Опасности преподавания (1/1)

Маттиас Харальдссон с безразличием глянул на лежавший на преподавательском столе учебный план. Его, как студента выпускного курса, попросили почитать лекции первокурсникам, пока профессор Франдт был в командировке в штатах. Предмет был банальным до безобразия. Современная история магии. Маттиас мог говорить об этом даже без лекций. Да даже без учебного плана. Вопрос состоял в другом. Стоило помнить, что первокурсникам здесь, в Магическом Университете Прикладных Искусств Исландии, эта история явно не сдалась. А сотрясать воздух попусту не хотелось. Маттиас планировал хоть как-то увлечь своих будущих учеников, хотя понимал, что в принципе не должен.Если вспомнить, его обучение в этом университете на политологии было одним сплошным прикрытием. Настоящая работа, о которой никому нельзя было говорить, начнётся сразу, как Маттиас закончит обучение. Через полгода.Студенты нехотя заходили в аудиторию, но, замечая нового преподавателя, оживлялись. Особенно женская половина курса. Маттиас старался оставлять это хихиканье без внимания. Хихикают те, кто впервые посещают данный предмет в этом семестре. Остальные уже давно переместились ближе. Первые парты впервые за долгие годы не пустовали. Порой Маттиаса бесило, что на него так восторженно смотрят сразу десятки женских глаз. А иногда и мужских.Сейчас была пара у искусствоведов. У них студент-третьекурсник вёл лекцию уже в четвёртый раз. По два занятия на неделе. Зачем им столько? До сих пор непонятно.Как только пробил колокол и студенты уселись на свои места, Маттиас встал за кафедру и взмахнул волшебной палочкой. На доске появились тема занятия и краткий план.Вообще, современная история магии включала в себя в большинстве случаев достижения науки, коих за прошлый век произошло немерено. Об этом Маттиас и собирался рассказать.—?Для тех, кто первый раз решил посетить наши занятия… Меня зовут Маттиас Харальдссон. Я являюсь помощником профессора Франдта и все ещё замещаю его, пока он находится в командировке. Я все так же не собираюсь отмечать ваше присутствие или отсутствие в ведомостях, но все домашнее задание вы обязаны сдавать мне в конце каждого месяца. Надеюсь, мистер Франдт вернётся раньше, чем мне придётся все это проверять.И Маттиас начал читать лекцию. Современная история магии очень тесно сплеталась с современной магловской историей. Поэтому он приводил много аналогий единого времени у простецов и волшебников. На доске то и дело возникали какие-то схемы, таблицы. Материал был несложный, но обширный, порой его проще было дать студентам структурированно и подождать, пока они перепишут его себе в тетради. Кстати, о тетрадях. Единственное, чем Маттиасу нравился этот университет, — отсутствие боязни перенимать некоторые современные технологии у маглов. Почему бы не пользоваться тетрадями, если это действительно удобно? Да той же ручкой. Не единожды Маттиас разливал чернильницу в своей сумке, постоянно забывая накладывать на неё заклинание надёжной закупорки. Такие магловские агитации он устраивал, как минимум, раз за лекцию. Маттиас чтил традиции магов ровно в той мере, в коей уважал достижения в науке простецов. И других старался вдохновлять на это.Он собирался было перейти к следующей лекции, но дверь неожиданно скрипнула. Спиной, почти крадясь, заходил опоздавший студент, тут же начиная вполголоса оправдываться.—?Профессор Франдт, извините за опоздание, я тихонько про… —?парень замер, закрыв дверь и наконец повернувшись к преподавательскому столу,?— пройду.