Часть 24 (1/1)

Автомобиль остановился у большого уютного дома. На улице началась сильная метель, что заставило девушку поёжиться на сидении. Том также продолжил сжимать её руку, потирая большим пальцем тыльную сторону ладони. Посмотрел на девушку, которая внимательно смотрела на падающий снег. Взгляд её был таким же как и всегда — холодным и равнодушным. Сложно было сказать, специально она так смотрит, или ей действительно давно на всё плевать. Зендая была права. У Славы и правда были мёртвые глаза, если можно так выразиться. Пустые, смотрящие в никуда. Вряд ли это связано с воздействием наркотических веществ, просто человек он такой. Мёртвый. Наверное, именно из-за этого девушка и отказала ему, ведь любой хочется тепла в отношениях. Хладный труп такого дать, увы, не сможет. Может, именно поэтому он так не хочет, чтобы Алекс бросала его, он как паразит, питающийся её стремлением к лучшей жизни. Ему необходим этот источник, чтобы банально существовать. Не жить. Мёртвые не живут. — Пойдём? — мягко спросил Том, погладив свою девушку по щеке. Хотелось дарить ей ласку бесконечно, ведь Холланд прекрасно понимал, что этого в жизни ей не доставало. Хотелось прижимать к себе, пытаясь согреть в эту морозную зимнюю ночь. Так он и поступит. Пусть и придётся терпеть всю ночь, пытаясь не накинуться на неё с обжигающими поцелуями. Хотелось прикасаться к ней везде где только можно. Но он не животное, он подождёт момента, когда она будет полностью готова.— Да, — кивнула девушка, пытаясь улыбнуться, но получилась какая-то самодовольная ухмылка. Если честно, главной целью её ночёвки было желание задеть брата и просто заставить его злиться, чтобы хоть как-то взбодрить, а то все эти дни он только и делал, что лежал, курил и пил пиво. Свинья.Пытаясь закрыться рукой от раздражающей колючей метели, Холланд схватил за руку Алекс и потащил скорее в дом, ведь снег падал на волосы, которые очень быстро намокали. Вбежав в дом, Томас захлопнул дверь и отряхнулся. — Давай в душ, у тебя волосы мокрые, — сказал Томас, помогая блондинке с курткой, та нехотя поддалась. Заметив, как Том немного смутился от того, что увидел, как будто ей это всё неприятно, просто схватила его за воротник синего свитера и притянула к себе. Не хотелось показывать своё холодное отношение, поэтому она решила пойти самым лёгким способом. Поцелуй вышел немного нелепым. Почувствовав то, что девушка уже сама позволяет запустить язык к ней в рот, парень переместил руки ей на щёки, опаляя горячим дыханием. Захватил губами нижнюю губу, а Алекс постаралась схватить верхнюю, что получилось у неё очень неумело. Томас лишь улыбнулся. Она так смущается перед ним. Это ценнее любого возбуждённого взгляда, полного похоти и желания, которые для мужчин были неким трофеем. Алекс же не была такой же, она смотрела на всё через призму равнодушия и некой надменности, и увидеть смущённый взгляд у девушки, лишённой способности бояться и трястись от волнения, дорогого стоило. Томас всё больше чувствовал власть над ней, но в то же время понимал, что ему всё больше хотелось укрыть её ото всех и бесконечно защищать.Поцелуй становился всё требовательнее, а Том сгорал всё сильнее от желания. Алекс же вела себя довольно странно, как будто пыталась лишь специально показать своё отношение, но не чувствовала того же. Холланд перестал замечать это, поэтому легко опустил руки ей на талию, начиная проводить руками по спине. Он продолжал целовать её, всё сильнее прижимая к себе. Девушке стало очень неловко, а прикосновения начали неприятно обжигать, поэтому она постаралась мягко оттолкнуть его, что совсем не помогло. Он лишь вдохнул и сжал талию, которую смог нащупать под широким худи. Блондинка вдруг сильно напряглась и со всей силы вцепилась в Томаса, пытаясь оттолкнуть от себя. Сердце заколотилось как бешеное, но вовсе не из-за долбанных бабочек в животе. Она со всей силы отпихнула его, на что получила растерянный взгляд Холланда.— Прости, — пытаясь отдышаться проговорил Том, — тебе не понравилось?— Понравилось, просто... — она вздёрнула голову, прогоняя ненужные воспоминания и пытаясь как всегда натянуть равнодушие на лицо, — ...непривычно просто.