Chapter 9 (Арена) (1/1)
Я лежу на животе и боюсь шевельнуться. Его рука крепче сжимает рукоятку длинного ножа. Я осторожно привстаю и больно падаю на задницу. Отползаю, перебирая руками в поисках чего-нибудь, что могло бы меня защитить. Неожиданно я натыкаюсь на острый камень. Правой рукой пытаюсь ощупать спину и обнаруживаю, что я без ветровки! Боль пронзает поясницу. А Катон подходит ближе, я боюсь смотреть ему в глаза. Вдруг парень заливается звонким смехом, при этом продолжая пристально следить за мной. Я цепляюсь руками за камни, поднимая свое тело и царапая ладошки. Вот, уже почти встаю. Тут мои колени подкашиваются, я начинаю падать вниз, но руки успевают ухватиться за камень, и я зависаю на полусогнутых ногах. Он подходит ко мне так близко, что я дышу ему в грудь и утыкаюсь в неё носом. Вдруг сильные руки поднимают меня, и мое лицо оказывается на одном уровне с лицом Катона. Голубые глаза всматриваются в мои, пробираются в сердце. Слишком пронзительный взгляд - я не выдерживаю и жмурюсь. Он усмехается и опускает меня на землю. Я чувствую, что моя спина опирается на что-то мягкое – явно не скалы. Моя рука нащупывает мох. Я открываю глаза: Катон стоит неподалеку и не отводит взгляда от меня. Затем он подходит ко мне и протягивает руку к лицу. Я отворачиваюсь. Как только парень одернул руку, моя голова поворачивается обратно. Уголки его губ дернулись вверх. Неожиданно он резко выбросил левую руку вперед – я даже зажмурилась – и сжал в ладони мое лицо, обратив его к себе. Мой подбородок оказался в его крепкой хватке. В глазах Катона блеснул озорной огонек, и парень большим пальцем провел по моей щеке. Он опустился на одно колено рядом со мной и другой рукой потянулся к моему воротнику на футболке. Пальцы коснулись обнаженной части над воротником и двинулись ниже. Указательный палец провел по левой груди так, что у меня пошли мурашки. Затем он описал контур правой, рука уже провела по животу. Я сидела, не шелохнувшись. Мысли разлетелись по голове. Возникла идея пнуть между ног, но все мои конечности как будто парализовало. Катон придвинулся ближе, и рука, пару мгновений назад находившаяся на животе, уже поглаживала бедра. Он еще раз посмотрел мне в глаза. Я уже не сдерживала страха, меня жутко колотило то ли от холода, то ли от ужаса. Парень убрал руку с ноги и сделал то, чего я от него меньше всего ожидала – запустил руку мне под футболку. Я прижалась головой к моху и нервно сглотнула. Крепкие Пальцы нащупали грудь под лифчиком и уже обхватили её, поглаживая соски. Боже, мне страшно. Что он сделает с такой маленькой девчонкой, как я? Оттрахает как свинью? Заставит меня… о, Господи. Самые жуткие мысли лезут в голову, отчего она начинает болеть.
Катон чувствует все, что переживаю я. Это его, кажется, больше всего заводит. Одна рука продолжает сжимать лицо, другая уже расстегнула лифчик и лямки, после чего он моментально слетел с меня и исчез. Парень сел на мои вытянутые вперед ноги и приблизился к моему лицу. Я ощущаю его горячее дыхание на моих губах, слышу его бешеное сердцебиение. Но у меня пульс зашкаливал еще сильнее. Что-то твердое уперлось мне в ногу. Катон… не-ет, только не это! Не скрывая своего состояния, он улыбнулся и легонько закусил мое ухо. Я дернулась. И это видит весь Капитолий. Да что уж там – весь Панем! Парень прижал меня к моховой стенке, рука уже тянулась к моей ширинке. А голубые глаза все также продолжали бешено сиять. Я дышала как паровоз. Катон снова приблизился к моему лицу так, что наши носы упирались друг в друга. Он провел языком по моим губам, подбородку и шее. Мне на миг показалось, что я умерла и нахожусь в Аду. Сущем Аду. Он обхватил зубами мою верхнюю губу и начал возить по ней языком. Мне все это казалось настолько омерзительным, что я резко одернулась, стукнув его по лбу. Катон, казалось, взбесился. Он отвесил мне пощечину, отчего моя щека с царапиной загорелась еще сильнее. Больно… Вдруг меня осенило. «Подыграй ему!» - кричала каждая извилина мозга. Я подняла руку и кончиками пальцев провела по его лицу, обрисовала изгиб бровей и приложила к его губам. Он издал звук, похожий на урчание, или что-то вроде того. Моя рука последовала ниже, поглаживая его торс. Опускаться ниже я не стала. Пальцы снова заскользили вверх по его влажной футболке. Я погладила его напряженную грудь. Катон не отводил от меня взгляда. Но теперь я старалась всматриваться в него, выдавливая жалкую пародию на заинтересованность. «Действуй!» - промелькнуло в голове. Я обхватила пальцами его соски и постаралась повернуть как можно сильнее. Катон взвыл от неожиданности. Я сбила его с ног, отчего тот упал с большим грохотом наземь, и вскочила на него. Замахнулась кулаком и ударила по носу. Катон отвернул лицо. Я снова замахнулась, и… парень поймал мой кулак.