Маттиас медленно осмотрел вошедшего с головы до ног. Ботинки на очень высокой платформе, отделанные под латекс. Белоснежные штаны из, как можно предположить, винила. Чёрный полупрозрачный корсет. Чёрная утеплённая мантия, расстёгнутся и приспущенная с плеч, оголявшая их. То, что было на вошедшем студенте, одеждой-то назвать сложно. И?— главное?— аккуратные бёдра, талия, грудь, плечи и шея были обвиты кожаными змеями. Портупеями. Ремнями. Они были украшены острыми шипами разной длины. Маттиас, наконец, поднял взгляд на лицо. Большие серые глаза, густо подведённые чёрной подводкой и тенями. Ярко-салатовые сережки-кольца. Магловская прическа из восьмидесятых. Маллет. Виски выбриты, светлые волосы подняты, имитируя эффект взъерошенного хаоса.Казалось бы, ничего удивительного. На каждом шестом студенте-искусствоведе можно найти чокер. Ну, ладно, ошейник тоже. Но этот голос… Маттиас впервые за две недели потянулся к списку группы. Блять. Он.—?Клеменс, садись со мной! —?какая-то девчонка с верхнего ряда (Маттиас не помнил ее имени, но помнил ее активные ответы на вопросы) шёпотом позвала опоздавшего студента.—?Проходите, Клеменс,?— Маттиас вздохнул, пряча список обратно.—?Да, спасибо.Клеменс вздёрнул плечами, выпрямился и уверенной походкой направился к ступенькам, находившимся посреди аудитории и ведущим на ряды повыше, чтобы сесть рядом с подругой.Воздух, кажется, опять заискрил. Почему-то судьба-злодейка так несправедливо к ним относится. Они отдаляются друг от друга, а она настойчиво сводит и сводит.Клеменс громко поставил рюкзак на стол, доставая… альбом. Карандаши. Перья. Лекция? Да пофиг. Маттиас оценил преимущество таких аудиторий, где ряды парт возвышаются друг над другом, чтобы была возможность видеть и слышать преподавателя. В обратном направлении это тоже работало. Маттиас изогнул бровь, кидая взгляд на часы. Опоздал на половину пары. Пришёл бездельничать. Изредка о чем-то тихо перешёптывался с собеседницей. Соульбьёрт. Маттиас вспомнил имя.—?Пишем проверочную.Маттиас не хотел этого, ведь проверять придётся ему, но все же ловко взмахнул палочкой, и стопка пергаментов, лежавшая на преподавательском столе, разлетелась по аудитории к каждому на парту. Клеменс удивленно уставился на возникший из ниоткуда лист с вопросами.Ведь он опять рисовал Маттиаса, черт его возьми, Харальдссона.Грифель острого карандаша царапал бумагу. Соульбьерт удивленно смотрела на друга. Никогда не видела его таким. Хоть они и были знакомы почти полгода, но все же… Клеменс сегодня странный.—?Пиши давай, потом дорисуешь.—?Не буду я ничего писать. Я без понятия, о чем там речь идёт,?— Клеменс шикнул, откладывая пустой лист на край.—?Конечно, ты не был уже сколько?Он вздохнул. Да с самого начала семестра. Все три занятия, кроме этого, прогулял. И лучше бы ещё раз прогулял, чем ходить сюда, когда тут ни с того ни с сего… этот!—?Скажи мне лучше, что тут забыл этот… этот…—?Да ты что, Маттиас очень классный! Рассказывает много всего интересного, а ещё он… он красивый, как видишь.Клеменс случайно нажал на карандаш сильнее, чем хотел. Заострённый кончик отломился. Маттиас, изредка поглядывающий, усмехнулся.Вот она, когтевранская гордость. Одет, как шалава, все так же упрям и глуп, чтобы хотя бы попытаться ответить на вопросы. Они же несложные. Общие. Никак не связаны с недавно пройденным материалом. Или он из принципа? Ну что ж, Маттиас не против отправить его на пересдачу, если придётся. Объявив ученикам, что ненадолго отлучится, он вышел из аудитории, тихо закрывая дверь. Сердце учащенно билось. Адреналин вновь разбавлял кровь.Этого не хватало.Самый лучший в мире враг снова рядом. Причём в такой удачной роли.