Часть 8 (1/1)

Diary Of Dreams – The ValleyPoets of the Fall – Cradled in LoveDelerium – FallenЯ сидела на берегу океана, пытаясь услышать тот шум прибоя и морской жизни, о которой так много поют, но так ни черта не знают. Попытки раз за разом заканчивались провалом: мне не удавалось услышать и малую долю того, что должно было быть в тихую полночь на песчаном берегу Сиднея.В голове чудным образом смешивались картинки недавнего прошлого, которые я так и не смогла выкинуть из памяти: вот Джулиан несет какую-то чушь у себя в гостиной, вот я нахожу его наркотическое царство, а вот наша глупа попытка заняться любовью…-Девушка, выпить не желаете?..Наверное, лет пять назад я бы сказала милому прохожему, чтобы он шел лесом и оставил меня в покое, но сейчас, мягко говоря, мне было совершенно наплевать. Я лениво повернула голову и увидела, как недалеко от меня стоял какой-то мужик в цветастых пляжных шортах, прижимая к себе пузатую бутылку.-Легко, - я махнула рукой на место рядом с собой. – Что у тебя?Мужичок, странно хмыкнув, присел рядом, протягивая мне бутылку.-?Джек Дэниэлс?. Ясно. А я-то думала, он уже вышел из моды… - я чуть отхлебнула из горлышка и тут же , почувствовала, как горячая жидкость протекает все глубже и глубже.-Это же классика! – усмехнулся незнакомец. – Как тебя зовут?-Мисс Безнадежность. Можешь называть меня так, - я снова присосалась к бутылке, как пиявка. – А тебя, странный незнакомец?-Мистер Отчаянье, как-то так… - рассмеялся он. – А вообще я Джо. И что же в такую ночь здесь делает такая симпатичная дама?-Ненавижу, когда мне говорят ?симпатичная?. Это как будто бы не дотягивает до планки ?красивая?, - яд прямо-таки капал с моего языка. – И это - во-первых. Во-вторых, я сижу здесь с надежной, что меня смоет к чертовой матери этим гребаным приливом. И, в-третьих, встречный вопрос: что же здесь делаешь ты, Джо?Думаю, не стоит объяснять, почему я плевалась желчью не хуже, чем среднестатистическая саламандра. Я не могла даже найти достойное сравнение с тем, что сейчас происходило у меня внутри: как будто бы мир, который я строила с таким трудом, разрушился, распался на миллионы частиц за один вечер. Сейчас было бы очень здорово спросить саму себя: ?Какого хрена ты творишь??, но я совершенно не знала ответа.Я была источником несчастья, эгоизма, похоти и безысходности и, как паразит, заражала этими негативными эмоциями все вокруг. Это было чертовски неправильно, ведь никто вокруг не был виновен в моих поступках, кроме меня. Человеку всегда следует, в любых ситуациях, контролировать свои мысли, желания и поступки. И что, интересно из этого списка держу под контролем я?..-Но я не могу назвать тебя красивой, прости. Красота, как мне кажется, складывается не только из внешних признаков, но и из внутренних, разве не так? – Джо забрал у меня бутылку и глотнул. – Ты симпатичная, потому что у тебя бледная, почти прозрачная кожа, пышные волосы и огромные живые глаза, но ты не красивая, по крайней мере, на первый взгляд…-То есть, получается, красота для тебя – это симбиоз красивого личика и чистой души? – хмыкнула я. – Если так, то во мне нет и следа той красоты, о которой ты толкуешь!-Почему ты так самокритична? Ты же не можешь заглянуть внутрь самой себя! Чтобы узнать, красива ты или нет, обязательно нужен кто-нибудь, кто смог бы заглянуть внутрь тебя! – Джо воодушевленно взмахнул около моего лица бутылкой, а потом вдруг ляпнул. – Вот моя жена – красивая!-Круто, - безразлично протянула я, совершенно не пытаясь как-то поддержать тон разговора. – Почему тогда ты сейчас не с ней, а сидишь на берегу океана ночь-полночь и напиваешься здесь со мной?