Глава 4 (1/1)

—?Тсу-кун…В этот раз шатен проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Уже по привычке с головой завернувшись в одеяло, мальчик пробормотал что-то на непонятном Нане языке. Она, на секунду отодвинувшись от ребенка, нахмурилась и прислушалась к природному чутью. Ничего. Это значит, что все в порядке? Но что сказал Тсунаеши?Молодая мать сделала скорую дыхательную гимнастику. Интуиция никогда не подводила ее, ей стоит довериться. Хлопнув себя по щекам, Савада вернула воинственный вид и вновь принялась будить сына.Спустя пару минут Тсунаеши сел и, потирая глаза, все еще что-то тихо бормотал, на том же, как показалось шатенке, непонятном языке.Буквально на мгновение парень замер. Точно же! Он умер, рядом нет сестры, да и не говорят здесь по-русски, вроде… Он осторожно убрал руки от лица, переводя взгляд с одеяла на мать. Та доверчиво улыбалась. Может, она ничего не поняла? Все же он о сестре говорил…—?Доброе утро. —?Мальчик окончательно убрал руки от лица, решительным взглядом синих глаз смотря на женщину. Говорил он спокойно, твердо. Так, как научила его она…Тсунаеши резво сбросил с себя одеяло, подскакивая с кровати.—?Я пойду, умоюсь,?— сказал он, подходя к двери и уже открывая.—?Подожди! —?крикнула Нана, приостанавливая отчего-то спешащего сына. Мальчик повернулся, с недоумением смотря в карие глаза. —?Все нормально? —?спросила Савада, серьезно глядя сыну в лицо. Мальчик несколько раз непонятливо хлопнул длинными ресницами, после чего, полностью повернувшись к матери, с грустным лицом помотал головой.—?Все хорошо, не нужно беспокоиться,?— сказал мальчик, с добротой смотря в большие глаза женщины. Она приторможено кивнула, не отрывая взгляда от, словно вмиг повзрослевшего, мальчика. Тсунаеши кивнул, медленно поворачиваясь обратно к двери и выходя из комнаты, тут же тихо прикрывая вход в, теперь уже, свою комнату. Он ненадолго приложил тяжелую от царящей в ней пустоты голову к дверному косяку, выдыхая, тихо, не спеша, и прислушиваясь к тому, что происходило внутри комнаты. Было тихо. Слышен лишь размеренный шум дыхания Наны. Шатен, несколько усмирив свое воображение, развернулся и, чуть пошатываясь, поплелся к ванной комнате.***Савада Нана вот уже час стояла на кухне, готовя завтрак любимому Тсу-куну. Хорошо, что удалось на какое-то время освободить сына от школы. Пусть отдохнет, ему же лучше будет.И она совершенно не думала о том, если ее мальчик потерял и знания, что уже успел получить в подготовительной группе в детском саду. Ее интуиция покрыла это волнение в самом его зачатке. Ее сын умный мальчик, он знает, и если что случится?— сможет выкрутиться из ситуации. Женщина была уверена в этом.—?Где же Тсу-кун пропадает? —?Домохозяйка повернулась спиной в уже выключенной плите, подпирая миниатюрным кулачком щеку с самым задумчивым видом. Тут же с лестницы послышался грохот. Лицо Наны сразу просияло. —?Тсу-кун, завтрак готов! —?огласил большой коттедж веселый крик шатенки, которая сразу же бодро расставила еду, уже разложенную по тарелкам, по деревянной поверхности кухонного стола. Словно она знала, когда придет ее сын, и когда нужно было уложить завтрак, чтобы тот не остыл.В кухню?— большое и наиболее освещенное в доме помещение?