То, что следует после начала. (1/1)

Услышав, как меня обвинили в покушении на убийство, я закрыл, распахнутый ранее от удивления, рот и судорожно начал размышлять, что сказать в свое оправдание. Если ничего не говорить, то куда бежать, и вообще, смогу ли я убежать от него? Судя по телосложению говорившего, у него не будет никаких проблем в погоне за мной. Вот тут волна страха и накатила на меня с новой силой.Из-за произошедших пару десятилетий назад событий, люди поставили свои жизни и безопасность превыше всего на свете. Деньги и слава отошли на второй план, люди желали выжить, прожить чуть дольше, чем остальные. Все и вся, что могло причинить им вред, они запирали либо в тюрьмах, либо в специальных заведениях, либо в коробках. Ни в одном доме нельзя было найти острых предметов, отраву или даже кочергу. Все было сожжено или запрятано так далеко, что даже сам хозяин этих вещей, с трудом смог бы их найти. Был оставлен самый минимум, необходимый для выживания. Один нож на семью, маленькие ножницы, иголки – все это было описано и все документы на владение этими предметами хранились у главы стражей правопорядка этого района.

Не имело значения, успел ли человек кого-то покалечить или нет – если кто-то говорил, заручаясь еще двумя голосами, что ты, ирод такой, лестницу подпилил, чтобы твоя соседка упала и шею сломала, упав с высоты... А ты не можешь доказать, что это не ты, пила не твоя, да и вообще ты в это время спал крепким сном младенца – добро пожаловать в тюрьму, поселение для изгнанных или в могилу.Я долго надеялся, что на избивавших меня детей тоже кто-то нажалуется, но мои надежды не оправдались, детишки оказались слишком умны. Я уверен, что их родители были прекрасно осведомлены обо всех тех безобразиях, что творили их сыновья, но закрывали на все это глаза в страхе, что их милое дитятко пойдет к людям, имеющим оружие и некие полномочия и вместе со своими друзьями вполне искренне поплачет, доказывая, что обходятся с ним просто ужасно, бьют, третируют и вообще пора этих извергов-родителей под замок. Семейные узы больше ничего не значили в этом прогнившем мире.Мне рассказывали, что предыдущее поколение еще старалось сохранить в себе человечность, но смотря на моих ровесников, мне с трудом верилось, что когда-то люди были другими.Дети нового мира быстро перестроились на новый лад, нашли лазейки в законах, выгоду для себя и начали жить счастливой жизнью, портя ее всем окружающим. Окружающим чаще всего оказывался я.И вот теперь, я и мой собеседник стоим на заднем дворе моей школы (как он сюда, кстати, попал, на закрытую территорию?), в деревеньке, чье название без тренировок и выговорить-то невозможно. Ярко светит солнце, щебечут птицы, в которых я абсолютно не разбираюсь, незнакомец с ухмылкой на лице ждет моего ответа, а я, испугавшись, как никогда в этой жизни, молчу. Кажется, тогда, попытавшись включить здравый смысл, я начал было шарить по его одежде взглядом, в поисках нашивки, которую обязаны были носить стражи правопорядка. Не найдя таковую, я вздохнул чуть свободнее и наконец подал голос.– Я никого не хотел покалечить, сэр. Я понятия не имею, как это произошло. Я просто испугался. Я очень испугался, – мой голос предательски дрожал, а глаза невольно распахивались все сильнее. Если он видел все с самого начала, то предупреждением я не отделаюсь – ведьмаков и ведьм сжигали без суда и возможности объяснить что-либо.– Надо же. А мне показалось, что ты прекрасно знал, что творишь. Да и твои одноклассники явно не выглядели так, будто видели твои ?фокусы? впервые, – незнакомец выделил голосом слово ?фокусы? и рассмеялся, чем ввел меня в еще большее замешательство. Что смешного в том, что теперь моя жизнь висит на волоске? – Так давно ты развлекаешься тем, что запугиваешь бедных детишек?– Сэр, я не специально, я не умею это контролировать, – это даже не ложь. Я не могу долго удерживать огонь и, если я не использую его в течение какого-то времени, то он становится сильнее и вырывается, подобрав нужный момент, когда я расслаблен. Так я не раз просыпался от того, что занавеска на моем окне горит, а пламя уже почти перебралось на подоконник. Теперь для таких случаев, рядом с моей кроватью стоит графин с водой, которой я могу мгновенно потушить, заставший меня врасплох, пожар.Полгода назад я начал учиться, для разрядки, направлять огонь на специально выбранный мною предмет. Сжигал кучи мусора, поджигал камины, но иногда я забывал об этом и случались такие неприятные случаи, как тогда в классе.– Мальчик, я знаю о тебе все. Если бы я захотел, ты бы давно уже был сожжен на костре, как и подобает таким, как ты, – моя челюсть медленно, но неумолимо отвисала, – Ты неимоверный глупец, раз позволил людям видеть то, что ты можешь делать. Особенно детям. Странно, что тебя еще не отдали страже.

Да, я и сам корил себя не раз за это, но слышать такие слова от незнакомца было намного обиднее, чем от самого себя.

– Сэр, а вы кто? – я старался убрать эту, никому ненужную, глупую детскую обиду из голоса, но это не удавалось, – Откуда вы меня знаете?– А это не важно, – мужчина в плаще (да, он был в плаще в такую жару) легко отмахнулся от моего вопроса и поманил меня за собой, – Пошли, может еще удастся все исправить. Иди за мной, иначе здесь тут же окажется стража вместе с твоими драгоценными приятелями из школы.Как будто мне оставляли выбор. Кто это, черт возьми, такой?

Ненавижу, когда мне не отвечают на самые главные вопросы.