- Не такая ты ловкая, верно? – пропыхтел парень. Он вывернул мне руку и скинул с себя. Затем взял меня за грудки и швырнул о камни.Послышался глухой треск – я сломала запястье. Моя голова также ударилась о камни, отчего жутко гудела. Катон подбежал ко мне, запрыгнул сверху и начал душить. Здоровой рукой я потянулась к его левому глазу и начала тыкать в него, но, к сожалению, постоянно мимо – Катон успел несколько раз увернуться. Надо вспомнить все болевые точки, доступные мне, пока я не потеряла сознание. Прямо над моим ботинком его голень. Я со всей силы стукнула по нему. Катон отпустил меня и схватился за ногу. Я быстро встала и повертела головой в поисках убежища. Там – лес, который я совсем не знаю. С другой стороны – тоже лес, сзади – склон, впереди – обрыв. Негусто. Я делаю выбор в пользу леса. Разворачиваюсь, и только моя нога ступает на землю, как сильная хватка останавливает меня, и я, со свистом рассекая воздух, падаю на землю. Катон схватил меня и снова прижал к моховой стенке. Он держал меня за горло, но не усиливал хватку. Парень просто зафиксировал свой дикий взор на моих глазах. Я решилась на отчаянный шаг – стукнула лбом о его нос. Голова снова загудела, а Катон на секунду откинулся назад. Потом снова прижался лицом к моему лицу и так больно сжал мои плечи, что, казалось, руки сейчас вывернутся из суставов. Наши губы были всего в паре миллиметров друг от друга, мы соприкасались носами и лбами, наши ресницы переплетались…Вдруг он отстранился и подошел к своему рюкзаку. Его возбужденность уже угасла. Расстегнув молнию, он вынул оттуда какую-то темную ткань с молниями. Идиотка, это же моя ветровка! Я кое-как встаю и иду к парню. Протягиваю руку к ветровке и тяну к себе. Но Катон не отпускает. Я с силой тяну на себя куртку, но парень резко прижимает её к себе так, что я невольно подлетаю к нему и касаюсь пальцами его груди. Мне ужасно неловко – я непроизвольно, но сама трогаю его. А Катон опять начинает смеяться.
- Думаешь, я просто так её тебе отдам? – в перерывах между хохотом спрашивает он.- Ты уже сделал то, что хотел. Отдай, а то я тебе лицо расцарапаю, - яростно прошипела я.Катон смеется еще звонче. Но вдруг хватает меня, поднимает и говорит:- Я еще не все с тобой сделал, чего хотел, - после чего он опустил меня на землю. Я нахмурила брови и снова потянулась к ветровке, но Катон, похоже, не собирался мне её отдавать.- Так сделай то, что хотел. Убей меня.Мои слова прозвучали жестко и убедительно. На лице Катона читалось возмущение.