Маттиас и подумать не мог, что станет преподавать Клеменсу. Сразу открылось столько возможностей. Драки казались такими далекими и банальными. Если нужно будет поиздеваться, Маттиас сделает это теперь куда более искусно. Он зашёл в преподавательскую, призывая свою чашку. Время заварить кофе, вернуться обратно и с наслаждением понаблюдать за потугами этого недоразумения. Как его родители в таком виде только выпускали на улицу? Выглядел, как потаскуха. Такое красивое тело нужно скрывать от всех и показывать только избранным, а ещё лучше?— избранному. А он что? Рамки морали и человеческих норм стёрлись? Как же люди меняются. От мальчишки в тёмной мантии с синим воротничком до падшего ангела. Его личико было всё таким же ангельским. Даже с массивным ошейником на шее. Маттиас удовлетворенно смаковал эту новую пищу для ума. Теперь хотелось, чтобы уважаемый профессор не возвращался из своей командировки как можно дольше. Маттиас, вернувшись в класс истории, сел в удобное преподавательское кресло, откидываясь на спинку.—?До конца пары десять минут. У вас есть пять минут, чтобы закончить, и пять минут, чтобы сдать работы и покинуть аудиторию. Если готовы, можете сдавать сейчас,?— Маттиас сделал глоток любимого напитка, наблюдая, как девочки, которые старались обратить на себя внимание, почти бегом ломанулись в сторону преподавательского стола. Некоторые театрально забывали о том, что нужно подписать лист, и подписывали его прямо здесь, наклоняясь над столом как можно ниже и аккуратно выводя свои инициалы.Маттиас считал их жалкими.Из вежливости он улыбался, в мыслях применяя к ним заклинание Депульсо в сторону дверей.Сейчас Клеменс наверняка бы справедливо заметил, что такие чары применяются только к неодушевлённым предметам. И правильно. Маттиас не считал этих дамочек чем-то одушевлённым. Такие вырезы на блузках… Жаль, что институт отказался от единой формы для всех учеников. ?Ну как мы им что-то скажем, они же взрослые! У них свои дети уже!?. Стоило все-таки предложить прототип формы на педсовете. И поставить Клеменса, как антипример. А вот, кстати, и он. В числе последних. Рюкзак на плече, мантия перекинута через руку, движется в сторону выхода. Ну, все понятно.—?Клеменс,?— тот вздрогнул, останавливаясь и разворачиваясь. Проскользнуть незамеченным не вышло. Студенты спешили покинуть университет и отправиться домой, поэтому прощались с обаятельным преподавателем и скрывались за дверью. Клеменс вопросительно изогнул бровь. — Я не наблюдаю вашей работы в стопке.Он закатил глаза, подходя к столу, над которым возвышался Маттиас. Рюкзак беспардонно плюхнулся на лакированную поверхность, и Клеменс начал в нем рыться. Довольно долго. Вздохнув, наконец направил в рюкзак палочку, и спустя секунду в его руках очутился лист с заданиями, который сразу же оказался в стопке.—?Невербальное Акцио? —?Маттиас был удивлён.—?Как и другие базовые заклинания. А что, вы так не умеете? —?Клеменс иронично ухмыльнулся. — Могу вам, по старой дружбе, дать несколько частных уроков. Но, боюсь, это будет дорого стоить.—?Боюсь, это вам понадобятся частные уроки. Почему лист пустой? —?Маттиас очень скучал по этим словесным перепалкам. По его мягкому, слегка ленивому голосу, который всегда хочется слушать.—?Не пустой, я же его подписал, вон, в правом углу,?— Клеменс небрежно ткнул палочкой в свою работу, непроизвольно пуская с кончика пару искорок. Маттиас все понял без лишних слов. Гордость Когтеврана из последних сил изображала из себя саму вежливость. Тоже ?рад? встрече.—?Вы поняли, что я имею в виду.—?Я не собираюсь ничего писать. Не вижу смысла в ваших проверочных работах, да и желания тоже особо нет. Мое мнение об… —?Клеменс наклонился, читая дополнительный вопрос из задания,?— об однополых магловских браках в Европе останется при мне, уж извините.—?