Часть девятая (1/1)

После путешествия по лесам, где лишь изредка встречались небольшие деревушки, меньше даже знакомого Хогсмита, Лондон еще с предместья порядком шокировал. Даже скрываясь под вуалью невидимости, девушка терялась на чересчур шумных и многолюдных улицах, где даже воздух был каким-то другим, непривычным. К счастью, ей не пришлось особенно долго блуждать по огромному городу – уж адрес Саласии, даже никогда не бывая здесь лично, Хелена знала, а не заметить крупное несколько громоздкое здание уже издалека было невозможно. Хелена и Саласия не виделись уже несколько лет, с самого замужества подруги. Конечно, они не прекращали переписываться, однако переезд сделал их дальше не только территориально, но и в жизненных взглядах. С самого детства, конечно, девочки вовсе не были похожими, но только именно теперь так многое изменилось в жизни Саласии, что Хелена просто не понимала большую часть событий и забот, о которых писала ей подруга. И, не стоило обольщаться мыслью, словно бы письма самой девушки были хоть немного ближе и актуальнее уже для Саласии. Но все-таки дочь Слизерина была не просто самым дорогим человеком в жизни Хелены с самого раннего детства, теперь она оказалась еще и единственным хоть как-то знакомым ей вне оставшегося позади Хогвартса. Оттого, когда с единорогами пришлось не без сожаления распрощаться – вряд ли можно было рассчитывать, что звери станут сопровождать Хелену в путешествии и на материк – девушка все же рискнула нанести визит Саласии в ее новом доме. Какими бы ни были различия в их жизненных взглядах, но подруга точно была не тем человеком, что, даже и не одобрив решения Хелены, пойдет в своем неодобрении дальше словесных аргументов. Определенные опасения внушал только лорд Гилберт – вряд ли ей удалось бы придумать достаточно правдоподобную причину своему неожиданному визиту, да к тому же еще в одиночество, сколь бы искренним ни было желаниеувидиться, наконец, с Саласией после стольких лет разлуки – но, к невысказанной радости Хелены, хозяина просто не оказалось дома. Трудно было судить об этом, но девушка без раздумий поклялась бы чем угодно – подругу отсутствие супруга тоже совершенно устраивало. Разумеется, Саласия подошла к устроенному отцом браку со всей ответственностью, присущей ее воспитанию, да и сама быстро прониклась к мужу привязанностью и почтением, не случалось так, чтобы в письмах она упоминала его иначе. И, как упоминала леди Ровена, кельты гораздо почтительнее норманнов относились к своим женам… … если не обращать внимания на сплетни о том, как умерла мать Саласии, супруга дяди Салазара, которую не только Хелена, но даже и сама дочка никогда не видели, а к сплетням приучены были не слишком-то прислушиваться. Слизерина не слишком любили студенты, так что едва ли не каждое поколение в Хогвартсе запускало о нем новую порцию страшилок – кто мог судить о судьбе женщины, которую сам дядя Салазар не вспоминал ни разу? Разумеется, самая горячая радость Саласии при виде подруги не могла не смениться довольно скоро озадаченными вопросами. Хелена никогда еще не покидала Хогвартс и была, в общем-то, готова к удивлению ее визитом в одиночестве. От Саласии она ничего скрывать и не собиралась. Ровно как и к тому, что правда о ее путешествии не вызовет у подруги одобрения. Сама бы ни за что не одобрила такого, чтобы бросить мать фактически на смертном одре и бежать без оглядки, невесело вспоминая ту сочиненную давным-давно для них с подругой Анис – тогда еще не женой, а только ученицей дяди Годрика, вынужденной время от времени развлекать малышек – сказку о шотланском властителе, дочь которого, желая избежать навязанного брака, подставила мать под проклятье, превратившее женщину в чудовищного медведя, якобы много десятилетий потом наводившего страх на окрестности. В страшилке у Анис концы с концами не сходились, это Хелена подметила, еще в детстве проявляя внимательность к мелочам. Только теперь, окончательно