— вошел мальчик, держащийся за распухший нос. Глаза также были красные, недавно он еле сдержался от желания перерезать себе вены. Нервный срыв. Такое бывало и раньше, особенно, если сестра на долгое время отлучалась. Однако раньше его удерживало от суицида знание того, что сестра обязательно вернется, пусть и не скоро. Приходилось коротать время чтением различных книг, оставшихся еще от родителей. Ведь сестра про каждую собственную книгу рассказывала все, самостоятельно описывала все события, активно жестикулируя, пародируя самые разные голоса, выражения лиц, взгляды…Читать ее книги было попросту бессмысленно…Ребенок всхлипнул, опуская голову, лишь бы Нана не видела. Он подошел и на одних ощущениях отодвинул стул, садясь за стол. Женщина, закончив с сервировкой, посмотрела на сына.—?Тсу-кун, что такое?.. Покажи лицо,?— требовательно сказала шатенка, подойдя ближе к младшему Саваде и видя, что тот уперся лбом в стол и так и сидит. Мальчик приподнял голову и медленно помотал ею, тихонько, мол, ничего, ничего не нужно делать, все в норме. —?Тсу-кун… —?протянула госпожа Савада, садясь на стул, перед сыном, и, наклоняясь, заглядывая тому в лицо. —?Тсуна-кун, ну, дай маме посмотреть… —?Она аккуратно подергала за кончик белой футболки с длинными рукавами ((скажет мне кто, как это называется?)). Тсунаеши, не желая расстраивать эту женщину, все же поднял голову, все также держась за пострадавший нос. Он развернулся к доверительно улыбающейся женщине и осторожно убрал тонкие пальцы. Нана придвинулась к сыну, приподнимая лицо того за подбородок и рассматривая боевое ранение ребенка. —?Тсу-кун, ты опять сломал нос! —?возмущенно уперла руки в боки шатенка, укоризненно смотря на мальчика. —?Ну, что мне с тобой делать? Какой это уже раз? —?Она примолкла под недоуменным взглядом грустных голубых глаз.Точно же, он ничего не помнит! А она, дурочка, вспоминает…Женщина бодро встала, заставляя сына поднять взгляд на нее. Вот только голову он поднимать боялся, ему и ночи со сломанной рукой тогда хватило…—?Завтракай, Тсу-кун! —?улыбнулась она мальчику, заставляя того вновь на секунду позабыть о всех проблемах и плохих мыслях. —?А я пойду, принесу пластырь. Обеззаразим, и все будет хорошо! —?воинственно подняв вверх кулак, произнесла домохозяйка, после чего вышла из кухни.Тсуна сидел и напряженным взглядом смотрел в стену. Интересно, все снова заживет само? Как и тогда, в ту ночь, когда он впервые очутился в этом теле?Интересно, как так вышло? Будет ли продолжаться? Можно ли ускорить процесс?И, что главное, почему к этому так спокойно относится Нана?***Слово ?мама? младшему знакомо было смутно. Родителей он почти не помнил, хотя при каждой возможности вспоминал, как он по ним убивался. Все эмоции были словно живые, каждый раз, словно это случилось вчера. Но вырастила его сестра, отчего понятие семьи у парня всегда было строго книжным. Или по печальным рассказам сестры о давно прошедших временах. И, по большей части, именно по ее рассказам. Книги он запоминал не всегда, а слова единственного родного человека западали в сердце.—?Да что ж такое?.. —?почесал затылок выгнанный из дома Тсунаеши. —?Раньше такого не было. —?Коснувшись уже зажившего носа, он посмотрел на крохотную бледную ладонь, вздыхая и опуская голову, начиная идти чуть медленнее, но не прекращая движение. —?Мне это… не нравится… Не хочу я… так… —?сжав руку в кулак, напрягся мальчик. Снова хотелось плакать. Снова хотелось сделать что-то, чтобы оказаться… Оказаться где-то, где есть сестра, либо?— где нет никого. Просто уснуть и, желательно, навсегда.—?Хочу, чтобы рядом была сестра… —?тихо прошептал он, чтобы не думать. Стараясь не думать…Но правильно ли он делал, отказываясь держать все в себе?И выпускал ли он все это, когда в полной тишине, в одиночестве, просто говорил вслух?—?Ох, черт! Достало! —?раздраженно прокомментировал собственные метания Тсунаеши, с размаху ударяя себя ладонью по затылку, и тут же кривясь от боли. —?Теперь, всё,?— поднял хмурый взгляд паренек. —?