— Я думал, ты не любишь врать, — сказал Томас, немного разочарованно смотря на свою девушку, — да и если у нас отношения, я бы не хотел, чтобы ты мне лгала. Если тебе неприятно, так и скажи, не придумывай глупые заученные оправдания.Он был прав только в одном: она действительно солгала, но в остальном Том облажался с доводами. Он ни в коем случае не был ей неприятен. Да, поцелуй вещь странная и непривычная, но вовсе не противная. Её поведение брало корни в глубине её скудного детства, именно оно заставили её с опаской к кому-либо относится и избегать прикосновений, особенно... таких. Алекс прекрасно понимала, что Том ни за что ей не навредит, но всё же некий страх в подсознании вечно напоминал о себе.— Понравилось, я же сказала, — она усмехнулась на его недоверчивый взгляд, понимая, что действительно разочаровывает своей ложью, однако полностью доверять своему парню она пока не в состоянии. — Ясно, — вздохнул Томас и прошёл вглубь дома. — Сходи всё-таки в душ. Алекс слегка кивнула и взяла из сумки сменную одежду. Пытаясь не смотреть на Холланда прошла к белой двери ванной комнаты, закрываясь на замок. Включила воду и села на пол. Сердце продолжало бешено биться. Если бы такая ситуация случилась с Алекс пару месяцев назад, она бы наплевала и проговорила Тому что-то по типу ?не собираюсь под тебя прогибаться?, но сейчас она чувствовала себя эгоисткой. Отношения не могут быть без доверия, не говоря даже о любви. Девушка всю жизнь ненавидела ложь, но врала постоянно, всю жизнь ненавидела самоубийц, но сейчас переживает за одного, ненавидела вылизанных избалованных жизнью добряков, но влюбилась в одного. Когда она решила переночевать у Тома, она знала, что без такого рода прикосновений не обойтись, но даже и не думала, что это вызовет такую реакцию. Ей искренне хотелось получить всё от этих отношений, что ждут практически все школьницы. Старые раны влияли на всех, просто на кого-то в большей степени. Слава, к примеру, просто оказался чуть слабее духом. Но Алекс вряд ли сильнее. Она засмеялась, осознавая, что считая себя сильной и непоколебимой, перестала быть просто человеком. Когда тебя этому не учат, ты просто не знаешь как будет правильно, а как нет. Просто живёшь и составляешь свод личных законов, исходя лишь из случайных суждений, полученных по течению. Смех сменился небольшим хныканьем. Алекс никогда не рыдала в голос, а если и случалось что-то подобное, то это ограничивалось лишь слезами с таким же равнодушным лицом. Наверное, это её талант. Сама не знала, зачем плакать, если всё довольно хорошо, просто сложно принять то, что ты всё время жил неправильно и пытался игнорировать собственные проблемы. Слава страдал этим, что в итоге привело к такому конечному результату. Скорее всего, такая судьба ждёт и Алекс, если она не возьмётся за себя, за своё отношение к миру. Том был неким проводником в мир света, открытого лишь для тех, кто смог побороть свои страхи. Ей хотелось большего. Его хотелось. Только страшно, что пойдёт всё по пизде. Как всегда шло. Она не совсем понимала, чем заслужила его симпатию. Выключив кран, мысленно извиняясь перед Томом за потраченную зря горячую воду, она сполоснула лицо, чтобы не было видно красноты. Выйдя из ванной, девушка целенаправленно направилась к Холланду. Он сидел на диване, пялясь в телевизор и поглаживая Тессу у него на коленях. — Сырок, — не спеша начала Алекс. Том вздрогнул от неожиданности, что разбудило Тессу и она вскочила. Холланд прокашлялся и поднялся, оглядывая девушку, подмечая про себя, что она нихрена не принимала душ. Алекс подбежала к нему, схватила за ворот свитера и прижалась со всей силы к его губам. Том выдохнул с неким облегчением и ответил тотчас на поцелуй. Положил аккуратно руки на талию, боясь снова спугнуть. Блондинка слегка дёрнулась, но лишь прижалась сильнее. Хотелось показать ему, что он ей необходим. Девушка переместила руки ему на грудь, сжимая неуверенно ткань. Том взял Алекс за щёки, остановил, мягко поцеловал и посмотрел в глаза.— Ты в порядке? — Теперь да, — улыбнулась девушка, — прости меня... за всё.