Часть 11 (1/2)

…До города они добрались без приключения. Стоило выехать за Периметр, как начало работать радио и тихая музыка наполнила салон. Сначала Влад еще пытался прислушаться к собственным ощущениям, опасаясь, что за пределами Зоны что-то изменится, но плечо не стало болеть сильнее, да и общее состояние тоже не изменилось.

— Поменяемся? — он остановил прямо перед огромной надписью ?Киев? на въезде в город и повернулся к Диме.

— Давай, — Дима выскользнул из машины и потянулся всем телом. Сидеть надоело. Хотелось принять душ и вытянуться на нормальной постели. Поспать пару дней, и чтобы никто не трогал. От слова совсем. И да, продумать детально последовательность их действий в Зоне. Родной конторе совершенно ни к чему знать обо всем. Он дождался, пока Влад усядется на его место, и плавно тронул машину с места, вливаясь в поток авто, следующих по трассе в город. Обычные вечерние пробки и тянучки. Громкие сигналы со всех сторон, сияние витрин и рекламы. Привычное. Почти родное после пугающей тишины и странной атмосферы Зоны. Городской пейзаж. Киев. …К дому они подъехали спустя еще пару часов. Дима со стоном потянулся, поочередно напрягая все мышцы тела. Потянулся, встав на цыпочки, и улыбнулся. Почти счастливо. — Прибыли. Давай, подъем, солнце мое, и пошли. Он сам достал из машины второй рюкзак с вещами. Кое-что останется на полках в шкафах явки. Кое-что он уничтожит. Но из машины нужно забрать все. — Мне нужно вернуть джип, — Влад вылез следом и окинул взглядом дом. — Но сначала я провожу тебя. Это та самая квартирка, в который проживает ?Аидочка с братом?? Думаешь, сейчас там никого нет? — он проверил, все ли они забрали, и захлопнул дверцу.

— Надеюсь, — Дима пожал плечами. — Даже если там есть кто-то — это либо свои, либо сопредельники. Жулье и прочие темные личности не сунутся. Сил не хватит. А свои не тронут.

Он открыл дверь в подъезд, пропустил вперед Влада и шагнул следом. Вызвал лифт, внутренне поморщился от нахлынувшей дурноты в ощущении невесомости. Ничего. Не смертельно. Та же процедура открытия двери. Ключ, код, и еще куча нужных мелочей. Датчики вели себя спокойно, а значит — опасности нет.

— Хорошо, — Влад аккуратно сложил вещи на пол в прихожей. — Тогда располагайся. А мне нужно вернуть машину. — Он еще раз окинул взглядом квартиру и вышел за дверь. Лифт стоял на том же этаже, и ждать ему не пришлось. А уже через минуту он аккуратно и медленно выводил джип со двора. Дорога будет долгой… Соваться в скоростной ряд он не рискнет, но… да и к черту. Тише едешь — дальше будешь.

…Первым делом Дима обошел квартиру. Каждую комнату. Включил тест на прослушку, на наличие взрывчатых веществ, на всякую разную хрень — только бы обезопасить себя от разного рода форс-мажоров. Потом — достал из глубокой заморозки пару пицц и поставил их в микроволновку. Нормальная горячая еда не помешает совсем. Клацнул чайником и побрел в душ. И только тогда понял, до какой степени он устал. Удовольствие, накрывшее его, когда на голову из распылителя полилась горячая вода, было сродни оргазму, и Дима тихо застонал, жмурясь.

На самом деле не обопрись он обеими руками о кафельную стенку душевой — сполз бы в поддон, матерясь и поскуливая. Облегчение. Неимоверное, сокрушительное. Только одно останавливало от того, чтобы прямо сейчас, не вытираясь даже, рухнуть в постель и уснуть: Влада рядом нет. Он где-то за пределами. Вне досягаемости. Пока что. Сварив себе чашечку кофе, Дима засел в кабинете. Включил компьютер и принялся рыться в новостях. Ни полслова о гибели лаборатории. Ну еще бы. В легальном смысле с этими товарищами никто связываться не станет.

