Глава 12. (2/2)
- Саша, - выдохнул он спустя несколько мгновений, - ты просто невообразимое чудо...
Вот оно. Лучшего момента быть не может – надо брать от него все! Ал осторожно опустил на поднос вилку и, помедлив всего несколько секунд, тихо проговорил:
- Максим, я могу попросить тебя об одном одолжении?
- Это смотря каком, - ответил Макс, глядя на него заинтересованно и все еще улыбаясь.
- Ты ведь знаешь, что нравишься мне. По-настоящему нравишься!
- По-настоящему? – игриво передразнил мужчина. – А не для того, чтобы позвонить отцу, пока я, несчастный, мечусь в любовных сомнениях, и не для того, чтобы свистнуть сейчас из моего кармана ключ?
- Он мне не нужен, - Саша поднял вверх руки, напоминая, что Макс сам его освободил несколько минут назад.
- Ну, допустим, - Максим кивнул, с его губ не сходила легкая улыбка, а в глазах сверкали смешинки. Это хорошо, пусть лучше он смеется, чем злится на него – так думал Саша. – Так в чем состоит одолжение?
Саша попытался придумать что-то, подобрать слова, попросить о том, о чем нормальные люди не просят – но так и не смог. Все-таки, он действовал по наитию, и это наитие не спешило подсказывать ему нужные реплики, оно просто сверлило в районе солнечного сплетения, подавая яркие импульсы ?давай, действуй, вставай, иди!?Ал сдвинул поднос с коленей и поставил его рядом на кровать, поднялся на непослушные ноги – вот, сейчас он это сделает! – и пошел к Максу, придерживая на бедрах полотенце. Максим все еще лыбился, наблюдая за его нервной трясучкой с искренним любопытством. Ну, право, что за дивный зверек!
Саша приблизился к нему, взмахнул ресницами, встречаясь с мужчиной неуверенным, немного напуганным взглядом, и тут же его отвел, опустил виновато голову, закусил нижнюю губу. Максиму стало еще интересней – что же там за просьба вертится у него на языке?
Но вместо того, чтобы озвучить свое дело, Саша молча бухнулся перед ним на колени и схватился обеими руками за пуговицу на брюках. Макс тут же изменился в лице и дернулся, сдавил руками проворные хрупкие пальцы, что уже тянули вниз язычок молнии.
- Эй-эй! Стоп машина! Фу, отбой, притормози!
Саша опять взмахнул своими длиннющими ресницами и посмотрел на него – с испугом, с мольбой, с похотью и надеждой. Максим опешил от того, как много всего намешано было во взгляде красивых, честных глаз подростка. Саша резво дернул брюки вниз – а Макс тут же потянул их вверх.
- Это что еще? – прошипел Максим, вжимаясь всем телом в стену у балкона и путаясь ногами в слишком длинных шторах. – Ты что удумал!
- Разреши мне! Всего один раз, обещаю... позволь тебе отсосать!
- Какого хрена?! – опешил Макс, от улышанного одновременно и уши вяли, и прострельнуло возбуждением в паху. Отсосать! Откуда слова-то такие знает? И отсосать кому – ему?! – Ты головой стукнулся? Александр, а ну отцепись от меня!
- Разреши, всего один раз, пожалуйста... – причитало это невинное создание, чей подбородок еще не знал бритвы, упорно стягивая с мужчины штаны. Максим отчаянно сопротивлялся, удерживая одежку на одном месте, но не мог дернуть слишком сильно, ударить – боялся сделать мальчишке больно. Он же мелкий, хрупкий – оплеуху дай, будет сотрясение мозга.- Ты ебанулся что ли, Осипенко?! – прикрикнул Макс. – Отвалил от меня, живо!- Тебе ничего не надо делать, ты просто глаза закрой и представь...- Ничего я представлять не буду, я сказал отвали от меня! – Макс снова рванулся в сторону, но запутался в шторине, запнулся, наступил на край Сашкиного полотенца. Полотенце медленно, как в какой-то дешевой порнушке, соскользнуло с худых бедер и опало на пол.
Максим поперхнулся воздухом, глядя на торчащий к потолку ровный, небольшой мальчишеский член с блестящей от смазки пурпурной головкой. Ал же не растерялся и безжалостно воспользовался его секундным замешательством. Одним бешеным рывком он стащил брюки вместе с бельем чуть ли не до самых коленей.
