Глава 26 (1/1)

Последний день...Последний день здесь...Последний день в Ванкувере...Сегодня было двадцать девятое сентября...Чувства были смешные. Вроде как хотелось домой, но и уезжать отсюда не хотелось. За несколько недель нахождения здесь, я так привык жить здесь, что иногда из головы вылетало то, что мне скоро уезжать. И вот, уже завтра вечером, я наконец увижусь со всеми родными, а именно с мамой, Хантером и Себастианом. Ужасно соскучился без их обнимашек, и наших совместных чаепитий. Мне осталось отработать последний день, вместе с Миссис Сагдеевой, съездить в бухгалтерию в тот же филиал, где у меня были пробы, и получить там бумазейку от том, чтобы мне выплатили зарплату. Это, наверное, самая лучшая бумажка на свете. В принципе, ничего тяжелого нет, если не считать целый день, практически, один на один с Миссис Сагдеевой, то все легко. Пф. Легкий на подъем, я поехал в студию. Чудеса! Но я доехал, во-первых, без Дэвида, и во-вторых, на общественном транспорте. В последний день пребывания в Канаде решил, так сказать, узнать ещё одну сторону этой страны. И, как удачно, это был час пик. Не было какой-то особой толкучки, было свободно, но некоторые втягивали в себя все что только можно и нельзя. Но я расположился в кресле около окошка, и смотрел на то, как выворачивал автобус на очередном повороте. За десять минут до начала съёмок, я оказался около студии и максимально быстро поднялся на девятый этаж, на котором находилась нужная мне студия, и, одновременно с этим, кабинет Миссис Сагдеевой. Как только двери лифта закрылись из кабинета выглянула наша режисерка и, поприветствовав меня, сказала ждать её в студии. Я не стал спорить и направился туда, куда мне указали. ***Прошли лишь пару минут после того, как Миссис Сагдеева вернулась ко мне. Мы с ней прошли в комнату, на двери которой находилась табличка "Горячая Сцена", означающая, что здесь съемки, и нужно быть максимально тихими. Как оказалось, это была не маленькая комната, а большой дом, словно настоящий, жилой дом, где мог жить обычный человек. И я бы даже поверил в это, если бы знал, что это просто студия, а все это - декорации. Миссис Сагдеева сказала идти мне к Джозефине, и что через десять минут мы начинаем. Из каста реального никого не было. Была, разве что, массовка, и то, которая нужна была всего в одной сцене. Люди были только из рабочего каста: сценаристы, костюмеры, световики, режисерка, и много помощников. Вот их прям реально много. Некоторые, конечно же, были стажёрами из киношкол Ванкувера, но и парочка профиссионалов тоже были здесь. Странно было вот что: я не увидел Дэвида. Ни разу. А ведь это подозрительно, он же автор идеи этого фильма, и, одновременно с этим, помощник режиссера. Конечно, вместо него бегал Говард, но это также не отменяло того факта, что его нет.Я хотел ему написать, но нам всегда говорили отключать телефоны, чтобы не мешали съемочному процессу, поэтому из этой идеи - ничего не вышло. Через десять минут, после нашего короткого монолога, мы с Миссис Сагдеевой начали. Начали снимать мои последние сцены. Так как рейтинг фильма планировался быть 18+ (и то, только потому, что много мата), то сцена моей смерти, обещает быть, так сказать, красочной. Сценарий я читал, и не по разу, но до сих пор не понял, как именно должна выглядеть сцена моей смерти. На словах - не очень понятно, а что может получиться в итоге - вообще пугало. Все шло хорошо. Спокойно снимали все сцены и даже были такие, которые не нужно было переснимать. Увераю вас, снять идеально-удачную сцену с первого раза, то шанс этого равен, примерно, процентам пяти. Но сегодня, без лишнего народа, снимать было в разы легче. За все это время, в смысле съемок, я неплохо сдружился с Миссис Сагдеевой. Она доходчиво объясняла каждый момент, показывая, чуть ли не за ручку, что и как делать, но и при этом могла сказать что-нибудь веселое, что могло разбавить атмосферу. Каждая сцена проходила с какими-то странными ощущениями. Я ясно мыслил, но мой мозг, видимо, - нет. Пару раз сбивался со своей строчки, и оправдывая это тем, что я сильно устал, мы прерывались минут на десять. В один из таких перерывов ко мне подходил Марк, и поинтересовавшись, в порядке ли все со мной, мы возвращались к съемкам. Но и все хорошее когда-нибудь кончалось. И вот, я уже стоял на своей голубой метке и повторял слова последней своей фразы. Глубоко вдохнув, мы отсняли эту сцену, сцену с моей смертью, раза три или четыре, мне уже было все равно. Последне, что было со мной на площадке, это то, что я так и остался в той комнате. Все уже давно ушли, а я так и продолжал сидеть на той самой голубой метке, и просто размышлял. Хотя это сложно назвать размышлениями, скорее, просто сидел и лишь какие-то мысли проплывали в голове. Даже не знаю, как можно описать это чувство, то ли тоска, то ли ностальгия заранее? В общем, что-то очень не понятное. ***Вернулся в последний раз в свою съёмную квартиру. Вчера вечером я ещё успел прибраться, так что мне осталось только собрать вещи. Но для начала душ. Свеженький, как огурчик, я достал из шкафа все свои вещи и начал сворачивать в трубочки. И как только все вещи оказались в чемодане, я достал из шкафа последнюю вещь. Это был, подаренный Дэвидом, костюм коричневого цвета в крупную золотую клетку, в котором я ездил подписывать контракт, и в котором обследовал Парк Стэнли. Я понятия не имел, как мне довезти это до дома. На руках - помнут, в чемодане - та же судьба. Но все же лучше внутри, чтобы не потерять его, или не испачкать, все равно потом он будет подвержен глазке, так что можно и немного помять. Время было, практически, девять вечера, и я решил, что мне уже пора ложиться спать, ведь завтра вставать в пять утра, чтобы поехать в аэропорт, который вернёт меня домой. Перед сном, я в последний раз проверил свой ноутбук, на наличие будильника и билетов, но также ещё успел застать письмо от Хантера, которое гласило, что я приглашён на семейный ужин через неделю от этого дня.