С кухни пахло томатами, салями и теплым хлебом. Вкусно. В животе отчаянно забурчало. Электронка, однако, содержала уведомление о том, что в случае удачного заключения контракта с кондитерским домом менеджеру предоставляется двухдневный отпуск с момента получения уведомления по электронной почте. Дима выгнул бровь, но уведомление отправил. Да, контракт успешно заключен. Спустя пару минут пришло подтверждение. В головной офис прибыть пятого в четырнадцать ровно.

Отлично. Просто отлично. Значит, есть еще время. Всего два дня. Целых два дня. Чтобы понять. Его и себя.

…Прежде чем вернуть машину, Влад сначала загнал ее на автомойку и чуть больше получаса сидел в местной забегаловке, с тоской глядя за окно на проезжающие мимо автомобили. Ему не верилось, просто не верилось, что он больше не в Зоне. Что вокруг живет город, снуют люди, обычные люди и нет ловушек. Странно, но он почти скучал. Что ждет их, Диму и Влада? Наверное, каждый вернется в свою группу. И в следующий раз встретятся только на каком-нибудь очередном внутреннем празднике. В группу Аида почему-то не верилось. Нет, в то, что Диме дадут группу — верилось очень даже. А вот в то, что он сможет работать в ней — нет. Значит, не стоит об этом думать. И бояться заранее — тоже.

…Возвращаться на общественном транспорте Влад не рискнул и вызвал такси. Но, похоже, сделал это зря: в машине разморило, и в подъезд он заходил, уже почти потеряв всякую осторожность. Лифт, кажется, поднимался целую вечность, но вот наконец он нажал кнопку звонка.

Забавно, но появление Димы поневоле вызвало ощущение дежавю. Правда пистолет тот не приставил к его лбу, да и вообще находился по ту сторону двери, а не по эту. Димка быстро втащил его в квартиру и закрыл дверь. Отложил пистолет на какую-то не то тумбу, не то пуф и поправил сползающее с бедер полотенце. Нехорошо слоняться по дому почитай голым, особо когда все-таки ждешь гостей. — Ужин готов, топай в душ. Могу потереть спинку, если выразишь желание. — Лучше я попрошу разбудить меня, если я не выползу через полчаса, — Влад шел к ванной, как паломник, узревший чудо. Раздеваясь на ходу, он зашел внутрь комнаты, еще полной пара, даже забыв закрыть дверь, встал под душ и тихо застонал от удовольствия, когда струи воды ударили по спине. Плечо тут же заныло, но Влад этой боли даже не заметил. Как хорошо… Как же хорошо… Дима тихонько хмыкнул и, все-таки попрощавшись с полотенцем, шагнул следом. Осторожно развернул Влада так, чтобы вода из распылителя не замочила бинтов на плече. Взял в руки мочалку, щедро полил ее гелем и принялся старательно растирать плечо, спину, а потом и задницу, и ноги Соколовского. Чего, в сущности, смущаться? Чего он там еще не видел? — Из тебя бы вышла отличная нянька, Дима, — сопротивляться ему не было ни сил, ни желания. Слишком хорошо Владу было. Вода, смывающая с него грязь, усталость, пот и боль, согревала и расслабляла. А далеко не нежные прикосновения Аида были именно такими, какие были нужны сейчас, именно сейчас. Влад улыбался умиротворенно, довольно. — Забавно, как мало нужно человеку для счастья. Еще бы повязку снять… Она мне уже надоела.

— Потерпишь, — фыркнул Дима, когда вода, а вместе с ней и пышная мыльная пена попали в нос. — Сегодня еще с повязкой. Завтра поглядим. Может, и на пластырь поменяю. Тебе плечо тревожить пока нельзя. Как маленький, право слово. — В том-то и дело, что не маленький, — фыркнул Влад. — На мне все быстро заживает. Завтра уже почти ничего не останется, вот увидишь, — Соколовский невольно выгнулся вслед за мочалкой. Перехватил ее у самой поясницы и очаровательно улыбнулся: — Спасибо, но дальше я сам. Как насчет нормальной еды?