- Стоять!!! – воскликнул Макс почти истерично – его собственный член весело выпрыгнул из трусов прямо в лицо подростка, шлепнув его по щеке. Все еще пытаясь натянуть обратно штаны одной рукой, он попытался оттолкнуть парня другой. – Саша, не вздумай!Но было поздно. Сашка уже приоткрыл рот и высунул вперед кончик языка. Было видно, что он и сам дрожит, боится того, что сейчас сделает, - и все равно Макс с сжавшимся болезненно сердцем наблюдал, как чужие губы смыкаются на головке его члена, как юркий, но пока неуверенный язычок трепетно касается самым кончиком плоти раз, другой.
Максим понимал, что должен сейчас прекратить все это, немедленно, любой ценой – даже если придется толкнуть сильно, сделать больно, опрокинув мелкое тельце на пол. И не мог. Руки словно отнялись, мозг перестал посылать телу команды, он только получал сигналы оттуда, снизу – о необычном, раскатывающемся горячими сокрушительными волнами удовольствии, о небывало острых ощущениях. Здравый смысл трагично помахал ручкой, когда Макс задрожал, пытаясь не толкнуться в обволакивающий его рот сильнее.Саша заглотил слишком большой для него член глубже, облизал с одной стороны, с другой, провел по стволу ладонью. Все неуверенно, со страхом, что делает неправильно, что мужчине не понравится. ?Для него же это все в первый раз!? - осенило Макса, и от этой мысли к паху подступила еще одна теплая волна, вознося его почти что на самый пик удовольствия. ?Ох, нет, нет...?Ал очевидно не умел сосать: знал об этом только в теории, фильмов наверняка насмотрелся, но практического навыка не было. И все равно Макса скручивало от острого удовольствия, когда Саша проводил вокруг головки языком, когда щекотал уздечку, скользил своими невинными губами. Все так старательно и так... черт, как можно сосать чей-то член ?невинно??Макс уже и сам не заметил, как его рука оказалась на склоненной к паху голове, как пальцы жадно зарылись в пряди и потянули на себя, насаживая глубже. Он толкнулся бедрами в маленький жаркий рот, Саша подавился его членом, закашлялся – пришлось выпустить.
- Не надо, Саша, нельзя, - пробормотал Максим, на секунду опомнившись, а потом Ал снова жадно присосался к нему, и Макс шумно втянул воздух, прикрыл глаза и чуть не застонал в голос. Оргазм уже бродил рядом, подкатывал волнами – но не достигал той самой грани. Пришлось накрыть неловко дрочащую руку своей и крепко сжать, сдавить ствол и водить по нему в своем ритме, головкой толкаясь в мягкий язык.
?Боже, как хорошо... и от чего так хорошо? Он же не умеет нихрена, девственник... никогда в рот не брал... только у меня... первый...?
Макс понял, что думает о чем-то совсем не том, и что мысли эти его только больше заводят. И от вида Сашки, мелкого проказника, усердно отсасывающего свой первый в жизни член, пустела голова, щекотало в груди и скручивало сладкой судорогой пах.
Макс замычал сквозь плотно стиснутые зубы, задышал часто-часто, задвигал быстрее Сашкиной рукой по стволу, но не успел оттолкнуть его – с жадным хрипом излился, выплеснулся прямо в приоткрытый рот, на пухлые влажные губы, подбородок, грудь. Оргазм был до того мощный, что у Макса потемнело в глазах и уши заложило, пришлось опереться всем телом о стену, чтобы не упасть.
И все же сил хватило, чтобы взволнованно взглянуть на подростка и как раз увидеть, как тот тянется к себе испачканной в чужом семени рукой. Сдавил себя, застонал, задрожал – и Макс в бессознательном порыве сунул в его маленький похабный ротик пальцы, прихватил за подбородок, стал трахать, ласкать язык... Саша нехило прикусил его, когда кончал, содрогаясь всем телом и жалобно всхлипывая. Максу правда стало его нестерпимо жалко, захотелось прижать к себе, приласкать, пригреть, успокоить – и подарить еще раз такое яркое удовольствие, только самому. И крепко держать, пока он бьется, плачет в оргазме.
?Анисимов, стоп, стоп!?
Макс одернул себя, вынул из ослабшего рта пальцы. Саша устало оперся о пол, еле держась на ослабших дрожащих руках. На Макса же медленно и неумолимо наваливалось осознание того, что они только что сделали. Что он только что допустил! Мимолетная вспышка злости – захотелось ударить кого-нибудь или что-нибудь, кричать, - угасла слишком быстро. Он не мог по-настоящему разозлиться на Сашу, на детей нельзя злиться, он сам во всем виноват. Это его развели, это он, как неопытный малолетка, поддался на провокацию, поддался своей похоти, неизвестно откуда нахлынувшему жадному желанию. А мелкий теперь страдать будет, вбил ведь себе что-тов голову... просто так никто не будет падать на колени и за член хватать с таким взглядом, как будто это первый и последний раз в жизни.- Саша...
