10. (1/1)
***Она рассказала Чунмену все без утайки, и за это он был крайне благодарен. Ведь несмотря на некоторую неловкость ситуации, Миссис Ли все-таки пожелала ему рассказать чистую правду, чтобы он мог в полной мере представить чувства Кая на этот счет. Но, к сожалению, это приход с повинной не принес ничего существенного, и лишь расстроил всех участников этого разговора. Миссис Ли уже было пожалела, что решила помочь двум мальчишкам, ведь теперь она видела, что мучения Чунмена только усугубились... у всех людей есть свои тараканы, и этот парень не был исключением.Кому-то это может показаться странным, а кому-то вполне естественным, но Сухо обожал придумывать себе и окружающим лишние проблемы и видел трагедию там, где её и в помине не было. Тем не менее, на этот раз его опасения были вполне оправданы. Ситуация, в которую он попал, буквально разрывала его на части, ведь если разобрать все по частям... Во-первых, чисто с экономической точки зрения- работать у Кимов было очень выгодно, они платили приличное жалование при относительно легкой работе и предоставляли бесплатное жилье. Теперь же Чунмен вынужден снова горбатиться на 3-4 проработках и жить на птичьих правах у Миссис Ли. Из этого же вытекает второй пункт- как бы эта милая женщина его не уговаривала, он чувствовал себя в долгу перед ней, и эта стыдливая благодарность не покидала его никогда, даже во сне. В-третьих, это - эмоциональная составляющая. Как бы Сухо не пытался выбить этого паренька из своей головы, как бы взывал к совести и здравому смыслу, с каждым днем его тяга усиливалась, временами ему даже казалось, что еще совсем чуть-чуть,- и он сорвется, прибежит, примчится, ломая все на своем пути, круша от бессилия и ненависти к себе бетонные здания. И, разбив костяшки в мясо, даже ничего не почувствует, ведь тот смертельный огонь, пожирающий его изнутри, сжигает его внутренности и душу куда больнее, проникая в каждую косточку, мышцу, клетку его исстрадавшегося организма. Он боялся. Боялся самого себя, боялся того, что может сделать. Он не умел любить, и несмотря на душевную мягкость, он чувствовал столько злобы и горечи, накопившейся за его недолгую жизнь, которая могла бы с лихвой сжечь двоих. Он боялся прийти к Каю снова. Ведь он боялся самого себя. Это была четвертая причина.***День проходил размеренно и без происшествий. Встав в пять и доставив свежее молоко к частному поселку на окраине Сеула, Сухо направился в типографию за стопкой газет. Все это было дня него привычным делом и не отнимало много сил, хоть денег тоже не особо приносило. И, все-таки, пару часов в день стоило попотеть ради лишнего обеда и новой книги. После двенадцати предстояла подработка в небольшой забегаловке, хозяйка заведения прониклась историей Чунмена и разрешала ему быть чуть свободнее в своем графике. ШинКён-аджумма, как называл её парень, была полноватой пожилой женщиной лет 65-70 с копной абсолютно черных кудрявых волос. Да-да, никого эта мода не обошла стороной. У нее в заведении Чунмен каждый день жарил морепродукты и периодически растаскивал поставки продуктов по местам. Работа была не пыльная и довольно интересная. Много на кого насмотришься в таких кафешках.Освободясь после столовой часов в семь вечера, парень пошел в супермаркет. Там он работал на полставки пару часов, и то, когда зарегистрированный продавец-студент не мог прийти на работу. Созвонившись с хозяином супермаркета, Сухо вошел в автоматические стеклянные двери и привычной дорогой направился в подсобку. Работать предстояло до часа ночи, поэтому парень заранее экономил силы на эту долгую и монотонную работу. Это помогало ему отвлечься от мрачных мыслей и привести себя в состояние послушного робота, что от него сейчас и требовалось. Не проявлять истинные эмоции, только вежливость и вежливая улыбка. В прочем, такое поведение было сейчас оптимально для Сухо во всех сферах жизни, поэтому эту вежливую маску он старался не потревожить ни под каким предлогом. Парень уже сбился со счета, какого из покупателей он одарил ослепительной улыбкой, когда боковым зрением подметил знакомые силуэты у ближней витрины. В полуобороте он опустил взор на прилавок с овощами и прислушался к тихой и размеренной речи. Да, это несомненно были они. После этого все в его груди взбунтовалось, захотелось немедленно перепрыгнуть через прилавок и вцепиться в одну из этих горничных. Вытрясти из них все, что они знают о состоянии Кая.