Фото на память (1/1)
Еще целую неделю я валял дурака перед врачами, изображая "постепенное восстановление памяти". Понятное дело, что я не рассказал, из-за чего я попал на больничную койку, и на все вопросы тупо бубнил: "Не помню!" Вскоре врачи махнули на меня рукой и стали готовить к выписке, уповая на то, что в знакомой обстановке выздоровление пойдет быстрее, тем более, что я "вспомнил" и собственное имя, и домашний адрес. В последний день перед выпиской я все так же сидел в своей палате и ждал приезда своих друзей, которые должны были привезти кое-какие вещи и документы и забрать меня из больницы. Я то и дело выглядывал в коридор, но он был пуст, если не считать нескольких больных на костылях и вечно снующих из палаты в палату медсестер. Я прилег на кровать и закрыл глаза в надежде, что так время будет идти быстрее. Не знаю, как долго я так провалялся, пока не услышал за дверью чьи-то голоса. Приподнявшись на локтях, я увидел, что в коридоре спиной ко мне стоят двое мужчин и о чем-то разговаривают с месье Дюбуа. Один из них повернулся боком, и я с ужасом узнал в нем друга Фьори, Андрэ Амбарцумяна... Боже! Значит, они нашли меня каким-то непостижимым образом! Первым моим желанием было провалиться сквозь землю, спрятаться, исчезнуть, только чтобы больше никогда их не видеть! Но деться из небольшой палаты седьмого этажа клиники было некуда, а единственный выход из нее был заблокирован тремя мужчинами, двое из которых не так давно желали моей смерти. Пока я лихорадочно соображал, что мне делать, дверь открылась, и мужчины во главе с доктором вошли в палату. Ну конечно, вместе с Андрэ был и Эмманюэль Гереро. - Месье Дастен, к вам посетители, - сказал врач. - Они говорят, что хорошо с вами знакомы...- Они... - я хотел было возразить, но Андрэ, прищурившись, заставил меня промолчать. - Да, пусть заходят.- Я оставлю вас, мсье. Если что, вы знаете, как связаться со мной, - месье Дюбуа внимательно посмотрел на меня.Я кивнул. Конечно, есть кнопка экстренного вызова, но успею ли я до нее дотянуться, если меня будут убивать? Мне захотелось броситься в ноги к доку и умолять не оставлять меня наедине с этими... - Постарайтесь его не волновать, - сказал врач Андрэ. - Он еще не до конца поправился.- Мы поняли, доктор. Не переживайте, мы будем осторожны, как никогда, - с приторной улыбкой протянул Маню, и у меня сердце упало в пятки. Едва дверь за доктором закрылась, как я вскочил на ноги и прижался спиной к стене, на всякий случай нащупывая рукой спасительную кнопку. - Как вы меня нашли? - спросил я, не узнавая собственного голоса. Ну я и трус, однако.Мужчины переглянулись.- Да мы тебя и не теряли, - ответил Андрэ.- То есть, вы знали, что все это время я был жив и находился здесь? - сказать, что я был удивлен, значит, не сказать ничего. - Именно так, - кивнул Гереро и, не спрашивая разрешения, уселся на небольшой диван.- А вы не боялись, что я, возвратив память, просто расскажу обо всем полиции?Мужчины расхохотались, а я никак не мог понять, что же их рассмешило.- Ты? Расскажешь? - Амбарцумян явно не верил в то, что услышал. - Да, старик, кажется, Пат немного перестарался и отшиб тебе последние мозги. Или у тебя их и раньше не было? Если б были, ты бы к Фьори и не сунулся, и сейчас идиотских вопросов не задавал. - Что я такого сказал? - буркнул я. - И впрямь, - снова развеселился Гереро. - Ты бы ни за что не рассказал бы ничего полиции по нескольким причинам: во-первых, потому, что ты редкостное ссыкло, которое слишком сильно дорожит своей никчемной жизнью и предпочтет отсидеться в кустах, чем идти навстречу опасности; а во-вторых, ты настоящий идиот, если с первого раза не понял, что полиция ничего не стала бы делать, даже если бы ты привел нас туда с чистосердечным признанием. - Почему же пришли только сейчас? Явились бы раньше и убили бы меня, пока я еще ничего не вспомнил! - кажется, у меня начиналась истерика.- Убили? - презрительно скривился Андрэ. - Да кто об такую гниду руки марать будет?- Оставьте меня в покое, - жалобно попросил я. - В покое? Ты его не заслужил, - покачал головой Маню. - Клянусь, что никто и никогда ничего не узнает! - я был уже готов пойти на все, лишь бы они ушли.- А вот это правильно, - одобрил Гереро. - Молчание - золото!- Что вам еще нужно? - едва слышно произнес я.- Больше ничего, - пожал плечами Андрэ. - Думаю, ты в полной мере осознал своим крошечным мозгом, что с тебя глаз не спустят, и будешь вести себя хорошо.Я кивнул.- Я не услышал ответа!- Да, - сказал я вслух. - Я все понял.- Вот и умничка, - довольно улыбнулся Амбарцумян.Оба мужчины встали и направились к выходу. Эмманюэль притормозил у порога и обернулся.- Да, чуть не забыл... Наш общий друг просил передать, чтобы ты сменил профессию. Забудь о журналистике, не твое это. Уж больно для здоровья опасна эта профессия. Ты согласен? - Да, - вздохнул я.Мужчина удовлетворенно кивнул и закрыл дверь в палату.А я-то наивно полагал, что все закончилось... Дурак, идиот, кретин! Никогда, никогда больше я не возьму в руки фотоаппарат! Даже простую "мыльницу"! Я в бешенстве избивал кулаками ни в чем не повинную подушку, собственно, за этим меня и застали мои друзья, приехавшие из Парижа для того, чтобы забрать меня домой.***Надо ли говорить, что по возвращению я первым делом уволился, продал свою квартиру в Латинском квартале и переехал жить в другую страну. Я хотел забыть свою старую жизнь, начать все с чистого листа. Я надеялся, что не буду до конца своих дней жить в постоянном страхе за свою жизнь и за жизнь своих близких. Постепенно воспоминания о днях, проведенных на Корсике, исчезли из моей памяти, им на смену пришли радостные моменты моей семейной жизни: свадьба, рождение ребенка, его первые шаги, первые слова. Все было просто прекрасно. Я был счастлив. Пока на одно Рождество я не получил письмо без почтового штампа и обратного адреса, будто адресант лично бросил конверт в мой почтовый ящик. Под белой бумагой ощущалось что-то достаточно плотное. Надорвав прямо на улице конверт, я извлек из него фотографию. Несколько секунд я смотрел на изображение, а потом меня разобрал смех. Я стоял на заснеженной улице, согнувшись пополам и истерически хохотал, не в силах даже вытереть выступившие на глазах слезы. С фотографии на меня смотрело мое прошлое: в темном подвале за руки привязанный веревкой к крюку в стене висел мужчина, в котором я узнал себя. На обратной стороне мелким почерком с крупными заглавными буквами было написано: Паскалю от Патрика, на память.Меня не забыли.