— Не волнуйся, — Дима звучно чмокнул его в здоровое плечо и шлепнул по заднице. — Не покушаюсь. Выбирайся, будет тебе пицца с чаем. Или с какао, как захочешь. Для немаленьких мальчиков могу и молока налить. Дима вышагнул из кабинки, подхватил влажное свое полотенце и пошлепал из ванной, на ходу оборачивая бедра. — Выкинь эту гадость в мусорку! — крикнул ему вслед заметно приободрившийся Влад. Вода все-таки творит чудеса… Но нужно и правда выбираться: есть хочется и чего-то более приятного желудку, чем снова еда всухомятку. Пусть это даже не галеты и сухофрукты, а пицца.

Закончив водные процедуры, Влад порылся в шкафчике, выудил самое большое полотенце, которое смог найти, и завернулся в него, хорошо закрепив концы, чтобы оно не упало в самое неподходящее время. Покрутился перед зеркалом, рассматривая отощавшую фигуру и многочисленные царапины на коже, взъерошил волосы, чтобы быстрее подсохли, и вышел наконец из ванной. Прошлепал на кухню, наслаждаясь тем, как его голые ступни касаются кафельной плитки, и, кинув на стоящего рядом с микроволновкой Диму косой взгляд, принялся за изучение холодильника.

— Как по мне, так на сегодня и ?этой гадости? хватит, — проворчал тот, с удовольствием впиваясь зубами в тоненькое тесто, щедро покрытое ломтиками салями, помидорами и расплавленным сыром. — Сочинить обед по всем правилам можно и завтра. Хочешь, я тебе ?волосатых? сосисок сварю? — Дима бросил на него заинтересованный взгляд. Влад только хмыкнул: — Если ты надеешься, что я не знаю, что это такое, и сейчас скривлю выражение в стиле ?фу, какая гадость?, то ты сильно ошибся, — он вытащил из холодильника банку кильки в томате, повертел ее задумчиво и отправил обратно. В конце концов, Дима прав. Пицца все же лучше галет. Стащив из коробки кусочек и налив в кружку кипятка, он устроился за столом и принялся есть. — Какие у нас планы? — Да, точно, пицца — отличная альтернатива галетам. А суп можно и завтра сварить. Если время будет.

— Отоспаться, — Дима запивал пиццу чаем и был при этом так же счастлив, как если бы обедал где-нибудь во французской Ривьере. — Мне дали два дня на отдых. А потом явиться в центральный офис за дальнейшими указаниями. Потому предлагаю два дня просто выспаться. А там будет видно. И да, мое предложение все еще в силе. — Тебе — дали, — аппетит внезапно пропал, и кусочек Влад дожевывал почти механически. — Мне — нет. А жаль… Два дня отдыха мне бы очень не помешали, — он кинул на Диму скользящий взгляд и уткнулся носом в свою кружку чая, почти физически ощущая, как уходит эйфория. — И у тебя пока еще нет группы. Или ты о другом, а я опять что-то не то понял? Дима нахмурился, а потом отставил на стол стремительно опустевшую чашку. — Капитан, — он заставил себя оторваться от столешницы, на которую опирался бедрами, и подойти к столу, за которым сидел Влад. Поднял его голову, заключив лицо в ладони, и заставил смотреть на себя. — Как старший по званию приказываю отдыхать. Я решу эту проблему. Не заморачивайся. Хорошо? — Ты не мой майор, — как можно спокойнее ответил Влад. — И твой… приказ не будет основанием для Умарова, когда я явлюсь не завтра, а через три дня. И ты для Умарова — даже если явишься к нему сам для ?решения этой проблемы? — никто, майор. Но в одном ты прав. Отдохнуть нужно, — он откинулся назад, на стенку, и коснулся повязки. Намокла. Все-таки надо снять.

