глава 3. малино-красный треск. (1/1)

— Матти? — чуть громче повторил Клеменс, не сводя взгляда с напуганного парня. По его бледной щеке скатывались слезы, а струйка крови осторожно целовала уголок губ Маттиаса. Его взгляд выражал весь страх мира на этом застывшем лице. Никогда прежде он не вел себя таким странным образом. И это было страшно. Иногда в жизни каждого случались события, которые заставляли что-то внутри ломаться. Словно вырывали паззл из бережно собранной мозаики мира. Понятие ?добро и зло?, ?друзья и враги?, ?близкие и чужие? и многие другие устои, что формировали мышление, внезапно теряют свое четкое разделение. И один тревожный звоночек в виде странного сообщения стал для Маттиаса одним из таких пугающих событий. Определение сна и реальности внезапно сменяли друг друга и сплетались воедино в причудливом танце. Сон был таким реалистичным, а реальная жизнь казалась созданной только сейчас, без прошлого и настоящего. Может, и это тоже сон? Взгляд Маттиаса остановился на Клеменсе. Кто он? Его фигура вызывает теплые чувства, однако в голове брюнета теряются все воспоминания о нем. Только обрывки фраз. Если это амнезия, то Маттиас сейчас переживает самые страшные последствия этого недуга. — Что произошло? — спросил Клеменс и сделал осторожный шаг в сторону Маттиаса, который взаимно не сводил взгляда с блондина. Клеменс и сам был напуган таким состоянием своего любимого. Салфетка осторожно впитывала алую струйку крови, как хотел лично блондин перетянуть на себя ту внезапную боль Маттиаса. Его светлые глаза блестели от слез, и эта картина была одновременно самой прекрасной и тревожной из всех. В голове Клеменса роились предположения о причинах такой пугающей картины, начиная от потери паспорта, заканчивая смертью родителей. — Что произошло? — снова повторил Клеменс. Чистый край салфетки обвел крыло носа и осторожно толкнулся в ноздрю. Парня пугало такое безразличие Маттиаса к действиям из вне. Он был слишком погружен в себя и отсутствовал для окружающего мира. Словно статуя. — Ты… пропал? — с сомнением в голосе произнес Маттиас, смотря на живого и испуганного парня. А вдруг и это сон? Вдруг реальность Маттиаса — это именно та, где он живет наискучнейшей жизнью и обретает смысл лишь по воскресеньям? Это мысль пугала не меньше. Пока Маттиас произносил этот странный даже для него вопрос, сердце словно остановилось в страхе. Он любил Клеменса всем сердцем, но не понимал, какого из них — модель, воспоминания о котором еще теплятся в голове, или реального с редкими обрывками из памяти? — Что? Как я могу пропасть, если я перед тобой? — произнес успокаивающе Клеменс с приподнятыми уголками губ после шумного выдоха. По его лицу читалось, что это успокоило парня; это не страшные известия от родителей, друзей, а лишь глупое заблуждение после сна. Наверно, Маттиаса слишком впечатлило то страшное видение. — Давай тогда для того, чтобы развенчать все сомнения, я кое-что тебе покажу? Вернее, напомню. Ладно? Влажная от мытья посуды ладонь осторожно взяла более крупную руку и потянула за собой в сторону комнаты. Маттиас плелся за Клеменсом словно на ватных ногах. Его взгляд очерчивал чуть подпрыгивающие пряди на затылке и отчаянно пытался понять, видел ли он их раньше вживую. То, что в его голове вообще возникают эти мысли, казалось одновременно страшно и смешно. Запутаться во сне и реальности, что за глупость!— Вот, смотри, — начал Клеменс, когда перед ними включился ноутбук. Папка ?фото? моментально открылась, и их взглядам предстала целая коллекция их совместных фотографий.