О непростых взаимоотношениях жертвы и палача... (1/1)

Ранее утро в Токио?— самое оживленное время. Толпы пешеходов движутся в направлении транспортных узлов, тысячи автомобилей, сверкая фарами, несутся по дорогам, велосипедисты старательно крутят педали, один за другим открываются офисы и магазины, принимая посетителей. А районы с увеселительными заведениями?— наоборот?— затихают и ненадолго, буквально на пару часов, погружаются в дрёму, распуская своих работников по домам.Осанаи Казума всё еще работал хостом, а после ?ночных бдений? ехал в Накано, где снимал небольшую квартиру в старом здании рядом с вокзалом. Тем хмурым декабрьским утром он вернулся усталый и встревоженный: деньжат перепало меньше, чем обычно, да и вечер накануне прошел не особенно удачно. Хост окончательно удостоверился, что Восьмой начал какую-то новую игру, выслеживая странную угловатую девчонку из службы доставки, но в чем суть этой игры, он так и не смог понять. Бывший коллега с ним даже разговаривать толком не стал, когда Казума позвонил ему в кафе, так как номер сотового Эйта сменил, когда ушел из профессии.Казума бросил взгляд в своё ?святая святых??— комнату без окон, где каждый сантиметр стен был увешан фотографиями Восьмого. Старыми?— еще в бытность его хостом в Роппонги, и новыми?— с последних фотосессий для глянцевых журналов. Казума никак не мог насмотреться на это удивительно гармоничное лицо с красивыми чувственными губами, благородным длинным носом и дерзким взглядом больших бархатных глаз.Сам Казума тоже имел приятную наружность, и его рост превышал среднюю отметку, но на Эйту он взирал, как на некое божество. Прекрасное и распутное языческое божество, Афродита в мужском обличье, воплощенный соблазн, ядовитый цветок, источающий манящий, но губительный аромат?— вот кем был Эйта для Осанаи. И он страстно мечтал заполучить этого идола себе, желал почувствовать над ним свою власть, но… на любовь этого жестокого и холодного кумира надеяться не приходилось. И тогда он пошел по другому пути: если не любовь?— то смерть. Не доставайся же ты никому! Казуме даже снилось, как он вонзает лезвие ножа в тело Эйты, которое оказывается таким же беззащитным, как и тело любого другого человека. Он ощущал потоки теплой крови на своих руках, слышал жалобный плач поверженного бога и его мольбы о пощаде. Во сне хост упивался чувством всемогущества, возможностью казнить и миловать, пьянел от слез и страданий того, кто столь недосягаем, но кем он так жаждал обладать…Казума бросил последний взгляд на рекламный постер популярного бренда мужского парфюма, с которого соблазнительно улыбался Восьмой, прижался губами к холодному глянцу и собрался идти спать, но ему помешал громкий стук в дверь.Кто бы это мог быть в такой час? Пожав плечами, Казума поплелся открывать, а увидев гостя, остолбенел на пороге. К нему в квартиру ввалился предмет его грез и мечтаний?— Эйта собственной персоной?— источая резкий запах алкоголя и держа за горлышко почти пустую бутылку дешевой и убойно-крепкой китайской водки.—?Эйта-сан… —?ахнул Осанаи, непроизвольно отшатываясь от него в сторону. —?Как ты узнал мой адрес?Додзима дернул углом рта, что, наверное, должно было олицетворять улыбку и махнул рукой, теряя равновесие:—?Да какая разница? Я многое знаю. О том, об этом… Ты же давно охотишься за мной? Хочешь, чтобы мы умерли в один день? Давай умрем! Давай, давай только скорее…Его повело к стене, и он ухватился за Казуму, чтобы не упасть. Но Казума не оценил такого шага навстречу своим желаниям. —?Восьмой-сан… Ты пьян. Если хочешь, можешь лечь у меня, проспишься, потом поговорим…—?Я пьян? —?Эйта вдруг выпрямился и посмотрел на своего врага абсолютно ясными глазами. —?Неправда. Я очень хорошо понимаю, что делаю… Ты же спишь и видишь мою смерть! И даже предлагал умереть вместе! Я согласен. Давай умрем. Убей меня, Казума, где там твоя заточка? Скорее, пока я не передумал! —?в еще секунду назад чистых глазах заплясали бесы, Восьмой двинулся вперед, заставляя хозяина квартиры пятиться все дальше вглубь.—?Я… я не говорил тебе, что тоже хочу умереть… —?хост потихоньку начинал паниковать. Не о таком он фантазировал… Совсем не о таком.—?Как же не говорил? Ты же клялся, всадив в меня нож, что мы умрем вместе! Так давай! Чего ты ждешь? Ищи свой нож, черт бы тебя побрал! Или я все сделаю по-своему! —?Эйта грохнул бутылкой о стену и с ?