Молчать.Он выдохнул, расслабляясь. Не к чему было так напрягаться, но если отвести внимание не получается, именно это?— самый эффективный способ. Ненадолго забыть о лишних эмоциях.Такое тоже уже было. Но сестра тогда разозлилась…А сейчас рядом ее нет.Но та девочка… Она обещала, что он больше никогда не будет страдать. Что она имела в виду? Как?Тсуна шумно выдохнул и не спеша поплелся дальше по дороге. Непроизвольно, уже по привычке, с его губ начали срываться самые разные звуки. Сперва разрозненные, он пытался подобрать мелодию. А после все более согласованные: мелодия подобрана, и он уже вспоминал текст песни.Это только сестра могла сразу, только услышав самые первые нотки, вспомнить песню. Он не мог. И от осознания этого становилось грустно.Он сам себе казался слишком неправильным, чтобы продолжать жить хотя бы ради себя. И он не знал, ради чего еще можно жить. Не понимал. А вернее?— не осознавал.Вот мысль пошла, текст был приблизительно вновь вспомнен. Он начал напевать, лениво оглядываясь по сторонам, и абсолютно не замечая того, как он начал полноценно петь. Тихо, иногда слегка повышая голос, но ненадолго, тут же вновь сдерживая в себе всю возможную громкость собственного голоса.Это было настолько привычно, что обращать внимание, казалось, было и вовсе не на что.И он гулял. Никто, казалось, не смел подойти к маленькому шатенистому мальчику с грустными глазами и безучастным выражением лица. На него словно не обращали внимания, игнорировали, даже не смотрели. Будто мальчика и вовсе не существовало.А его всего лишь защищал покров из смешанной духовной силы. Собственной?— той, что не запечатана, и той, что была позаимствовано у его новой знакомой.Вернее, она сама дала ее ему. Так он не будет лишний раз думать не о том. Пускай потерпит, не так много времени осталось до их встречи.***Flashback***Совсем еще маленький мальчик, блондин с вкраплениями пепельного, стоял и глядел в сторону. Голубые глаза отдавали льдом, казались жестокими, острыми, слишком внимательными. А лицо было бледным и безучастным. Узкие глаза выделялись на фоне остального. Выделялись своей ложной эмоциональностью.—?Перестань! —?Девочка подбежала к ребенку и с размаху дала тому пощечину. На ее глазах застыли слезы, а во взгляде был страх, вина и просьба. Хотя, нет, даже мольба.Ее брат не должен быть таким. Дети вообще не должны быть безэмоциональными.Она не хотела бить его, просто это был единственный проверенный способ избавиться от такого эффекта.Глаза младшего прояснились, цвет стал мягче. Он заторможенно приложил дрожащую руку к покрасневшей щеке, смотря на сестру, чуть приоткрыв рот.Ноги старшей подкосились, она упала на колени перед мальчиком и, заплакав в голос, крепко того обняла.—?Прости… Но не делай так больше! Пожалуйста! —?просила она, надрывно рыдая.Она не хотела повторения давно минувшего. И, господи, как же он был похож на Нее. Вот только Она давно умерла… И старшая не допустит повторения того, что случилось с ее младшей сестренкой.С тех пор младший брат перестал избавляться от грустных мыслей посредством использования какое-то время своего умения игнорировать эмоции. С того дня он медленно, потихоньку, начал учиться и совершенствоваться в другом своем умении. Спустя годы он легко отвлекался, по собственному желанию, быстро находя что-то более важное и интересное.А сестра тогда в последний раз плакала.Она пообещала себе, что больше из ее глаз никогда не хлынут слезы. Взамен на то, что она как-то раз ударила своего любимца, пусть и для его же блага.А она всегда сдерживает обещания. Если не желая того, так инстинктивно, уже по привычке.***End Flashback***