- Остынь, рыжая! – отступив на пару шагов назад, говорит он.Рыжая. Меня первый раз так назвали. А то в основном «Лиса» и «Эй! Куда понесла! А ну-ка стой! Стой, говорю!». Мои губы непроизвольно расплываются в улыбке. Катон отходит и кладет мою ветровку наземь.- Эй, отдай мне её! – кричу я на него.Катон лишь мотает головой и говорит:- Она порвалась. Зачем она тебе?Я лишь издаю нервный гортанный звук, похожий на рычание, и опускаюсь на землю. Мне ужасно холодно и немного противно. Я потираю руками плечи, стараясь хоть как-то себя согреть. Катон подходит ко мне, снимает свою ветровку и заворачивает меня в неё. А сам берет и пытается надеть мою. Действительно, с внутренней стороны была дыра. Но только лишь с внутренней. Заметив, куда направлен мой взгляд, Катон застегивает мою ветровку и проговаривает:- Да, дыра небольшая, но с внутренней стороны, и ты уж точно не согреешься.- А на тебя моя налезет, здоровяк? – спрашиваю я.- Не бойся, малышка, у нас у всех размер ветровки одинаковый.- Малышка? Я же была «рыжей»? – я склонила голову набок, немного опустив ресницы. Катон усмехнулся и сел рядом со мной. Его рука прошлась по моей глубокой царапине на щеке. Я дернулась.- Извини, - он убрал руку.- Ни за что на свете, - огрызнулась я. Боль исходила не от царапины, а от пощечины. И он опять засмеялся. Казалось, что это улыбчивый парень, ждущий от жизни только хорошее. Но несколько минут назад он был безжалостным убийцей, да еще и извращенцем, у которого есть одна цель – выжить. Он может быть двуличен, так что мне нельзя расслабляться. Нашел из-за чего извиняться. Лучше бы отдал мне белье. Или не трогал вовсе… После недолгой паузы я спросила: - Ну? Когда ты меня убьешь?- Мне не надо тебя убивать. Ты сама умрешь, когда понадобится. Без моей помощи.Я вздрогнула и напряглась. К чему он клонит? Неужели я дойду до суицида? Или какая-нибудь выжившая силачка по просьбе Катона убьет меня?Вдруг его рука опустилась мне на плечо, пальцы схватили выбившийся из помпона локон и начали его теребить, нарочно касаясь моей шеи. Мне кажется, или он со мной пытается заигрывать? Нет, просто издевается.
Мы сидели молча. Довольно долго. Все это время он держал свою руку у меня на плече.
- Лиса, – произнес он.- Да?- А… как твое настоящее имя? – спросил он. Самый мой нелюбимый вопрос. Терпеть не могу, когда спрашивают мое имя.- Мерисса, - непроизвольно произнесли мои губы. Почему мое тело не слушается меня?
Катон убирает руку, двигается и садится напротив. Его взгляд снова безответно прожигает меня. Не в силах сопротивляться, я поднимаю голову. В глазах Катона уже не читалась ненависть и дикость. Я не могла понять, о чем он думал в то мгновенье. Его правая рука сжала мою, а левая коснулась губ. Мне хотелось его поцеловать. В это мгновенье он казался нежным и заботливым. Светлые волосы освещало уже выкатившееся из-за туч солнце. Я даже начала немного расслабляться, но мой мозг запретил это делать. Я снова вжалась сама в себя. Парень потянулся к карману и достал оттуда какую-то баночку. Открыв её, он помазал мне царапину на лице, на руке и на шее. Раны обдало приятным холодом. Катон резко поднялся и подал мне руку. Я без раздумий потянулась к нему и оказалась на ногах. Немного пошатываясь, я начала терять равновесие, и Катон подхватил меня. Его руки сомкнулись на моей талии, голова опустилась мне на плечо. Мои руки невольно обвились вокруг его шеи, немного касаясь волос. Я дышала ему в грудь. Впервые мне показалось, что я в безопасности. Так крепко меня еще никто не обнимал. Кроме Ронни…Катон отстранился, но взял в ладони мое лицо.- Я верю в тебя, Мерисса, – прошептал он, - Ты можешь победить. Но когда будет слишком поздно, ты знаешь, что делать. Ты умная и сильная, несмотря на свою маленькую комплекцию. А мне пора идти. Больше не попадайся мне на глаза.Он отпустил мое лицо, застегнул на мне свою ветровку и направился обратно в чащу. Пройдя немного, он обернулся. Я стояла не дыша. Он опять усмехнулся и ушел. Надеюсь, мы с ним больше не встретимся.
Я долго не могла выдохнуть. Провожала его взглядом, пока широкая спина не скрылась за деревьями. Затем встрепенулась и побежала совершенно в другую сторону. Деревья снова мелькали перед глазами, но на этот раз голова была забита разными мыслями. Внезапно я поняла: все, что он делал со мной - мне это нравилось. Очень нравилось…Чувство безопасности? Ха! Какой абсурд! Этот человек пытался надругаться надо мной, о какой заботе и нежности может идти речь? Он был прав, нельзя попадаться ему на глаза – ведь хуже будет, чем сейчас. Зато Капитолий на свою радость увидел грязную сцену. У Катона, небось, уйма спонсоров, которые пришлют все, что понадобится в любую минуту. Не то, что мне. Я лишь бегаю от всех, стараюсь не мешать им убивать друг друга. А в итоге всегда получаю по заслугам я. Ловушек за все Игры сделала всего две, причем попались на них лишь две полудохлые белки.