- Чонин-щщи снова ничего не хочет, раньше он не был таким привередой,- отстранено сокрушалась тощая женщина средних лет,- а ведь сегодня надо было бы ему принести что-нибудь особенное.- Джиён-а, ну что ж ты заладила! Так будто не понимаешь причины...- намекая, понизила голос её товарка,- в прочем, я думала его "стенания" будут куда трагичнее,- с претворным трагизмом заметила женщина, будто не веря в в свои собственные слова- а он ведь даже заниматься наконец стал, глядишь, еще выправится. Правильно сделали, что выгнали того пацана. Связался с хозяйским сынком, мерзость!..- дамочка сплюнула от раздосадованности. - Да...- "восхищенно" протянула Джиён,- на что только люди не идут ради денег...,- устало хмыкнув, женщина повернула голову в сторону Чонина, после чего тот немедленно "упал" за прилавок. Разговор продолжился.- В прочем, не наше это с тобой дело, чем там занимается юный хозяин и этот сирота, толк-то есть, - воздев глаза к потолку, женщина улыбнулась, а после взглянула на коллегу,- давай-ка приготовим завтра Чунмену его любимый пирог с малиной. Конечно, День Рождения был сегодня, но мы что-ли виноваты в его упрямости?.. Даже подарки родителей не взял. Пусть остынет, мы ведь все понимаем, пускай порадуется сладкому завтра с утра.Главное Чунмен уже услышал. И теперь уже не было никаких тормозов, способных остановить его.***Мгновенно очнувшись от книжного гипноза,Кай встрепенулся и стал оглядываться на дверь. В горле стоял комок, а дыхание перехватило, парень не мог даже говорить. Все внутри него трепетало только от одной мысли, что он сейчас увидит Его. Ему хотелось броситься к двери, распахнуть её грубым пинком и поскорее, только лишь увидеть лицо. Его лицо.Но дверь не открывалась, а в комнате стояла тишина. Лишь только чуткий слух Кая смог уловить судорожное дыхание, заглушаемое завыванием ночного ветра. Шел второй час ночи. Он медленно, будто по каплям оттягивая момент разочарования, повернул голову к окну. Увидев в оконном проеме запыхавшегося Чунмена в разорванных джинсах, он не смог сдержать эмоций. Кай весь будто сжался в своем кресле, молчал и судорожно цеплялся пальцами за подлокотники, и лишь горячие струи слез, свободно бежавшие по щекам, выдавали его переживания. Он медленно сглотнул, опустил глаза на пол и отвернулся. Ему было мучительно стыдно. Путь на окно второго этажа был не легок, и пока парень смог наконец-таки забраться на нужный карниз, успел разорвать свои новые джинсы. Чертыхаясь и задыхаясь от напряжения, парень упорно продвигался вверх, и когда увидел в запотевшем стекле знакомый склонившийся силуэт, расслабился и невольно расслабил руки. Чуть не улетев с такой неприступной высоты, он тут же спохватился и зацепился за водосточную трубу. Он уже было собрался постучать в окно, но лишь занес кулак над прохладной поверхностью. Стоп. Прочь сомнения. Прочь... Иначе, потом буду очень сожалеть. Едва прикоснувшись к стеклу и пробормотав просьбу впустить, парень стал ждать ответной реакции Кая. Её все не было. А точнее- паренек почему-то встрепенулся в сторону двери, и спустя какое-то время снова погрузился в отрешенное напряжение. Однако, через секунду же после этого, он осторожно повернул голову в сторону окна и посмотрел прямо в глаза Чунмену. Сухо почувствовал, как что-то большое и теплое в груди начинает разрываться на сотни осколков, до дрожи впиваясь в тело. Он осел на подоконнике, и улыбка на его лице медленно сползла. Он ожидал любой реакции - гнева, разборок, крика, даже счастья и объятий (хотя это скорее были мечты, чем ожидаемые варианты), но никак не тех горьких слез и разочарования, которые он сразу заметил на лице у Кая, хоть тот и мгновенно отвернулся. Зачем он сюда приперся. Он ведь здесь лишний.