— Вассал моего вассала — не мой вассал? — Дима отпустил его, не попытавшись удержать. Да. Он прав. Кажется, все возвращается на круги своя? Он вернулся к кухонному столу, молча сжевал еще кусок пиццы, почти опустошив коробку, и допил чай. — Сроки исполнения задания ставили мне. А не тебе. Так что ты можешь позволить себе эти два дня, Влад. Он снова нырнул в холодильник, достал из недр пакет сока и, подхватив последний кусок пиццы, направился в кабинет. Нужно подумать. Просто подумать. О чем-нибудь, только не о нем. Влад проводил его тяжелым взглядом, мотнул головой, заставив заткнуться пискнувшее было сердце. Залпом допил свой чай, помыл чашку и, пройдя в комнату, в которой ночевал в прошлое посещение этой квартиры, рухнул на кровать, не удосужившись даже снять покрывало. Поерзал немного, а потом с тихим рычанием встал. Мокрые бинты начали натирать кожу, а еще она начала чесаться. Выматерившись, Влад вернулся на кухню, где в каком-то ящике откопал ножницы, и прошел в ванную. Глядя на себя в зеркало, разрезал повязку и вздохнул почти с облегчением. Потер покрасневшую кожу и вернулся в спальню. На этот раз разобрал постель и юркнул под одеяло, сворачиваясь клубком оттого, что снова начал мерзнуть.

…Дима не спал всю ночь. Дважды заглядывал в комнату, которую занял Влад. Один раз таскался в гостиную, к бару. Разжившись бокалом коньяка — вернулся в кабинет, чтобы до самого утра не казать носа в остальные комнаты.

Он сидел в кресле с ногами, закутавшись в шелковый халат, и курил, глядя за окно. Кто сказал, что при всем своем хорошем отношении Сокол станет подчиняться ?бляди?, которую в довесок ко всему сам же и трахал? Ну, сказал пару раз ?люблю? и что? Чего только не скажешь в бреду да когда больно. А он и сопли развесил. Размяк. Услышал от красавчика пару признаний и готов понапредставлять себе всякого, как сопливая романтичная школьница. Они оба вернулись. Живыми и относительно здоровыми. Разойдутся дорожки, ничего не поделать. Влад не захочет к нему. Не пожелает подчиняться. Ему это будет неприятно, мягко говоря. Да и он сам не сможет отдавать приказы Соколу. Не сможет. Вот только в глаза посмотрит — и не сможет. Или зависнет, наблюдая за артикуляцией губ. Или за красивыми движениями рук. Сукин сын… никто и никогда не заставлял его размышлять так долго и так мучительно. Это неправильно, Аид. Слышишь? Где же ты, тварь бесчувственная? Где ты, когда ты так нужен? Ну вот какого черта не пристрелил? Не бросил там, в проклятой Зоне? Потому что влюбился. Кретин. Горка окурков росла с устрашающей скоростью. Но пачка сигарет закончилась быстрее, чем пепельница переполнилась пеплом и обгоревшими фильтрами, да и утро все-таки наступило. В кабинете было душно. Пахло коньяком, сигаретным дымом и усталостью. Но что ожидать от человека, который вообще никакого решения принять не способен? Он задремал там же, в кресле, уронив голову на скрещенные на столе руки.