Тогда спешу вас обрадовать: мы останемся здесь до тех пор, пока вы полностью не выполните работу.—?Да без проблем! —?Клеменс схватил лист, закинул рюкзак на плечо и поспешил занять место за первой партой. Маттиас обрадовался, что тот так легко сдался. Почему-то всем очень не хочется просиживать штаны до вечера в университете. Ведь столько много хороших дел можно сделать.Однако Маттиас понял, что ошибся, когда лист оставался все так же девственно чистым.Даже спустя час.Даже спустя два часа.Клеменс просто сидел, подперев подбородок рукой, и смотрел в большое витражное окно. Изредка пальцы свободной руки вплетались в волосы, наматывая вьющиеся локоны на фаланги. Свет за окном был тусклый. Сегодня опять шёл дождь. Капли с шумом барабанили по стеклу. Несмотря на то, что на улице уже давно стемнело, Маттиас не спешил зажигать свет. Ещё теплилась маленькая надежда, что Клеменс напишет хотя бы одно предложение и уйдёт уже. Сам Маттиас давно проверил все работы, поставил баллы, заполнил журналы и тому подобное из преподавательской рутины. А сейчас восседал в своём кресле, наблюдая за Клеменсом. Тот откровенно скучал, кидая взгляды на античные часы, что висели прямо над дверьми аудитории. Очень символично.Спустя какое-то время Клеменс вздохнул, плавно поднимаясь со своего места. Вытянув руки вверх, он начал потягиваться до хруста в суставах. Ремни и портупеи натягивались на сильном теле, шипы изредка почти впивались в кожу, но Клеменс на это не обращал никакого внимания. Он чувствовал на себе чужой взгляд, невозмутимо продолжая разминку. Приседания сопровождались разводом бёдер в стороны. В следующее мгновение он полностью закинул ногу на парту, стараясь дотянуться к носку ботинка пальцами.—?Клеменс… —?Маттиас, голос которого, казалось бы, стал ещё ниже, рассматривал красивый прогиб в пояснице,?— вам поплохело? Что это за шоу?—?У меня по расписанию тренировка. И пропускать её из-за ваших прихотей я не собираюсь,?— Клеменс контролировал дыхание, забираясь на парту полностью. Упираясь ботинками и ладонями в столешницу, он прогнулся в спине, вставая на ?мостик? и вытягивая одну ногу вверх, аккуратно перпендикулярно полу. Мышцы были напряжены, и обтягивающие штаны как нельзя лучше подчёркивали это.Клеменс знал, что сейчас за ним пристально наблюдали, именно поэтому вновь молчали. Знал, что выглядит очень эротично. Каждый день его провожали десятки восторженных глаз. Достаточно яркий, достаточно смелый, чтобы изображать из себя этакого порно-мальчика. Зачем? Клеменс понятия не имел. Хотелось чего-то острого в ежедневную рутину. Случайные улыбки, касания к горячему телу, комплименты хоть как-то наполняли смыслом его жизнь. А сейчас, когда в поле зрения опять появился злейший враг, потребность демонстрировать себя вспыхнула с новой силой. Как и коварный план, как можно выгнать третьекурсника из университета. И Маттиас почему-то сам следовал этому плану. Глупый. Закончив с растяжкой, Клеменс начал медленно, отчасти вальяжно спускаться по ступеням, уверенно направляясь к своему новому преподавателю. По лицу Маттиаса было понятно, что он совершает сложный мыслительный процесс. Про себя Клеменс усмехнулся, внешне сохраняя бесстрастность. Он обошёл стол и сел на его край буквально напротив.Довольно близко.У них была пара секунд, чтобы рассмотреть друг друга тщательнее. Клеменс с негодованием заметил небольшой шрамик на левой скуле. Надо будет срочно дорисовать. Маттиас, как прикованный, смотрел в серые глаза, окантованные чёрным. Он медленно втянул воздух. От Клеменса пахло так… интересно. Никакого парфюма. Только запах кожи. Такой по-детски нежный. Казалось бы, шалава шалавой на вид, да даже взгляд этот томный, а запах кардинально отличается. Маттиас не любил, когда что-то не соответствует чему-то. Не состыковывается образ.