— Если я модель, которую украли, то откуда у нас столько добра? — уточнил парень. Его логике нет спору. Клеменс всегда мог собраться в критических ситуациях и найти нужные слова, когда Маттиасу необходимо время для этого. И сейчас как раз та ситуация, без чьего пинка они не сдвинутся с мертвой точки. Ханнигана хоть и успокоила причина беспокойства Маттиаса, но сейчас начала тревожить. Парень смотрел на эту папку словно в первый раз, хотя сам ее создавал. Видеть, как те горящие глаза смотрят на такие памятные вещи с полным безразличием и замешательством пугало. Вчера в постель лег Матти, а проснулся Маттиас Харальдссон. Парень перевел затуманенный взгляд на экран. Их фотография еще со времен, когда они оба отращивали волосы на спор у кого быстрее вырастут. В честной борьбе победил Клеменс. На следующей фотографии они уже обнимались на фоне фонтана. И чем дальше Маттиас листал фотографии, тем отчетливее вспоминал все предшествующие события снимка. Вот здесь Клеменс запачкал футболку мороженым, поэтому прошлось закрыть пятнышко ладонью. А вот на этом снимке чувствительные к солнцу глаза Маттиаса стали слезиться, и им пришлось найти тенек и сделать 14 кадров, чтобы добиться хорошего ракурса. Эти воспоминания вспыхивали яркими красками в памяти Маттиаса, что уже не было сомнений. Да, эти снимки действительны, как и Клеменс рядом. Каждое из событий все с большей силой наполняло память светлыми фрагментами их отношений. По крупицам собранная память начала обретать смысл и ясность. Действительно, как же Маттиас мог забыть такие события! Постепенно его взгляд теплел, а губы растягивались в улыбке от воспоминаний, то и дело иногда выдавая комментарии ?аа, помню-помню, как же было холодно? или ?жаль, что эти штаны протерлись, классные были?. С каждым словом Маттиас обретал внутреннее спокойствие и уверенность в реальности происходящего, а Клеменс, внимательно наблюдавший за этим процессом, затаил дыхание. К каким бы выводам не пришел он, эта ситуация далеко не из обыденных. — Прости, просто… — наконец выдавил из себя Маттиас и посмотрел на экран телефона с сообщением, которое сейчас казалось таким глупым. Как он мог поверить в это? Харальдссону стало смешно от того, что он вообще допустил эту глупую идею о каких-то сменах реальностей. Его губы растянулись в улыбке, а напряженные мышцы лица расслабились. Он обрел то привычное спокойствие, в котором прибывал до этого дня. — Ну ты и придурок, что разыграл меня, а! — со смешком протянул Маттиас и пихнул Клеменса в плечо. Этот вариант казался ему самым логичным и единственным из всех возможных. — Прости! Просто твой сон был такой необычный, вот я и пошутил. Я и не думал, что это выбьет тебя настолько сильно, — примирительно развел руками блондин и заключил Маттиаса в крепкие объятия. Он ощущал, как сердцебиение брюнета нормализуется и успокаивается дыхание. С каждой минутой и состояние Клеменса приходило в норму. При взгляде на улыбку Маттиаса и глаза Ханнигана заметно потеплели. Он готов взять на себя все грехи этого мира: и кружку он разбил, и цветы он не полил, и письмо он отправил. Идея самопожертвования хоть и кажется Клеменсу излишне драматичной, но она проявляется в его поступках без особого контроля. — Будешь спать на полу, — шутливо отметил Маттиас.