Несмотря на то что сон был муторным, почти мучительным, проснулся Влад отдохнувшим. И даже выспался. Сев на кровати, он по домашней привычке поискал тапочки, усмехнулся, поймав себя на этом, и встал. Тихонько прошмыгнул в ванную, привел себя в порядок и направился на кухню. По дороге кинул взгляд в приоткрытую дверь кабинета и замер, нахмурившись. Димка спал, сидя прямо в кресле. Он что, даже не ложился?! Влад метнулся в его спальню, убедился, что кровать не смята, и выругался вполголоса. Идиот… Скинув покрывало, он расправил постель и вернулся к кабинету. Пару мгновений постоял перед дверью, прикидывая про себя, как будет удобнее, а потом неслышно подошел, склонился и, подставив руку, мягко, неторопливо, откинул на нее Диму так, чтобы голова легла на плечо. Напрягся и поднял его на руки, молясь про себя, чтобы упрямый майор не проснулся. Дима чуть шевельнулся, вздохнул, и Влад замер. Но Аид больше не двигался, и Соколовский направился в спальню. Опустил Диму на кровать и накинул на него тонкое одеяло. Прикрыв за собой дверь, вернулся в кабинет, открыл форточку и, захватив с собой бокал и недопитую бутылку коньяка, прошел на кухню.

Какого черта?! Дима явно не спал всю ночь. Почему?! Влад поджал губы и автоматически принялся вытаскивать из холодильника продукты. Измученный сухой едой желудок требовал чего-нибудь другого. Например, просто каши на утро и суп на обед. Но после долгих поисков найти хоть что-нибудь, из чего можно было бы сварить кашу, Влад решил, что пока можно обойтись и омлетом, благо, что яйца имелись, а в шкафу он обнаружил пакет с сухим молоком. Не лучшая альтернатива натуральному, но уж что есть…

Пока взбитый в пышную пену омлет томился под крышкой, Влад нашел в морозилке половинку куриной тушки и сунул ее в микроволновку, чтобы немного оттаяла. Отключил омлет и принялся заваривать ароматный, крепкий чай. И, кажется, в холодильнике он видел маленькую баночку меда.

Из спальни Дима выбрался к моменту, когда на плите весело булькал прозрачный бульон. Добрел до раковины и, налив полный стакан воды, опустошил сначала его, а потом и второй такой же. Потом — склонившись над раковиной, плеснул холодной воды в лицо. — Доброго утра. — Если хотел отпраздновать завершение миссии — мог бы позвать меня. Я бы составил компанию, — Влад отвернулся к плите. Он хотел сказать совсем не это, но… Почему-то стало обидно. Стараясь не думать об этом, он засыпал в бульон лапши, каких-то ароматных приправ и выключил конфорку. — Омлет уже остыл. Я могу сделать новый.

— Нет, спасибо, — качать головой Дима не стал. Мутило. Похмелье и усталость дали о себе знать. — Мне нужно было… подумать. — Ясно, — коротко отозвался Влад и оперся о край печки, почти нависнув над ней и закрыв глаза. О том, к какому решению пришел Ди… Аид, спрашивать он не стал. — Если тебе плохо, может, вернешься в кровать? — Нет, не стоит. Надо было пойти погулять, быстрее… протрезвел бы, — улыбка получилась циничной. Любопытно, в каком состоянии он вернулся бы тогда? Чудесные приключения на его задницу выдались бы. — Хочу в Зону, — еле слышно, зло выдохнул Влад, стискивая кулаки. — Хочу видеть Диму, — шагнул к нему, роняя на пол ложку, которой помешивал суп, взял в ладони его лицо, заглядывая в глаза. Пару мгновений просто смотрел в их глубину, а потом коротко выдохнул ?дурак? и мягко коснулся губами его губ. — Скажи мне… Все вернулось к тому, что было?

— Ничего не вернется к тому, что было, Влад, — хотелось зло тряхнуть головой, чтобы не заметил предательской влаги в глазах. Зря только воды выпил, лучше бы подох от жажды и похмелья, не просыпаясь… в кабинете на кресле. Дурак, Сокол, дурак. Позволил тебе на руках себя таскать. Сам на шее повис. А руки будто сами вокруг талии обвиваются. И будто слышится снова ?люблю тебя?. Дима ответно коснулся его губ. Это любовь? Зачем, господи? Зачем? — Это точно, — Соколовский провел костяшками пальцев по его щеке. — Тебе больше не нужно бриться, — улыбка была странной, немного кривой. Влад потянулся вперед, поочередно касаясь губами век. Скользнул на висок, очертил контур скулы. — Мы еще не вернулись домой. А это значит, что я все еще Бестия. И ты — все еще мой, — на этот день и следующий. И, может, потом еще на один. — Пока мой.