—?Ну что, может, уже разойдёмся? В аудитории слишком темно, я уже точно не буду портить своё зрение и пытаться что-то писать,?— руками Клеменс облокотился на поверхность стола позади себя. Маттиас опять оторопел от этой наглости.—?Вы ведёте себя неподобающим образом. Меня абсолютно не устраивает ваш внешний вид, ваше поведение и ваше отношение к учебе.—?А вам больше тихони-зубрилы нравятся? —?Клеменс невинно поморгал. Маттиас окончательно забыл, что говорить и как себя вести. Сидел в своём кожаном кресле, смотрел снизу вверх на падшего ангела и просто молчал.Самая большая ошибка?— начать с Клеменсом разговаривать. У него очень мягкий тембр. Он будто заволакивает в какую-то страну грёз, и ты отключаешься от мира, забывая обо всем. В мифологии таких зовут сиренами. Клеменс же как раз ещё и пел. Как же красиво пел, заслушаться можно было. Такое правильное произношение латинских слов грело душу.—?Все нормально? —?Клеменс победно усмехнулся.—?Слезьте со стола. Немедленно,?— Маттиас понимал, что организм готов сыграть с ним злую шутку. Отсутствие каких-либо отношений на протяжении всей жизни сказывалось очень не вовремя. Глядя на слегка раскрасневшиеся после короткой тренировки щеки Клеменса, Маттиас ловил себя на неправильных мыслях.—?Зачем?—?В смысле, блять, зачем? Я сказал слезь, значит, слезь!—?Да вы точно неспокойны, — Клеменс тихо засмеялся, все же слушаясь. У Маттиаса гневно раздувались ноздри, хотя взгляд был направлен на… плечо ученика. Татуировки. — Нравятся? Набил, как только закончил школу. Прямо на следующий день. Хотите, расскажу, что они означают?—?Шёл бы ты уже домой, Клеменс.—?А, не хотите. Я и собирался идти. А вы меня задержали,?— он кончиками пальцев очертил своего жука на открытом плече.—?Как тебя родители вообще отпускают в таком виде? Им не стыдно? Я бы на их месте тебя выпорол и в угол поставил,?— раздраженно проговорил Маттиас, непроизвольно крепко сжимая подлокотники кресла и наблюдая за тем, как Клеменс вернулся на свое место и начал убирать письменные принадлежности.—?Ну, во-первых, мои родители всегда меня во всем поддержат. За это я им очень благодарен,?— тот накинул чёрную мантию на плечи,?— во-вторых, никто не считает мой вид неприемлемым, кроме вас. Может быть, это не я выгляжу, как шлюха, а вы… непозволительно заинтересованы? В этом нет ничего постыдного, поверьте, меня многие хотят,?— рюкзак вновь оказался на плече. — И последнее на сегодня… Если хотите, чтобы ваши ведомости были идеальными, чтобы продвинуться дальше в своём не-знаю-в-чем — забудьте. Я вам с радостью испорчу всю статистику. И, быть может, даже сообщу о домогательствах с вашей стороны. Оставаться наедине после пар со своим учеником на,?— Клеменс кинул взгляд на часы,?— четыре часа… Ну, не знаю, звучит странно. А вы ещё весь такой раскрасневшийся, злой. Конечно же, мы историю учили, ага. Однополые браки обсуждали наглядно.—?Вон!Клеменс подмигнул и наконец-то вышел за дверь, оставляя Маттиаса наедине со своим ураганом эмоций.Маттиас обхватил руками голову, откидываясь на спинку и закрывая глаза. Блять. Головная боль появилась. Клеменс вёл абсолютно слизеринскую игру. Не по правилам от слова совсем. Наглый, самоуверенный, сексуальный. Гипнотизировал, как питон — зайчонка. Ни в какие рамки не лезет. Пульс с шумом отдавался в висках. Кровь кипела. Маттиасу стало жарко. Он ведь ничего не делал в принципе. Тогда откуда эта нахлынувшая волна, скопившаяся внизу живота? Почему какая-то потаскуха взбаламутила всё?Как с этим бороться?Это становится уже опасно. Если сейчас горят уши, что будет через месяц? Через два?