- Макс, давай это сделаем.
- Что? – не понял сначала Макс. Голова еще немного кружилась, хотелось прилечь и отдохнуть, желательно, тискаясьс кем-нибудь ласковым и податливым под боком.- Займемся сексом! Пожалуйста! Ты же меня хочешь? И я хочу... – Саша снова посмотрел на него с пола тем взглядом, только теперь в нем было больше решимости. Макс сглотнул, собирая себя из ванильной лужицы в привычное состояние уверенности и контроля.
- Нет, - твердо ответил он.
- Макс...
- Нет, Саша. Это и так зашло слишком далеко.
Он наклонился, подобрал с щиколоток сползшее шмотье и натянул обратно, застегнул ширинку, пуговицу. Саша продолжал сидеть на полу и смотрел на него глазами, полными злых слез. Максим почувствовал укол совести и медленно выдохнул, смягчая тон и подбирая слова, чтобы объяснить свой отказ. Он вообще не привык объясняться в чувствах, с подружками расставался просто, вручая прощальный подарок, мол, милая, извини... Перевозбужденному почти ревущему подростку сережки с брильянтами не вручишь и не ограничишься одним ?извини и прощай?.- Ты же меня потом винить во всем будешь, Саша, - пояснил Макс. - Это сейчас ты так в себе уверен, ты паникуешь, ситуация стрессовая, боишься, что не подвернется больше такой случай... а потом злиться будешь и винить во всем меня, потому что я взрослый, я старше, должен был остановить тебя. Ты и за это, - Максим коротким жестом обвел мизансцену, - скоро меня возненавидишь... Расскажешь отцу – мне не жить, но это будет твое право.
- Я не расскажу, - Сашка от неожиданности даже забыл, отчего заплакал. – И не буду тебя ненавидеть... почему вообще я должен?- Потому что так работает человеческая психика, милый.
- Я сам тебя выбрал! Причем тут это?- Прости, но последние двое суток ты не мыслишь объективно. Не расстраивайся и не злись, я тебе не пара даже для секса. Ты юный, привлекательный, заводной – у тебя будет еще куча потрясающих любовников, не чета мне...- Хватит мне тут эту чушь заливать! – Сашка разгневанно вскочил на ноги, подхватил полотенце, прикрылся. – Прибедняется еще он! Думаешь, я не знаю, что ты сейчас делаешь?! Попользовался и сваливаешь, утешаешь меня еще...
- Я ничем не пользовался, это ты на меня накинулся, этого вообще не должно было случиться. Видишь, ты уже сейчас начинаешь злиться, что я тебе позволил... Я просто хочу предостеречь нас обоих от дальнейших ошибок.
- Ошибок!.. – воскликнул Саша, захлебываясь обидой и возмущением. - Еще скажи, что тебе не понравилось!
- Понравилось, - спокойно признался Макс. Сашка стоял напротив него, взъерошенный, разозленный, обиженный, и мужчине было жалко так отвергать его, но другого выхода не было. Может быть, в другое время и при других обстоятельствах он и допустил бы мысль о каких-то романтических отношениях, но не здесь и не сейчас, хотя Саша, хоть Макс и знал его всего двое суток, уже стал ему как родной. – Но это не значит, что надо продолжать.
- Почему это?- Потому что есть вещи гораздо сложнее и важнее простого сексуального влечения, - с трудом выдавил из себя Максим. Ох, как сложно все это! И Саша совсем не слышит его, слышит только собственную обиду. Макс смотрел на него и ему самому становилось больно... хотя, если задуматься, от чего? Анисимов не понимал, что с ним происходит, но знал одно – он должен взять ситуацию под контроль и проследить, чтобы не стало еще хуже.
- Хватит тут умничать!
- Кто-то один из нас должен мыслить здраво... Саша, не обижайся, у меня нет намерений ранить тебя. Я сам виноват, что все так далеко зашло, не надо было подыгрывать тебе и поддаваться. Ты еще очень молод, ты не должен думать о таких подонках, как я.
- Ты не подонок, ты не такой плохой, как о себе думаешь... ты умный, интересный, красивый... Ты же знаешь, что нравишься мне. По-настоящему, серьезно! И я тебе тоже нравлюсь, я знаю, иначе не было бы этого всего, - Саша обвел взглядом комнату.
- Я не стану тебе лгать, даже если это ради твоего же блага. Учись сам думать и принимать решения. Да, ты мне нравишься. Но этого недостаточно. Чего ты хочешь, просто потрахаться? Один раз? И после этого ты все забудешь? Я до этого не опущусь и тебя марать не стану. А если это все вправду так серьезно, как ты утверждаешь – то тем более делать этого нельзя, будет только хуже, все равно вместе нам не быть, так что лучше даже не начинать.