повзрослев, поняла, наконец, и то, что не в правдоподобности у той истории был настоящий смысл. Разумеется, Саласия, всю жизнь не без расчета, но с безграничным почтением послушная своему отцу, тем более не одобрила бы подобное. Однако, к некоторому удивлению Хелены, большая часть упреков касалась вовсе не ее дочерней жестокости. - Ты на самом деле понятия не имеешь, что собираешься делать дальше! – закончив слушать, печально качнула черноволосой головой Саласия. - Я точно решила, чего я делать никогда не стану! – уклончиво ответила Хелена. Но как узнать о судьбе, которая будет твоей настоящей, даже не пытаясь ее обрести? – Ты вправе осуждать то, как я поступаю с матушкой, я и сама это осуждаю, но она не оставила мне выбора, ставя подобные условия. Только потому, что у нее самой не хватило когда-то духу противиться… - А чем, собственно, так плох сэр Грегори? Ну, началось… - Хелена! – приподнявшись в кресле напротив, Саласия пересела на самый его край, склонившись вперед и взяв руки подруги в свои. – Помнишь, когда мы были маленькими, мы болтали о том, что здорово было бы моему отцу и твоей матушке пожениться, чтобы мы смогли стать настоящими сестрами, одной семьей. Помню, отец еще… неважно! Гилберт и сэр Грегори братья, если бы ты не отвергла его в тот раз, мы могли бы, наконец, осуществить свою мечту и жить, как сестры, одной семьей. Мне тоже было страшно перед замужеством… даже все эти бредни о том, что отец якобы отравил мою мать, заподозрив в неверности, а мое рождение лишь подставная причина ее смерти – смешно теперь вспомнить, но все эти байки, над которыми я смеялась в детстве, полезли в голову, как только мне объявили о моем собственном замужестве. Все девушки боятся, милая, можешь мне в этом поверить – ну, или все, кто не опьянен до беспамятства страстью и не может вовсе о чем-то думать, про них я ничего не знаю. Нет никакой проблемы в том, что ты не испытываешь ничего подобного ни к одному из мужчин, лишь глупцы считают вступление в брак с достойным человеком для взаимной помощи, поддержки и продолжения рода – более низким и циничным, чем в плену скоротечной страсти, толкающей на ошибки. - К сожалению, страсть лорда Грегори не оказалась скоротечной! И уж не из-за самой склонности испытывать подобное, а вовсе не из-за направленности на другую девушку, Салазар когда-то счел лорда гонта недостойным своей дочери? - Он обречен был постоянно видеться с тобой, но не имел возможности получить желаемое – не удивительно, что она разгоралась вновь и вновь. Но, главное, что ты понимаешь и можешь рассуждать трезво. Ты ведь всегда была разумной, так не лучше ли прислушаться к матери, если даже ее опыт позволил счесть Грегори человеком достойным. Какого бы мнения ты ни была о своем отце и братьях, в семье Гонт к желаниям женщин принято обращаться куда более уважительно. - Относись он к моим желаниям уважительно – то вовсе бы не стал ко мне свататься… ну, по крайней мере, повторяться после первого отказа! Хватит об этом! Ты знаешь, что я не собираюсь возвращаться. Ты можешь считать наивностью и глупостью мое желание понять, в чем же моя настоящая жизнь, а не переходить из одного окружения в другое, в очередной раз приняв чужие правила. Но – как бы я тоже ни хотела, чтобы ты была рядом – разве я тяну тебя в свой мир и свои принципы? Я даже готова поверить – раз уж ты сама в это веришь – что ты действительно здесь счастлива. Но я так не могу. - Разделить судьбу с кем-то вовсе не означает отказ от своей собственной! – не отпуская слабо дернувшихся ладоней Хелены, рассудительно заметила Саласия. – Подумай сама, разве леди Ровена, тетя Хельга, дядя Годрик – да даже и мой отец – разве кто-либо из них мог создать Хогвартс в одиночку, не полагаясь на помощь и поддержку остальных? Может, не слишком убедительно это звучит теперь, когда отец не сумел с остальными поладить – с возрастом все становятся излишне нервными… Но просто подумай о том, что