Маттиас всегда так окунался с головой в учебу, что забывал о своей жизни. О личной жизни. Дальше поцелуев не заходило никогда. Да и после Роньи он ни с кем так и не общался. Возможно, это неправильно. Но у Маттиаса была конкретная цель. Полгода — и Министерство раскроет ему свои объятия. Надо было просто не связываться с Клеменсом. Никаких происшествий. Никаких перепалок. Никаких заявлений о домогательствах. Как он вообще до этого додумался? Домогательства. Да его наверняка половина университета уже отымела. Отвратительно! В сердцах Маттиас грохнул ладонью по столу, резко поднимаясь и выходя из аудитории.***Клеменс шумно выдохнул, стоя под струями воды. Покинув аудиторию и добравшись до аппарационных площадок, он тут же переместился к себе домой. Его трясло. Эта встреча все разрушила. Весь хрупкий мирок, что Клеменс строил после того, как его выгнали из школы. Никто никогда не задумывался, что скрывается за образом порно-мальчика.Ему все ещё было стыдно попадаться на глаза родителям. Даже спустя столько времени. Он понимал, что их отношение к нему никогда уже не будет, как раньше.Его не взяли в академию, о которой он давно мечтал. Он никогда не будет изучать сложные заклинания, чтобы воплощать фантазии в жизнь и создавать из обычного, но живого дерева произведения искусства. Причина простая: разнесли школу, значит, и хрупкое здание старинной академии разрушите. Вы нам не подходите. Клеменс громко всхлипнул, прижимаясь щекой к кафелю кремового цвета. На нем?— нежные белые розы, сияющие лунным светом. Они с мамой выводили их тут аккуратными движениями кисточки, когда Клеменсу было лет десять. Первая ответственная работа. Он тогда так старался, что мама не могла нарадоваться — растёт достойный преемник их ремесла.Нерадивого сына взяли только в их местный университет, ничем примечательным не отличающийся от других. Обычная специальность, обычная программа, обычные заклинания.Так какого черта Маттиас Харальдссон тоже тут? Почему он не поступил в какую-нибудь международную академию, где учатся самые талантливые и способные? Он же вроде туда всегда метил? Почему Маттиас даже сейчас не мог оставить его в покое?! Клеменс бы тихо жил, ловил бы желанные взгляды на себе, развлекался, пил огневиски в клубах каждую пятницу…Но, блять, никак не вспоминал бы прошлое, которое он так тщательно пытался забыть!Сегодняшняя дерзость новоиспечённому преподавателю?— не более, чем защитная реакция организма. Пока он рядом, Клеменс будет дерзить. Наедине с собой?— бесконечное самобичевание и ненависть к себе. Днём?— порно-мальчик, ночью?— размазня. Ничто. Почему он старался быть мерзким, неправильным, а все наоборот к нему тянулись? Почему всегда всё шло не по плану? Даже Маттиас смотрел не так, как всегда. Даже он поддался на провокации. Клеменс не хотел объявлять эту войну, но вышло все само собой.Он сполз на пол, утыкаясь лицом в коленки. Потерпеть полгода, и этот придурок выпустится. Всего лишь полгода. Это же мало, правда? Всхлип вновь непроизвольно сорвался с губ. Раньше Клеменс считал, что горы может свернуть, что способен на все и сразу. А сейчас он стал таким слабым. Даже за себя перед собой постоять не мог.Он выключил воду, наконец поднимаясь. Дрожь почти утихомирилась. Завтра все будет сначала. Как Золушка из магловской сказки. Королева в свете дня, но когда стемнеет?— опять неуверенная в себе мышка. Нужно было тщательно подумать над тем, как изгнать зло из маленького университета. Тогда микроистерики прекратятся. И жить станет спокойнее. Укутавшись в тёплый халат, Клеменс юркнул в кровать, под одеяло. Мама уже позвала кушать, а он вежливо отказался. Нет, сегодня не до еды. Морально выпотрошен, нужен отдых.