Пролог (1/1)

Роскошная золотая коляска, запряженная вороной тройкой чистокровных жеребцов подъехала к воротам старинного особняка. Минуту спустя из коляски выпрыгнул молодой человек, брюнет королевской осанки. Оказавшись на твердой земле, он облегченно вздохнул и, кинув кучеру увесистый мешочек, наполненный, по-видимому, серебром, бегом направился к парадным дверям.Лакей встретил юношу молча, не говоря ни слова, принял у него пальто и пропустил в парадную гостиную. На большой софе, раскинув в стороны руки и тяжело дыша, лежала дряхлая старуха лет восьмидесяти. Заметив вошедшего, она приподнялась, но тут же упала обратно на подушки. Брюнет быстрым шагом подошел к ней и встал на колени.- Бабушка, вы вызывали меня?- Да, Эрик. Бог свидетель, недолго осталось мне жить на этом свете, - старушка театрально вздохнула и подняла руку к лицу, - Ты должен поклясться мне, что посвятишь свою жизнь поискам справедливости и счастья. Раз уж ты не хочешь жениться, - лукаво усмехнулась дама.- А разве не этим я занимаюсь с тех пор, как стал адвокатом? – голубые глаза юноши смотрели удивленно.- Может этим, а может быть и нет… Часто грязные дела надевают маску справедливости, мальчик мой. Да что я говорю! Разве когда-нибудь молодость слушала старость?! Не волнуйся, Эрик, твое сердце, только оно поможет сорвать эту маску. Не слушай разум – он слишком часто ошибается, - женщина похлопала брюнета по плечу.

- Но бабушка! Разве не говорил Фирдоуси, что разум должен направлять дела человека?- Ты еще юн и неопытен, поэтому ссылаешься на чужие слова, стараясь доказать свою правоту. Что ж, если только философам ты веришь, то послушай слова Анатоля Франса: ?Сердце может прибавить ума, но ум не может прибавить сердца?. Считай, что это – моя последняя воля. А теперь ступай, Эрик. Тебе надо работать. Иди, но никогда не забывай моего завета. Он еще не раз поможет тебе!___На следующий день вся Москва говорила о смерти величайшей актрисы 19 века Альтуирской Евгении Павловны.