— Да это ты извини. Я не должен был что-либо требовать. Есть вещи, о которых трудно говорить. — Нет, ты прав... — она отстранилась и села на мягкий диван, хлопая по месту рядом с собой. — Я расскажу всё. Но только тебе. Даже Слава не знает. Том немного напрягся, предчувствуя непростой разговор. Сел рядом и обнял девушку. Та положила голову ему на плечо и сразу же стало легче. — У меня были очень непростые отношения с отцом. Мама умерла при родах, после чего папа как будто возненавидел меня. Слава хоть и был тем ещё гулякой, но относился ко мне, как к человеку. Защищал, нередко за это сам получал. Папа часто его бил. Когда мне было шесть, а Славе восемнадцать, он уехал в Англию, учиться. До тринадцати лет я о нём ничего не слышала. Он даже ни разу не позвонил. И... после его отъезда начался ад. Тогда брат служил грушей для битья, но потом почётное место заняла я. Папа много пил, часто приводил домой своих друзей. Они... были плохими людьми. Правда тогда я так не считала. Думала, что они так просто играют. К сожалению, никто не объяснял мне, что есть хорошо, а что плохо. В школе не учат жизни, не думаю, что знание таблицы синусов и косинусов способно было помочь. Ну так... они трогали меня.— Трогали, то есть... — с испугом произнёс Холланд, — ...там? — Н-нет, — девушка вздохнула, пытаясь отогнать неприятные воспоминания, — не там. Они говорили, что мы играем в дочки-матери и что мне нужно раздеться, ведь я играла роль младенца, а они обычно голые все. Ну они и... гладили меня. Там не трогали, максимум, что могли — за соски дёргать. Не знаю, почему им приносило это удовольствие, там же плоско всё. А для меня это была своеобразная щекотка.— Щекотка... — одними губами произнёс Том, совсем растеряв своё самообладание. Он был в ужасе. Девушку, самую дорогую, которую он так стремился защитить, трогали какие-то педофилы. Касались своими грязными руками до невинного маленького тела. — А твой отец?— Он просто смотрел. Сам не трогал никогда, но не мешал другим. А я всё думала, что это игра. Некому было объяснить, что так делать нельзя. Когда мне было лет одиннадцать, я начала поглощать в себя сериалы для взрослых. Не в смысле порно, просто сериалы не для моего возраста. Там были и эпизоды изнасилования, и просто домогательства. После этого... Я на эти игры посмотрела с другой стороны. Они продолжали это делать, а мне становилось страшнее. Один из них даже начал целовать мне живот, говоря, что мы играем в больницу, а его поцелуи лечебные. Тогда я всё больше ненавидела прикосновения. Просто других не было. Прости, кстати, что соврала тебе, но отец погиб не в автокатастрофе. Он совершил самоубийство. Том сидел и не понимал, что происходит. Да чтобы какой-то извращенец смел целовать его любимую? Невинного ребёнка? Да ещё и на глазах отца? Он тяжело задышал, пытаясь переварить информацию, но ужас от услышанного окутал всё тело. Он посмотрел на Алекс, а та глядела ему прямо в глаза, выглядела на удивление спокойной. — Это кошмар... Если ты начала понимать, что это пиздец, почему не пошла в полицию? — Кто бы поверил соплячке одиннадцати лет? — А отец вообще не реагировал? — Нет. Да и плевать уже. Что было, то прошло. Да, неприятно вспоминать, не люблю, когда меня трогают, но я в порядке. Всё же самого страшного не произошло. — Чего не произошло? Изнасилования? Да к этому всё шло! Боже... В голове не укладывается! — Так не произошло же. Не вижу смысла об этом думать, этого уже нет. Я в порядке. Правда. Нет. Это не было правдой. Никакого с ней порядка нет. Она дёргается от любого прикосновения, конечно, уже не так сильно, позволяя друзьям себя обнимать при встрече, но всё же ей страшно. Единственный, чьи прикосновения ей не были неприятны — брата. Наверное, это потому, что на подсознательном уровне девушка понимала, что тот не причинит ей вреда, потому что всегда делал лишь наоборот. За это она его до сих пор любит. — Но ведь... теперь... ты от каждого прикосновения будешь так дёргаться? — Нет, мне просто к твоим привыкнуть надо, вот и всё. — она хитро улыбнулась и сжала его ладонь в своей. — Я хочу тебя, скрывать не буду, просто пока... страшно...