту нестерпимую БОЛЬ.-Ты не сдохнешь так просто, нет, ты будешь мучиться до конца своих дней. А убить себя ты не сможешь, только некромант будет на это способен, - она говорила холодно, резко, чеканя каждое слово, врезая их раз за разом в мой разум, словно клеймо.
Кровь струилась из раны, текла по щеке и капала на грудь, окрашивая рубашку в алый.
Как только она ушла, я рухнул на землю, словно подкошенный, без сил. Откат приближался, а боль в глазу становилась все сильней и сильней, как будто стилет все еще был там, и его поворачивали, ковырялись имс энтузиазмом юного хирурга.И даже долгожданная темнота не принесла мне ничего, кроме кошмаров и боли.