Солнце начинает припекать голову. Я подняла глаза на небо и увидела, что оно сгущается ночными облаками, а солнечный свет почти исчез. Остались лишь небольшие лучи, освещавшие арену частями. Я шла под одним из них. Глаза окончательно раскрылись, боль в мышцах поутихла. Кажется, я высохла от дождя. Лишь волосы были немного мокроваты, а так я уже совсем сухая. Не знаю, сколько я шла.
Навстречу мне попадается овраг, хорошо замаскированный листьями. Невооруженным глазом его не заметишь, но я все увижу. Стараясь не издавать лишних звуков, я разбираю руками листья, сажусь в овраг и осыпаю себя ими, оставив немного места для лица, чтоб можно было дышать. Лучше подождать завтрашнего дня. Но глаза не хотят закрываться – им мешают мысли. Их порой так много, но все они пусты, как стеклянная бутылка. Не могу я заснуть.
Проходит час, два, три. Может, вообще все шесть. Не выдержав, я аккуратно встаю из своего ночлега и вглядываюсь в маленькие кустарники, надеясь разыскать хоть какие-нибудь снотворные ягоды. Мое внимание привлекает светящееся в темноте растение, усеянное маленькими темно-синими бусинками. Я подхожу и срываю их. Набрав полную ладошку, возвращаюсь в овраг и повторяю процедуру маскировки своего тела. Потом подношу к лицу ягоды. Маленькие, немного квадратные и очень ароматные. Это сомнулы! Такие ягоды растут в нашем дистрикте. Их добавляли в растворы с успокоительным. Иногда даже в морфлинг. Ягоды вызывали усталость и быстрый сон. Я смотрю на ночное небо и высыпаю все ягоды в рот, мгновенно отключаясь…Боль. Голова болит. Открываю глаза, но они меня не слушаются и снова слипаются. Над ухом щебечут птицы. У меня будто ампутированы все конечности. Сколько я проспала? День? А может, все три? Снова шевелю руками, на этот раз у меня кое-как получается. Потом повторяю процедуру с остальными частями тела. Все вроде шевелится. Осторожно встаю и стряхиваю с себя все листья. Полуденное солнце обжигает голые участки кожи. Желудок и горло пересохли, и я чувствую некое обезвоживание. Надо срочно добыть еды. Как я могла так долго спать?Ну конечно! Не надо было есть столько ягод. Их было очень много, и все я прожевала в два счета. И опять торопливость и неосмысленность действий привели меня к поражению.
Теперь пора подумать о других трибутах. Я оглядываю местность, на которой нахожусь,: кругом, как всегда, деревья, лес наполнен разными звуками, запахами, кругом светло и никакого намека на других людей. Я выползаю из оврага и бреду в сторону куста с сомнулами. Подойдя, я замечаю, что ягодки практически восстановились на всех оборванных ветках, до завершения их четырехдневной стадии созревания осталось не больше суток. Стоп… значит, я проспала три дня?! Я столько времени потеряла! Надо срочно добыть себе хоть какое-нибудь пропитание. Тряхнув головой, я отодвигаю куст и ступаю на землю, усеянную ветками и листьями.
Лес начинает немного редеть, деревьев все меньше. Хорошо истоптанная тропинка вела явно к какой-то поляне. Наверно, я еще не изучила это место. Осторожно ступаю по сухим веткам, не забывая озираться по сторонам. Мое внимание привлекают чьи-то крики и разговоры. Я прячусь за деревом, дождавшись, пока все не утихнет. Потом осторожно иду в сторону, откуда все доносилось. Я вижу четыре шевелящиеся фигуры и замираю, притаившись за толстым стволом. Прищурившись, я обнаруживаю, что там профи! Вот так повезло. Трое, два парня и девчонка, разговаривают с мальчиком. Не помню, из какого он дистрикта, да это и не важно. Рядом с ребятами я замечаю огромную кучу припасов, которая была окружена огромным количеством ям. Неспроста. Профи начинают уходить, намеренно обходя эти ямы. Значит, это мины. Да-да, мины!