— Все что угодно, — покладисто ответил Клеменс. ***Вся последующая неделя прошла хорошо. Провалов в памяти Маттиаса больше не наблюдалось, а сам парень светился от счастья. Оказывается, его реальность достаточно хороша — интересная работа, понимающие коллеги, достаточное финансовое положение и лапочка парень. Разве можно мечтать о большем? Каждый вечер, возвращаясь домой, Маттиас покупал вкусные сладости, чтобы порадовать Клеменса и еще раз увидеть улыбку. После тех событий он словно заново влюбился — сердце готово вырваться из груди, все тело покрывают мурашки и необъятное вдохновение окутывает его голову, что хочется писать стихи о своей любви, о красоте Клеменса и о том, какой же он счастливый. Счастье складывается из таких мелочей. Порой нужно оказаться в стрессовой ситуации, буквально потерять все, и посмотреть на жизнь свежим взглядом. У Маттиаса и правда все замечательно. Клеменс в это время приглядывался к своему любимому. Трудно не заметить то открывшееся второе дыхание, и это приятное изменение грело душу. Они будто снова начали отношения с романтическими вечерами и памятными подарками в виде сережек, брошек и прочего. И сейчас это не стало исключением. На своей привычной кухне, за привычным столом они проводили свое свидание. Одинокая свеча горела возле стены, мелодичный джаз грел душу из динамиков ноутбука, а сердце согревал любимый. Они оба договорились быть в пижамах, чтобы это свидание было максимально нелепым. На Маттиасе была розовая рубашка со штанами в мелкие сердечки, а на Клеменсе точно такая же, только желтого цвета. Брюнету нравился этот цвет на любимом; он становился похожим на цыпленка. — Кстати. О том сообщении, — начал Маттиас, не услышав шумного вздоха Клеменса. — Откуда ты узнал, что та организация называлась ?Нежные грезы?? — Ты сам сказал, — пожал плечами Клеменс, отпивая пиво.— Я не помню, чтобы говорил такое, — хмыкнул он. — Но зато я помню. Ты тогда был сам не свой и вполне мог забыть что-то. Матти, давай не будем вспоминать ту историю, ладно? С легким раздражением на лице, которое зачастую выражалось в напряженных уголках губ, Клеменс вышел из кухни. По характерному звуку выключателя света, Маттиас сразу узнал комнату — туалет. После пива эта комната становится слишком популярной. Маттиас пожал плечами и доел свой кусочек торта. Романтическую атмосферу нарушил звонок. ?Папа?. Обычно он не звонил просто так. Даже если соскучился, то он предпочитал личные встречи, поэтому звонки были редкостью. — Алло? — ответил Маттиас, опуская взгляд на стол. — Привет, Матти, — произнес на выдохе мужчина с непривычным напряжением в голосе. — Ты сейчас где? — Дома. Хочешь заехать? — спросил Маттиас и набрал в легкие воздух, чтобы попросить отложить визит. — Нет, — нарочито холодный отказ. — Сынок, я хочу кое-что просить тебя… Зачем ты так поступил с братом? — О чем ты? Я не понимаю тебя, — нахмурился Маттиас и прикрыл свободное ухо, чтобы лучше расслышать голос папы. — Что-то с Иваром случилось? — Нет, с ним все в порядке. С Клеменсом, твоим куз… Сейчас не лучшая ситуация для шуток! По всем новостям говорят, что ты его украл.Сложно сказать, что заставило Маттиаса замолчать в этот момент. Кража Клеменса, которая повторяла событие его сна? Или то, что обвиняют по какой-то причине самого Харальдссона? Или в том, что они с Клеменсом.. кузены? По своей привычке замирать и погружаться в мысли, Маттиас замолчал, пытаясь осознать услышанное. Но ни одно из слов не совпадало с его реальностью. Клеменс дома, они просто любовная пара без родственных связей. Все воспоминания об их совместной жизни и отношениях снова встали под вопрос, а реальность рушилась под ногами. — Подожди. В смысле кузен? Я ничего не понимаю, — протянул Маттиас, потирая устало глаза. И это услышал Клеменс. ?Значит, теперь он знает?, – промелькнуло в светлой голове. Маттиас был настолько погружен в эту ситуацию, что не услышал ни шагов Клеменса. Ни то, как он встал за его спиной.Ни робкое ?Прости, так больше не может продолжаться?. Ни удар деревянного подноса по затылку.