-Бывшая жена, - вдруг севшим голосом прохрипел Джо, откидывая бутылку куда-то вправо и закрывая лицо руками. – Черт возьми…-Развелись? – так же безэмоционально поинтересовалась я. Если честно, мне было ?до лампочки?, я и так с головой утонула в своих эмоциях, и разбираться еще и в чужих ?интригах/сплетнях/любовных печалях? мне совершенно не хотелось. Сотни людей сходятся-расходятся, и никому до этого нет дела.К сожалению, в современном мире институт брака полностью обесценился, свадьба стала обычным праздником с выпивкой и мордобоем, а печать в паспорте – какой-то смешной символ взрослой жизни.-Да ладно тебе, - я похлопала рукой по спине Джо. – Развод – это еще не так страшно…-Тебе легко говорить, - пробормотал он и начал что-то пальцем выводить на песке. – А для меня вся жизнь оборвалась…-Да, я не в разводе, - подтвердила я, чувствуя, как что-то холодное сжимается внутри. – Я – вдова. Мой муж умер не так давно, а я уже полностью отчаялась.-Так это не страшно, - Джо вдруг повернулся ко мне, и я смогла увидеть его лицо полностью, освещенное лунным сиянием. – Это вообще круто!-Чокнулся? – я в шоке посмотрела на парня. – Или напился?-Да я серьезно! У вас идеальная любовь, понимаешь? Блин, как бы тебе объяснить поподробнее… Помнишь знаменитую ?Песню скифов??-Помню наизусть, - нахмурилась я. – Ну и что?-Там же есть потрясающая последняя строка! – Джо ударил кулаком по песку, заставляя мелкие песчинки взлететь. – Что сильнее вина?-Сон. Что сильнее сна?-Смерть. Что сильнее смерти?-Любовь… - пробормотала я. – Но это же так глупо. У тебя есть возможность в любой момент подойти к своей жене, пусть даже к бывшей, обнять ее и сказать все, что захочешь! – я начала говорить все громче и громче. – А у меня уже не будет! Потому что и человека-то нет! Его просто нет!-Зато у вас есть любовь. Понимаешь, любовь! А у меня ее нет. Вы в любом случае встретитесь на небесах, а моя-то меня и здесь видеть не желает… - сокрушенно произнес парень.Помолчав с минуту, я вдруг спросила, еле ворочая языком:-С чего ты взял, что мы встретимся… Ну, там?-Влюбленные всегда встречаются на небесах, - уверенно произнес Джо. – Всегда.Он говорил это так, будто бы проверял это и имеет за плечами нехилый опыт. Да может, нет вовсе этих самых ?небес?!Я сидела напротив высоко худого мужчины, который перемешивал в миске белую массу. Еще недавно это было ванильным мороженым.-Хочешь? – Джулиан вдруг тыкнул в меня ложкой.Я отрицательно покачала головой. Есть не хотелось, впрочем, как и жить, но Джулиану это было знать не обязательно. Хотя, думаю, он догадывался, как мне жилось, хоть я и пыталась делать вид, что все идет как надо. Но вы же понимаете, да, каково это – знать, что завтра, послезавтра, через месяц или даже через год ничего не изменится?-Хочешь, съездим куда-нибудь отдохнуть? – вопрос прозвучал так неожиданно и так отстраненно, что я обернулась посмотреть, нет ли на кухне в доме Джулиана кого-нибудь еще: его голос был так неузнаваем и так чужд.-Ты серьезно?Предложение об отпуске казалось мне просто невероятным.-Я не могу, у меня тут… - я замешкалась. – Бизнес!Естественно, отмазка была неправдоподобной и настолько ничтожной, что никак не могла послужить оправданием моего отказа. С того дня, когда я узнала про наркозависимость Джулиана и когда мы чуть было не занялись любовью, утекло много воды, но мы до сих пор стыдливо прятали друг от друга глаза, словно нашкодившие десятиклассники. Мы не просили друг у друга прощения – да и за что?! – но как будто что-то разделило нас по разные стороны. Джулиан не приезжал ко мне с того дня ни разу, и вот сегодня я, переступив через все свои мысли, эгоизм и траур, сижу здесь – в его доме и смотрю, как он размазывает в плошке белую массу.