Возражение на губах так и замерло. Что ?ангелочки? — ничейные. Что бляди — достояние Федерации. Он согласился. Сам согласился. Сам себя отдал. И не заметил даже. ?Я люблю тебя? так и не сорвалось. Встало комом поперек горла. Застыло. И ни туда, и ни сюда. Не признаются в любви агенты, которых под кого угодно подложить могут. Им вообще любить нельзя. Не положено регламентом и должностными инструкциями. ?Да хоть на всю оставшуюся? он тоже не сказал. Хоть это и было бы справедливо. Пусть только отчасти. Он никогда не будет до конца принадлежать. Тогда лучше не знать вовсе. Владу не знать. Но губы жадно накрыли рот, принуждая замолчать. Целуя г?лодно, почти больно. Чтобы заглушить горько-соленый привкус. Чтобы не показать, насколько страшно. — Тише, — Влад мягко провел ладонью по его спине, успокаивая. — Все хорошо, все будет хорошо, — он прижался лбом к его лбу, заглядывая в глаза. Такие открытые сейчас, такие… откровенные. И следующий поцелуй получился почти нежным. Трепетным. Первым настоящим.

Завыть и замолотить кулаками по его груди? Так по-девчоночьи. А по морде не за что. Не за нежность, понимание и поцелуи же? Насилие — удел слабого. Слабого Димочки. Майора-идиота. Люблю — не могу! Это безобразная истерика, которую нужно утихомирить. Что-то с нею сделать. Нет, боль в этом не поможет. Не отрезвит. И двух дней будет очень мало. Но ничего не попишешь, чем богаты — тем и рады. Дима целовал скулы, губы, шею, пряча лицо от слишком проницательного, слишком понимающего взгляда. ?Дурак…? — с языка Влада так и не сорвалось. Он не понимал, что происходит с Димой, который вдруг так резко изменился за эту ночь, не понимал, но почему-то чувствовал его смятение на грани отчаяния и его страх. И это его самого пугало. Хотелось обнять Диму, Димку, прижать к себе, защитить от всего на свете. И модус защитника здесь был ни при чем.

Влад закусил губу, а потом просто подхватил его на руки, краем сознания отмечая, что кто-нибудь, наверное, посчитал бы такое поведение странным, и отнес в спальню. Опустил на кровать, заглядывая в глаза. Искрящиеся, испуганные, почти ненавидящие.

— У тебя самые красивые глаза… А Дима внезапно рассмеялся, расхохотался, захлебываясь смехом. Таким, как он, не говорят комплиментов. Вот так, от всей души. Он не привык к этому. Он привык быть один. Всегда и во всем. Даже в постели с женщинами и мужчинами на самом деле он был один. Но не теперь. И не с Соколовским. Какого черта он вообще в его жизни появился? Разнес к чертям все, к чему привык Аид. Аида — и того уничтожил, оставив только растерянного Димку. Димку, совершенно к этой жизни не приспособленного. — Сам ты красивый, Владик, — Дима сжался клубком, лицом уткнувшись в колени Влада. — И все-таки ты дурак, — Влад тихо фыркнул, запуская пальцы в его волосы и перебирая прядки. — Еще немножко пьяный, невыносимый, странный, самый красивый дурак. И я такой же, — на этот раз он выдохнул почти с сожалением. — И даже больший. Знаешь… Иногда мне тебя прибить хочется за то, что не понимаю. Ни тебя, ни себя. Мне ведь тоже страшно, Дима, очень страшно, — он повернулся к окну, задумчиво глядя на свинцовые облака, наползающие на город. — Я ведь замерзну без тебя.