***Напряжение все никак не спадало, и Сухо не знал, что делать. Его могли поймать с поличным, да и как теперь от сюда слазить он не представлял ми малейшего понятия. Это если вообще опускать тот момент, что он просто не мог уйти от него сегодня. Именно поэтому, Сухо переборол себя и осторожно переступил подоконник, приземляясь на большой письменный стол из красного дерева. Полированная поверхность деревянного гиганта была крепкой, и поэтому не высказала ни малейшего замечания за столь неподобающее обращение. Легко спрыгнув с него, Чунмен встал напротив Кая, продолжая сверлить его спину взглядом. Голос все еще не хотел его слушаться, и Сухо тем же хриплым баритоном снова попытался заговорить:- Привет.- натянутая пауза провисела в воздухе недолго, неожиданно сменившись бодрым голосом Чонина.- О, какими судьбами? Давно не виделись, придурошный,- открытая улыбка, которой одарил его Кай, показалась ему натянутой, а беглый взгляд ниже поймал крепкую хватку ладоней, сжимавших край рубашки.- Извини, я могу к тебе войти?- вопрос был скорее риторическим, но Сухо считал необходимым себе его задать. Мельком парень приметил странное выражение лица, после чего Кай снова нацепил равнодушную улыбку. У него не было сил смотреть на этого парня, снова так внезапно появившегося в его жизни. Он боялся себя, боялся того, как может ненароком искалечить жизнь Чунмена. Игра продолжалась.- Конечно, зачем еще спрашиваешь! Поздновато ты правда...- хоть эта ухмылка на полных губах была подлинна,-...ну ничего. У меня как раз завалялась не начатая бутылка вискаря. - Ты пьешь?- А кто в наше время не пьет?- Я.- Скучный ты,- зевая, потянулся Кай,- что ж, значит, буду один его глушить. Тебя там совесть не замучает? - будто бы возмущаясь, протянул Кай Чунмену, все еще стоящему около окна,- ну, ты чего? Проходи давай, садись. Только тише, у нас с тобой тут у обоих нелегальщина, - хихикнув, Чонин начал отковыривать фольгу с горлышка шотландского алкоголя.- Стой.- Сухо силой взял из рук Чонина бутылку и поставил её на пол. В момент, когда их руки нечаянно соприкоснулись, по коже будто бы пробежал легкий электрический заряд. Кай резко отдернул руку. Продолжать "непринужденный" разговор стало еще сложнее. Выдохнув, Сухо продолжил,- пожалуйста, не порть организм этим, тем более, что ты несовершеннолетний. Может, просто чаю попьем? Я ... у тебя сегодня День Рождения?- С этими словами Чунмен смущенно выудил из под пазухи небольшую коробку. Парень специально бежал через пол квартала, чтобы попасть в круглосуточную кондитерскую. Он протянул её Каю, и тот как завороженный уставился на нее. Дрожащими руками он развязал шелковые ленты и поднял картонную крышку. Хоть и по запаху он давно догадался, что же было содержимым гостинца, увидев небольшой малиновый пирог воочию, окончательно слетел с катушек.- Откуда ты узнал?..- дрожащим голосом прошептал парень, после чего медленно переведя гипнотизирующий взгляд на Сухо, потянулся к нему и невесомо прикоснулся к прохладным губам,- ты просто не представляешь, как я тебя ждал.Кай больше не мог держать лицо, но этого и не требовалось. Чунмен невесомо целовал его мокрые соленые щеки и гладил по голове, вызывая еще больший поток беззвучных слез. Дыхание учащалось, а на место слез приходили пристальные взгляды, прожигающие душу и плоть. Сухо, повинуясь своим желаниям, уже давно изучал губами и языком длинную шею Кая, и от каждого легонького покусывания плеча тот начинал издавать тихие звуки. Правая рука свободно блуждала под рубашкой по гладкой теплой спине паренька, а левая бесстыдно расстегивала верхние пуговицы. Кай безвольно сидел у него на коленях, не в силах даже пошевелиться. И, все-таки, когда его дрожащая рука невесомо погладила спину Сухо, тот невольно напрягся. Эти ощущения все еще были незнакомы ему и он боялся оступиться. Тогда Кай немного отстранился и посмотрел на него искрящимся взглядом:- Ты ведь говорил, что у меня сегодня День Рождения? Пожалуйста, подари мне один подарок- Что ты хочешь? - Чунмен будто бы вынырнул на мгновение из тумана.- Просто, пожалуйста, не останавливайся. Не уходи от меня. Только сегодня. Пожалуйста.И, судорожно навалившись, Кай повалил Сухо на кровать.