Хочет? Вот он совсем не ожидал такого. Он не мог поверить, что настолько неприступная Алекс так быстро в этом призналась. Да и зачем она сказала? Теперь он будет ждать этого с ещё большим нетерпением. Он прекрасно понимал, что после такого рассказа он ни в коем случае не будет на неё давить. Никогда. — Я... не стоит, если тебе тяжело. Я... не буду настаивать... может, вообще нам не стоит...— Ну чего ты растерялся? — засмеялась девушка. — Я же сказала, всё нормально, просто мне надо привыкнуть. Нельзя же вечно шугаться всех. — Просто... я бы не хотел, чтобы наш первый раз был таким. Как будто... ты будешь себя заставлять.— Это не так. Мне хочется этого, очень. Надеюсь, ты мне поможешь.— Конечно, я всё для тебя сделаю, — он взял её за руку, а Алекс смущённо улыбнулась. — Думаю, резко это делать нельзя. Нужно постепенно. Томас взял девушку за щёки и аккуратно поцеловал. Это было очень мягкое и нежное прикосновение, совсем не похожее на те, что были до. Он переместил руки на шею, поглаживал её. Алекс дёрнулась, но постаралась не подавать виду. Том это заметил и отстранился.— Где именно?— Везде, кроме головы и рук. Он кивнул и посмотрел на её шею. Прикоснулся одним пальцем, начал проводить по глотке. Алекс втянула воздух, но Том не стал прекращать. Медленно потянулся и губами дотронулся до основания шеи. Девушка вздрогнула и схватилась за плечи парня, но он продолжил целовать, поднимаясь всё выше. В один момент он прикусил кожу, заставляя девушку зашипеть. Провёл языком по всей длине, впиваясь. Алекс снова зашипела, пытаясь сдержать стон.— Не стесняйся стонать и кричать. Делай, что хочешь. Также можешь трогать меня. Увидишь, тебе станет легче. Девушка кивнула и запустила руки в волосы Тома, заставляя того простонать. Ей понравилось слышать его возбуждённый голос. Холланд резко прижался к её губам, даря невероятно мокрый и требовательный поцелуй. Поднял руку и начал проводить по животу, пусть и в толстом худи. Алекс вздрогнула и оттолкнула его. Томас тяжело дышал.— Прости. Думаю, для первого раза достаточно. — Да, ты прав. Спасибо за это. — Тебе понравилось? — Мне очень приятно, когда ты трогаешь меня в любом случае. Просто это как рефлекс. Нужно от него избавиться и тогда я хочу, чтобы только ты прикасался ко мне. Томас ликовал внутри себя из-за того, что смог добиться определённой части доверия. Он понимал, что единственный, кому она рассказала про этот ужас. Поэтому он осознал, что на нём теперь большая ответственность за неё, но его это не пугало. Хотелось сделать для неё всё самое лучшее, чтобы она почти не вспоминала о всём плохом, что было в её жизни. За этот месяц Том настолько привязался к ней и преисполнился желанием бесконечно защищать, что готов даже против её воли сдать брата в лечебницу, чтобы избавить от лишнего стресса. Он снова погладил девушку по щеке и улыбнулся.— Обещаю, что буду рядом в любом случае. Можешь на меня положиться. Я избавлю тебя от всего плохого, что тебя окружает. — Спасибо, я... — девушка счастливо заулыбалась, отводя взгляд от смущения, — я... даже не знаю, что сказать... Томас вновь погладил девушку по щеке, притягивая к себе и заставляя соприкоснуться их лбами. Посмотрел очень внимательно в её прекрасные глаза, улыбка сползла с его лица, что напрягло Алекс, так как он вмиг стал выглядеть очень серьёзным. Девушка отвела взгляд, но Холланд схватил её за подбородок, насильно пытаясь заставить смотреть на него.— Я люблю тебя. Сердце пропустило удар. Время остановилось. Алекс не знала, что дальше делать и говорить. Она слышала эти слова единственный раз в жизни от брата, а сейчас перед ней сидит самый светлый человек, нетронутый чернотой и гнилью. А она была испорчена. Так чем он заслужил такого? Наверное, это и есть любовь, когда плевать на всё, кроме счастья дорогого человека, даже на себя. Девушка была готова убежать, чтобы не отравлять его жизнь больше, чем нужно. Но напоследок хотелось излечиться. Познать то, что называется страстью, счастьем, но нужен баланс. Если сейчас она счастлива, то потом будет резко сброшена на землю. Так и Том, если познает её тело, полюбит её, то от души отвернётся. Слишком цинична, слишком эгоистична, слишком озлоблена. Приняв для себя решение разорвать этот замкнутый круг счастья и горечи, она поняла, что отдастся ему, но потом уйдёт, потому что так надо. Нужен баланс. Одна ночь с ним будет стоить все шестнадцать лет страданий и унижений. Одна влюблённая улыбка этого стоит. — Ты молчишь... неловко...