Джулиан разжал пальцы и поднял на меня взгляд. Стеклянные, совершенно пустые глаза, смотрели на меня, поражая своей бессмысленностью. Я не знаю, в чем была причина этого странного состояния: то ли смерть единственного родного человека, то ли незнание, что делать и как дальше жить, то ли он продолжал убивать себя наркотой.-Я понял, - он вдруг встал из-за стола, остервенело хватая миску и швыряя ее в раковину.Раздался жуткий треск, осколки отлетели на пол, а мороженое каплями стало стекать со стен. Это было красиво: белые точки на стенах, а на полу – прозрачные капли стекла. Я подперла голову рукой и продолжила бездумно пялиться на Джулиана, который, в свою очередь, уже сматерился, заломил руки за спину и тихонько взвыл.-Посмотри на меня, - я не узнала собственный голос.Джулиан послушно повернулся ко мне, кусая нижнюю губу. Несмотря на его пустые стекляшки-глаза, он был все равно красив, обаятелен и даже сексуален. Я вдруг подумала о том, что он бы еще смог удачно жениться.-Тебе стыдно посмотреть мне в глаза, - проговорила я, вставая и подходя к нему. – Ведь ты продолжаешь вкалывать себе черт знает что. У меня такое чувство, будто ты не знаешь, что восьмидесятые, с сексом, наркотиками и рок-н-роллом давно прошли. Ты просто феерический…-Кто? – он заорал нечеловеческим криком, разрезая натянутую, как струну, атмосферу. – Говори, кто! Может, хватит учить меня жизни? Да что ты вообще знаешь об этой жизни?!Он слегка толкнул меня, от чего я покачнулась и схватилась за стол, а он, сжав кулаки, бросился вон.?-Каким цветом вы бы могли сейчас охарактеризовать свое душевное состояние?Я в задумчивости покусала губу и взглянула на худого маленького мужчину, кажется, ему было около пятидесяти. Он спокойно сидел, сложа руки в замок на столе и внимательно смотрел на меня. Через стекла очков я могла видеть спокойные, слегка выцветшие глаза бледно-голубого цвета; на губах играла спокойная мягкая улыбка.-Никаким. Все так бесцветно. Или нет… Прозрачно, - выдавила я из себя.-Хорошо. А теперь закройте глаза и представьте себе море. Просто представьте, не говорите мне пока ничего.Я слегка ухмыльнулась, но просьбу выполнила. Психолога, к которому я ходила уже вторую неделю, звали Мальком Стафф. Он был довольно известен в Сиднее: выпустил пару книг о депрессии, разобрал пару случаев суицидов на страницах и стал довольно известен в узких кругах. Он вел какую-то передачу по местному радио, кажется, он отвечал на глупые вопросы слушателей и давал советы.-Представили? А теперь скажите мне, где вы находитесь в море. Вы стоите на берегу, стоите в воде по колено или купаетесь в воде? И, если вы плаваете, то какой температуры вода?-Нет, я не плаваю, - я покачала головой, продолжая сидеть в мягком кресле с закрытыми глазами. – Я стою на берегу. Здесь много камней, здесь какое-то бледное солнце, здесь ветер. Кажется, все.-Негусто, - проговорил мистер Стафф по истечению пары минут. – Открывайте глаза.Я послушно выполнила просьбу, и села поудобней в кресло.-Глория… Я могу называть Вас так? – психолог снял очки и отложил их в сторону.-Конечно, как Вам будет удобно, - дежурно улыбнулась я.-Спасибо, Глория. Теперь еще один вопрос… Скажите, вы любили своего мужа?Я чуть не задохнулась. Совсем не это я хотела услышать в кабинете у психолога. Я, признаться, хотела услышать слова сочувствия, советы, как жить дальше и как снова стать человеком. Я заплатила деньги этому человеку за то, что могла бы получить бесплатно, но мне отчего-то казалось, что профессионал скажет мне, что не мог бы сказать никто другой.