розочкой? в руке попер на Казуму, улыбаясь, как сумасшедший джокер.И вот тогда Осанаи испугался по-настоящему. Такого Эйту он еще не видел. Растрепанная челка падала тому на лоб, закрывая брови и отбрасывая дьявольскую тень на и без того горящие безумием глаза с темными кругами. А в его ухмылке вообще не было ничего человеческого. Кровожадный демон восстал из преисподней и пришел к тому, кто его так страстно призывал.—?Пришло время избавить мир от таких, как мы! Ты же всегда хотел видеть мои страдания, правда, Казума? О-о-о, в аду у тебя будет такая возможность!.. Если, конечно, тебе там еще будет до меня дело… А в рай нас с тобой грехи не пустят! Так давай пойдем к чёрту вместе! Все равно оба там будем, но вдвоем не так страшно… А может, там и нет никакого чёрта, а Казума? Готов это лично проверить? —?Додзима взмахнул рукой, в которой была зажата разбитая бутылка, и острое стекло глубоко вспороло плечо Казумы немного ниже рукава футболки.Брызнула кровь. Хост вскрикнул и попытался зажать рану. Блуждающий взгляд Эйты упал на распахнутую дверь в ?тайную комнату?, а потом сфокусировался на алых струях, стекающих по руке бывшего приятеля. Он задумчиво произнес:—?Ты столько времени молился своему богу, и твои молитвы не остались без ответа. Твой бог сам к тебе явился. Ты блуждал в романтических фантазиях, мечтая умереть вместе со мной, но понимаешь ли ты, что это такое?— умереть? —?его голос поднялся и зазвенел. —?Ты когда-нибудь чувствовал, как немеют и перестают слушаться руки? Как парализует легкие, и они прекращают качать кислород? Ты имеешь представление о том, каково это?— когда останавливается сердце? Это страшно, Казума. Умирать?— страшно! А знаешь ли ты, как больно падать с крыши? Чпок! Твой череп раскалывается, как яичная скорлупа, а ты еще жив, ты слышишь этот противный звук, и ощущаешь, как твои мозги вытекают на асфальт… Но твой бог не настолько жестокий… пока. Пока что я намерен продемонстрировать тебе лишь ?романтику? смерти. Ты ведь жаждал этого? —?После этих слов Додзима твердой рукой притянул к себе ослабевшего от страха и потери крови хоста и… поцеловал.И Казума испытал на себе то, о чем только что говорил Эйта. Тело онемело, грудь пронзила страшная боль, удушье петлей перехватило горло… Он с ужасом понял, что умирает и отчаянно забился в стальных объятиях своего внезапного убийцы. Но… Смерть оказалась сильнее.…Он открыл глаза и не сразу понял, что жив. Дико закричал, натолкнувшись взглядом на зловещую улыбку жуткого ?гостя?, который всё еще был здесь. А тот танцующей походкой прошелся по прихожей, сделал глоток из принесенной с собой неразбитой бутылки и небрежно спросил:—?Ну как? Понравилось? Может быть, хочешь еще?Осанаи мелко затряс головой, что, видимо, означало категорический отказ. —?О! —?воскликнул вдруг Эйта, развернувшись к нему всем корпусом. —?Чуть не забыл! Казума, как там твоя рана?Казума машинально опустил взгляд на порезанное плечо… Порезанное? От раны не осталось и следа. Хост, не веря, ощупал гладкую, неповрежденную кожу, посмотрел на бутылку в руке Восьмого и осел на пол. С воплем отполз в угол, когда Эйта нагнулся к нему и больно ущипнул за щеку. —?Это я к тому, чтобы ты убедился: я тебе не снюсь! —?пояснил тот. —?Но, на всякий случай, можно повторить… —?Додзима опять (?) ударил бутылкой о стену и присел на корточки, держа перед собой сверкнувшее острыми стеклянными зубцами оружие. Его губы растянулись в очередной улыбке, не коснувшейся холодных непроницаемых глаз. И, заглянув в эти глаза, Казума завыл. Рухнули в единый миг все его иллюзии, придуманный образ Эйты, а связанные с ним мечты и желания рассыпались в пыль. Знакомая почва уплывала из-под ног Осанаи, оставляя его барахтаться в пучине суровой и совершенно нереальной, похожей на кошмарный сон, реальности. А Эйта, непостижимо превратившийся из жертвы в палача, встал, дунул на ?розочку?, как если бы та была дулом пистолета, и вручил ее плачущему от страха хосту: —?Держи на память. А вздумаешь забыть всё, что сегодня пережил?— я тебе напомню. Живи пока. Жизнь достойна того, чтобы собственными глазами увидеть всё, что она тебе приготовила?— ведь другого шанса для этого не будет! —?и он летящим пружинистым шагом вышел из квартиры, оставив за спиной осколки разбитого вдребезги убогого мирка, куда однажды заточил себя парень с красными волосами…