— Прости. Задумалась. Я не могу ответить взаимностью, потому что не понимаю этого значения. В сериалах говорили о боли в сердце и тяжести внизу живота, но я этого не чувствую. Наверное, это плохо. Единственное, что хочется — это смотреть на тебя и улыбаться. Этого достаточно?— О Господи, ты меня всё больше заинтересовываешь. — он мягко засмеялся, упав на спину, потянув девушку за собой. Та положила голову ему на грудь, вслушиваясь в очень частое биение сердца. — Более, чем достаточно... Ладно... Я заметил, что ты постоянно говоришь о сериалах. Это... странно.— Меня никто ничему не учил. Единственный источник информации об этом сложном мире был в сериалах и фильмах. В книгах тоже. Поэтому я живу так, как там написано жить. По-другому не умею. Может, поэтому я и сплошное ходячее клише циничного подростка с трудным детством.***Как же холодно, как же одиноко и невыносимо. Боль вдалбливалась в мозг, разрушая его и пуская какие-то страшные образы. Почему же так плохо? Слава метался по полу, пытаясь найти комфортное место, но ничего не помогало. Очень сильно давила тишина. Выпив очередную бутылку пива, он встал, чтобы выбросить её, но голова вдруг резко закружилась и он повалился на пол, разбивая бутылку. Приземлившись прямо на осколки, он не зашипел, а на удивление лишь засмеялся собственной боли. Даже не пытаясь вымыть руки и становить кровь он выбежал на улицу, оставляя за собой след из красных пятен. Посмотрев на свои окровавленные руки, его откинуло в воспоминания о том случае пять лет назад, когда он также наблюдал за тем, как вытекает из него жизнь. Только тогда это его пугало, а сейчас он жаждал этого как никогда. Только всё равно страшно.— Сань... Вернись... Мне страшно...Горячие слёзы полились из глаз, напоминая о том, что Слава всё такой же жалкий двенадцатилетний ребёнок, который остался совсем один.— Пожалуйста, кто-нибудь... Обнимите меня...Он смотрел на чёрное небо, которое также молчало. Кровь из-за мороза засохла, превращая его руки всего лишь в сплошную грязь. Сзади послышался какой-то шорох, что заставило парня хоть лениво, но всё же обернуться. Глаза расширились, а дыхание и вовсе пропало. Перед ним стоял он сам, только как будто... из могилы. Мёртвенно-бледная кожа, вдавленные глаза, рваная одежда и многочисленные раны. Слава сначала растерялся, не сумев выговорить ни слова, а потом с истошным криком выбежал за ворота на дорогу, спотыкаясь о порог и падая на живот, больно ударяясь носом о землю. Не обращая внимания на боль и хлынувшую кровь побежал в неизвестном направлении, продолжая кричать. Оглядываться не хватало смелости. Остановившись от усталости в каком-то сквере, он упал на скамейку, пытаясь отдышаться. Слёзы всё также лили из глаз, а руки тряслись то ли от режущей боли, то ли от ужаса. Неужели он начал сходить с ума? Уже откровенно дрожа, но не от страха, он лёг на скамейку, наплевав на метель, и тихо зарыдал. Никогда он не чувствовал настолько горького одиночества. — Слав?.. Всё хорошо?Услышав своё имя, он соскочил больно ударяясь локтем о спинку скамейки, крича и отмахиваясь руками. Закрыв глаза, он истерически заговорил:— Нет, не трогай меня! Оставь в покое! Я боюсь!— О Господи, что с твоими руками?! — услышав более менее знакомый голос, Слава с опаской открыл глаза и разглядел за пеленой солёных слёз Мину, которая с беспокойством разглядывала его.Осознав, что больше опасности нет, он зарыдал ещё сильнее, прижимая девушку к себе. Он настолько сдавил её в своих объятиях, что девушка вскрикнула, но потом сама прижалась к тому, кого безответно любила уже очень долгое время. — Побудь со мной, пожалуйста... Мне очень страшно...Девушка лишь улыбнулась, аккуратно поглаживая мужчину по волосам. Она не знала, что с ним, но была рада, что он наконец-то смог подпустить её ближе. Заставляя его встать, она повела его к себе домой, ведь тот был одет слишком легко для такой погоды. Славе было плевать, куда идти, главное, что он не один. Плевать он хотел на подругу сестры, просто сейчас ему нужен хоть кто-то, чтобы тот-другой-Слава покинул его хотя бы на время.