-Вы издеваетесь?! – мог голос перешел на сип.-Нет. Это не издевка. Это вполне конкретный вопрос. Вы с легкостью отвечаете на какой-то дебильный вопрос про воображаемое море, но на вопрос про ваши чувства к мужу вы не можете ответить. Это говорит о том, что вы не знаете, что мне сказать, вернее, вы не можете мне соврать, а все потому, что вы и сами не знаете ответа. Так ответьте сейчас здесь, в этом кабинете, себе и заодно мне: вы любите своего мужа?-Я жить без него не могу. Я не знаю, как мне дышать. Я засыпаю с мыслью о нем и просыпаюсь с ней же. Я не могу передать словами то, как я его люблю.Мистер Стафф откинулся на спинку своего кресла и сложил в замок ладони на животе. Он прищурился (видимо, близорукость приносила ему неудобства) и вдруг усмехнулся.-Практически от каждого из моих посетителей я слышу эти слова. И никто, никто! – он выделил это слово голосом. – Не догадываетесь, насколько вы не правы.-То есть?-Вы вкладываете в эти слова не тот смысл. Вы вроде как признаетесь в любви, но на самом деле вы буквально расписываетесь в собственной беспомощности и ничтожности. Вы всегда повторяете ?Я, я, я…?. Как будто мир сошелся на вас клином!-Мистер Стафф, я мало вас понимаю… - я смутилась.-Вы не любите своего мужа. По крайней мере, перестали это делать, когда его не стало. Не поймите меня неправильно, я сочувствую вам и понимаю, как вам тяжело. Я сам вдовец, - он невесело ухмыльнулся. – Но сейчас речь идет не о ваших чувствах к своему мужу, а о том, как вам жить дальше. И, как я вижу, вы не можете жить. И все потому, что вы придумали себе какую-то несуществующую связь между вами и вашим мужем. Поймите, наконец, что эта связь – не любовь, а жуткая зависимость, которая тянет вас вниз. Вы с каждым днем все больше и больше испытываете чувство неудовлетворенности от того, что не можете получить в руки объект вашего воздыхания. Можете называть это любовью, но на самом деле ваши чувства не имеют ничего общего с любовью.-А как вы определили, что это не любовь? С чего вы вообще все так расставили?! – я уже была на грани.-Я не хочу вас обидеть, я лишь хочу правильно расставить приоритеты. Вы думаете, что я чокнулся, думаете, что я старый сумасшедший психопат, так?-Ну, честно говоря…-Если вы так думаете, скажите мне, почему вы постоянно повторяете ?Я не могу… Я не знаю… Я хочу…? а потом добавляете фразу про своего мужа?-А как еще выразить свои эмоции? – удивилась я.-Да я не об этом толкую! Вы всегда говорите только про себя. Вы не можете есть без своего супруга, но можете спать без него, вы не можете без него дышать… Получается, что он – всего лишь предмет, который нужен вам, чтобы жить дальше счастливо.-Он не предмет… Он – часть моей жизни, без него я будто перестала жить.-Чушь. Он был частью вашей жизни, пока вы были вместе. Когда его не стало, вы сделали из него культ.Мистер Стафф говорил мне все это с непрошибаемым выражением лица. Мне вдруг на мгновение показалось, что я вовсе не сижу в кабинете у психолога, а торгуюсь за скидку у торговца на базаре. В кабинете установилась гробовая тишина, и я вдруг вспомнила кладбище, где был похоронен мой муж.

-А теперь ответьте мне честно: вы любите своего мужа?Я всхлипнула, как пятиклассница, которой не поставили высший балл. Я всхлипнула снова, и перед глазами встала картинка из морга. Вспомнилось, как я прощалась с Брэндоном.-Очень, - я обливалась слезами, но нашла в себе силы ответить. – Я очень его любила и люблю до сих пор. Плевать, что его уже нет.Мистер Стафф ничего не ответил. Я не знала, поверил он мне или нет, но это уже не имело никакого значения.