никто из них не достиг бы того, чего достиг, если бы старался пройти весь свой жизненный путь в одиночестве! - Твой отец считал друзьями и равными – ну, насколько он вообще способен кого-то считать равным себе – во взаимопомощи маму и тетю Хельгу. Как ты думаешь, он стал бы относиться так же к твоей собственной матери, останься она жива? - Я не собираюсь думать об этом… я даже не помню, что за человеком она была, какого ты ждешь ответа? Вполне возможно, что у отца были бы основания и не полагаться на нее в той же мере, все же леди Ровена и тетя Хельга – женщины во многом исключительные и необыкновенные, а для матери… как он надеялся, для матери наследника – отец мог выбирать несколько иные качества. Я не обсуждала с ним это. - Теперь-то ты понимаешь? - Понимаю – что? - Лорд Грегори. Он не выбирал меня… он вообще ничего обо МНЕ не знает. Придумал себе какой-то идеальный образ… призрак! – и не желает понимать, что никакого отношения ко мне настоящей это не имеет. Ты говоришь, что я имею возможность трезво оценить, а он – он не возненавидит меня в итоге уже только потому, что я не соответствую и никогда не соответствовала его воображаемому идеалу? - Ты писала, что вы почти полгода преподавали вместе… даже будь так – в начале – разве у него не была возможность наконец-то действительно с тобой познакомиться. Он что, казался разочарованным? Хелена помолчала. За прошедшую зиму, наверное, они разговаривали больше, чем за всю предыдущую жизнь – ну, не считать же разговорами лекции, когда она сама еще была ученицей. - Вполне возможно, он намеренно не замечает того, что не вписывалось бы в его иллюзии. - С чего ты так решила? - Иначе он бы уже не захотел на мне жениться. Выдохнув, Саласия отпустила, наконец, руки Хелены и прислонилась спиной к спинке кресла. - Знаешь, по-моему, это ты игнорируешь все то, что не укладывалось бы в твои теоретизирования! - Сэл, я уважаю твою новую семью, но я хотела тебя увидеть не для того, чтобы обсуждать твоего родственника! – сцепив ладони, негромко заметила Хелена. - Тебе нужна помощь? - Нет необходимости, просто я никого не знаю в Лондоне, так что от пары советов, конечно, не отказалась бы – я отправляюсь на материк и… - Одна? Хелена, право же, «советом» тут определенно не обойдешься… хоть ты и не желаешь ничего слушать! Ты хотя бы о безопасности подумала? Девушка помолчала. Вуаль незаметности оказалась весьма полезна в качестве защиты, но создавала и определенные трудности. Будь у хелены немного больше времени в спокойной привычной обстановке, наверное, она бы поэкспериментировала над этими чарами, быть может, они могли бы не только делать незаметным, но и позволять выглядеть иначе, не прибегая к сложной оборотной трансформации, а только лишь искажая восприятие людям. - Большая часть населения материка – магглы. Я вполне могу постоять за себя… да и не только перед ними! - Уж не думаешь ли ты, что разбойники станут играть по правилам магических дуэлей? Что ж… как знаешь. Какой совет тебе нужен? Качнув головой, Хелена достала из полотняной сумки старательно завернутый в ткань обруч. - Мама подарила мне ее на минувший солнцеворот. Она уже тогда начала думать о том, что болезнь сведет ее в могилу… в общем это из фамильных драгоценностей бабушки… ну, ты знаешь, ее матери. Немного механическими движениями руки неторопливо развернули строгую изящную диадему, украшенную единственным, зато необычно крупного размера, звездчатым сапфиром. - Я хотела заложить это, чтобы получить достаточно денег на путешествие. Саласия тоже помолчала. Диадему она видела и раньше – во время праздников в Хогвартсе леди Ровена время от времени надевала украшение к выходному своему одеянию – но отчего-то разглядывала с такой пристальностью, словно опасалась, не пытается ли Хелена обмануть ее. - И… куда же все-таки ты собираешься отправиться? – наконец, спросила она. - Пока не уверена, – не поднимая взгляда от диадемы, откликнулась младшая Равенкло.