18. В глубине прошлой жизни (1/1)

Наши лица были скрыты ночным мраком. Я тихо прошептала его имя, он вдруг притянул меня к себе и, положив руку на затылок, поцеловал.—?Ты ведь ожидала увидеть здесь что-то другое?— Нет.?— Я положила голову ему на плечо.— Ты пахнешь травами.Его пальцы коснулись моего виска и скользнули по волосам, он склонился к моим губам, но потом, будто передумав, коснулся губами шеи в том месте, где билась жилка.— А ты можжевельником.Я вздохнула, прикрывая глаза. Действие трав усиливалось, еще 20 минут — и оно достигнет своего пика. Я чуть отстранилась.— Что это за место? —?Я кивнула на домик.— Идем, покажу.?— Он потянул меня за руку.Мы поднялись по ступенькам и вошли внутрь. Он щелкнул включателем и загорелась люстра под потолком, освещая пространство перед нами.— О! Электричество посреди леса! До чего дошел прогресс,?— задумчиво протянула я, разглядывая обстановку комнаты, занимавшей едва ли не весь нижний этаж.— Генератор. Хочешь осмотреться?— Пожалуй.Я нашла глазами несколько дверей внизу и лестницу на второй этаж.— Иди,?— сказал он и отпустил мою руку,?— я пока разожгу камин.Я осматривала дом с его сдержанной обстановкой. На нижнем этаже, кроме большой комнаты с камином, нашлась еще просторная кухня. На втором этаже две спальни и ванная комната. Все было просто и функционально, никаких излишеств и вычурности. Когда я спустилась вниз, огонь уже горел. Я подошла к камину и села возле него прямо на ковер, протянув руки к пламени. Мне не было холодно, но мне нравилось ощущать обволакивающее тепло. Он сел рядом со мной, слегка задевая плечом.— Расскажи, что тревожит тебя.?— Он смотрел на меня, а я разглядывала объятые огнем поленья.— Зачем? —?Я пожала плечами и посмотрела ему в глаза.Он протянул руку, и коснулся моей щеки.— Как же с тобой сложно. А потом притянул к себе и склонился над моим лицом. Я непонимающе смотрела в его глаза, а он прошептал что-то на незнакомом языке и склонился ниже, почти касаясь моих губ своими. И вдруг я почувствовала нестерпимое жжение в груди и во мне стала вздыматься волна непонятной мне силы. Эта сила сбила крышку каменного саркофага, в котором была так надежно упрятаны моя боль, моя память, моя душа, а сам камень уничтожила в пыль. Я видела всю свою жизнь от момента рождения и до сегодняшнего дня, и все то, что приносило мне боль и страдание, безжалостно вырывалось из этого потока воспоминаний. Все те отчаяние и ужас, которыми я захлебывалась каждую ночь, покидали меня. Мое тело горело огнем, из груди рвался беззвучный крик, я билась в конвульсиях и пыталась вырваться или оттолкнуть его, но это было невыполнимой задачей. Время перестало существовать, я не знала, прошло ли несколько мгновений или часов, но боль стала постепенно утихать. Я сидела у него на коленях и медленно приходила в себя. Он вытирал бегущие из моих глаз слезы и укачивал как ребенка. Я чувствовала себя странно. Нет, воспоминания не покинули меня; я помнила все, подробно и досконально, но они больше не причиняли боли, не рвали душу на части, не сводили с ума, не заставляли искать смерти.Я выпрямилась в его руках и посмотрела в глаза. ?Сколько барьеров я поставила перед собой? Сколько раз просто хотела перестать мучаться, перестать бороться, перестать жить?. Я коснулась его щеки и поцеловала в губы. Нет, это не было благодарностью, это было моим желанием, с первой встречи. Желанием, которое я запрятала так далеко, что, наверное, и сама бы не нашла. Я посмотрела в его глаза, а потом, так же глядя в глаза, расстегнула верхнюю пуговицу на его рубашке. Он протянул руку, достал заколки из моей прически, и волосы рассыпались по плечам.Вдруг погас свет. Видно, в генераторе закончилось топливо, и темноту рассеивал только огонь камина. Пока он стягивал с меня свитер, я села верхом на его бедра и, поймав его руки, достала запонки из рукавов, хотела продолжить расстегивать рубашку, но передумала и, схватив за полочки, с силой дернула так, что оставшиеся пуговицы разлетелись по ковру. Он прижал меня к себе, впиваясь в губы, я обнимала его за шею, запустив пальцы в волосы, и отвечала на его поцелуи. Я чувствовала, как внутри разгорается огонь, который раньше я прятала слишком глубоко, и вместе с тем меня начинало накрывать эффектом от отвара. Мир вокруг перестал существовать.Я очнулась, вздрогнув, но глаз не стала открывать. Я почувствовала движение и по моему телу заскользила ткань, укрывая.— Тебе холодно?— Нет.?— Я открыла глаза и приподнялась, опираясь на его грудь. —?О! Я провела пальцем вдоль бусинок запекшейся крови на его плече. Он поймал мои пальцы и поднес к губам, а я все так же не отрывала глаз от глубоких царапин. Я села, кутаясь в ткань рубашки, рассматривая следы моих ногтей и зубов на его теле. Это сделала я? Не может быть! Он потянул меня за руку, опрокидывая на себя.— Мне понравилось, когда ты потеряла контроль,?— шепнул он мне на ухо, пропуская мои волосы сквозь пальцы так, что они падали ему на грудь, а второй рукой прижал к себе, успокаивающе поглаживая по спине.Огонь в камине медленно затухал, погружая комнату в темноту.— Поищем кровать? —?Он чуть приподнял голову, ловя мой взгляд в последних ответах пламени.Я кивнула и, поднявшись потянула его за собой, на второй этаж, безошибочно ориентируясь в темноте.Проснулась я как ни странно в своей комнате, в поместье. Сначала мне подумалось, что все события вчерашней ночи мне просто привиделись, но потом я заметила свои вещи, сложенные на диване, а на мне была надета мужская рубашка без пуговиц, которая так приятно пахла можжевельником.— Значит, не приснилось.Я встала, потянулась, и направилась в душ.Только расчесав и заколов волосы, я обратила внимание на конверт, лежащий на моем столе. Я подошла ближе и взяла его в руки. На нем было выведено три слова: ?Oculum pro oculo?. В конверте лежал сложенный вдвое лист. Я развернула его и стала читать. После первой строчки я, пошатнувшись, оперлась на стол, а закончив читать, судорожно смяла в руке уголок листка. Голова закружилась и перестало хватать воздуха.— Не может быть, не может быть,?— судорожно шептали губы._______________Oculum pro oculo?— (лат.) око за око.