- Потому что ты не захочешь быть с мужчиной? – выпалил Саша.- Потому что мы с тобой не сможем быть вместе. Мне тридцатник скоро, а ты еще школу не закончил! Что за Санта Барбара, ё-мае... – устало вздохнул Максим.
- Значит, как отсосать тебе, так я достаточно взрослый, а для отношений я, получается, не дорос?
- Саша, какие отношения, опомнись! Мы знаем друг друга два дня и две ночи! И как мы видеться будем? Ты после этой истории на толчок без присмотра не сядешь. Меня к тебе на пушечный выстрел не подпустят. Пораскинь мозгами!
- Да ты даже не хочешь ничего сделать для того, чтобы они были… - обвинительно бросил Саша, прекрасно понимая, что ведет себя, как истеричная брошенная девственница. По сути ведь так и было, наверное... если не брать на рассмотрение тот факт, что это Саша первый на Макса набросился, а тот честно пытался его остановить. Сам же набросился – а теперь требует чего-то, как-будто это Максим на нем жениться обещал, пока Саша ему минетил.
Но держать внутри все то, что горело, пылало, рвалось наружу – не было сил, и Ал выплескивал обиду и разочарование в глупых обвинениях и нелепых словах. Не мог он молчать, признавая правоту мужчины и свое поражение, и тот факт, что он не настолько интересен Максиму, чтобы бороться. Не мог гордо молчать и ждать расставания, а потом реветь в подушку и винить себя за то, что ничего не сказал, когда была такая возможность.- Я тебе не нужен? Развлекся, да?
- Хватит сопли разводить, как кисейная барышня! Блин, Саш, ты мне все нервы вымотал… - Максим неуверенно положил руку на хрупкое плечо подростка, намереваясь вроде как поддержать морально, но в контексте последних событий этот жест выглядел как-то двусмысленно. - Тебе шестнадцать, я вообще перед законом выгляжу как совратитель малолетних.- С каких это пор тебя волнует закон? – уже спокойней спросил подросток, глядя мужчине в глаза. В них, к счастью, не было ни насмешки, ни снисходительности, Максим был серьезен. И это утешало.- С тех самых… Саша, ну подумай сам. Что я тебе сейчас могу предложить? Мы даже встречаться не можем. Ну, не реви. Нам было хорошо вместе. Но придется расстаться. Давай так сделаем: когда тебе исполнится восемнадцать, приходи. Если все еще будешь испытывать те же чувства. Но лучше подумай хорошенько, надо ли оно тебе, так жизнь себе ломать? Потом тоже будет сложно и все вокруг будут нам мешать, но это будет уже твое собственное, осмысленное и взвешенное решение. А сейчас ты весь на эмоциях, прости, в таком состоянии, да и вообще в нашей ситуации лучше не давать никаких обещаний.
- Ты понимаешь, что это звучит, как дешевая отмазка?- Да, наверное. Только я на полном серьезе говорю.
Они помолчали, глядя друг другу в глаза. Саша тихо удивлялся себе – надо же, Максим вправду серьезен, не убалтывает его, и не послал куда подальше сразу, как только кончил, а успокаивать принялся, еще и чувствует себя виноватым, хотя виноват один только Саша. В том, что наивный дурак, в том, что так отчаянно самонадеян, что бросился Максу сосать, в том, что еще верил, что после этого они будут вместе всю оставшуюся жизнь.
Прав Максим – он сейчас не соображает ни фига, истерит и делает какие-то нелепые выводы, основываясь на переживаемых эмоциях. Но как сложно было смириться, как сложно было перестать бороться дальше и отпустить красивую выдумку.
А реальность стучалась в хрустальные двери воздушного замка спокойным уверенным голосом Максима Анисимова – нет, вместе им не быть, по крайней мере сейчас, и это чистая правда. И чистая правда то, что Макс надеется, что за долгое время до совершеннолетия подросток опомнится, ну или просто переключится на кого-то другого, забудет его. Не верил, что описанное Алом чувство настоящее, или что оно настолько сильно и проживет в его сердце семьсот тридцать дней.
И все же, сколько в нем мудрости и благородства, несмотря на то, что бандит...
- Ты сам это предложил. Макс, если через два года ты при виде меня сделаешь удивленное лицо, я тебя сам в асфальт закатаю, понял?- Слезы-то утри, сладкий мой, когда людям угрожаешь – а то не солидно выглядишь совсем, - Максим тепло улыбнулся, все еще сжимая его плечо, и пальцами второй руки вытер с мягкой розовой щеки соленую влагу.