Профи уже скрылись за деревьями, а мальчик смотрит в какую-то непонятную сторону. Желудок предательски урчит, глядя на рюкзаки с едой. Я не могу. Нет, надо! Если я не поем и не попью, то умру довольно скоро. Никогда не мечтала так тупо погибнуть.Ноги сами выходят на поляну. Я осторожно иду по поляне, стараясь сильно не мельтешить, чтобы мальчик не заметил меня. Убедившись, что он смотрит совершенно в другую сторону и вообще отошел, я ступаю на площадку. Только аккуратно, без резких движений. Прямо передо мной чистый участок, хоть и небольшой. Я ставлю на него ногу. Вместо шага получается скачок. Я еще раз смотрю на парня, но тот, похоже, вообще занят другими делами. Ступаю на следующий участок и немного теряю равновесие, сильно качнувшись. Следующий шаг почти такой же, как первый. Далее две мины идут прямо друг за другом. Я поднимаю правую ногу и перепрыгиваю. За долю секунды осознаю, что и следующие две мины расположены точно также, поэтому еще раз перепрыгиваю. Получается пробежка. Следующая преграда – бочонок. У меня маленький рост, недлинные ноги, но я прыгну. Поднимаюсь в воздух и приземляюсь на обе. Но вот мое тело перевешивает, и руки вместе с верхней половиной туловища летят вперед. Ноги всеми силами удерживают меня. Сейчас я подорвусь прямо тут. Мои руки касаются земли. Я зажмуриваюсь и взвизгиваю. Проходит секунда, две. Ничего не происходит. Чудо? Не важно. Я дальше, осторожно подпрыгивая, подхожу к куче и с облегчением вздыхаю. Перед глазами лежит темно-синий рюкзак. Без раздумий руки тянутся к нему и сжимают в крепкой хватке. Как много тут всего! Я сначала тянусь к ящику и собираю несколько галет, затем яблоки из мешка. Нужно понемногу – а то увидят, что воровали, найдут, догонят и убьют. Беру небольшую бутыль из красного рюкзака, кладу сверху и застегиваю свой. Снова поглядев по сторонам, иду медленно и мелкими шагами. На этот раз у меня равновесие в полном порядке, видимо, запах еды немного добавил мне сил продолжать путь. Но желудок не дремлет. Стараясь пересилить чувство голода, отнимающее энергию, бегу без оглядки в лес. Не остановлюсь, пока не пробегу хотя бы десяток деревьев. Ноги заплетаются, голова гудит, но я не все бегу. Когда дыхание уже перехватывает, я решаю притормозить. Опускаюсь на ствол дерева и раскрываю рюкзак. Он полон еды и воды. Я облизываю губы и первым делом прикасаюсь к бутылке. Нельзя много пить! Открываю бутылку и позволяю себе сделать три больших глотка, затем два маленьких. Дыхание перехватывает, и я откашливаюсь. Потом достаю галету и съедаю, медленно пережевывая, чтобы насытиться. Еще беру кусочек хлеба, орехи и яблоко. После тщательного пережевывания запиваю все двадцатью глотками воды. Да, я отсчитываю каждый глоток – для меня сейчас вода на вес золота.
Вдруг я слышу оглушительный взрыв. От неожиданности вскакиваю, кладу все в рюкзак и прячу его под корнями дерева. Затем встаю и бесшумно подбегаю к тому месту. Вся еда пылала! Какой-то умник взорвал кучу! От досады я скрежещу зубами, разворачиваюсь и иду обратно. Выкопав рюкзак, иду вперед. Слышу шум ручья. Лучше держаться близ него – он должен привести к водоему. Ручей обрывается в некоторых местах, где скалы, так что мне приходится перевешивать рюкзак на живот и идти, тесно прижавшись спиной к камням. Ненавижу их.Пройдя где-то около мили, я останавливаюсь и снова зарываю рюкзак под большими валунами. А вот и вода. От неё меня отделяет лишь обрыв, по которому не очень легко спуститься вниз. Долго стою в раздумьях, что делать. Не прыгать же? А то только высохла, и сразу в воду. Подбираю камень и бросаю в водоем. Он не растворяется, значит, вода хороша. По крайней мере пить уже не страшно. Поворачиваюсь направо: там нет никакого спуска. А слева есть небольшая тропинка, усеянная острыми камнями. Но, опираясь на них, можно спуститься вниз, к воде.И тут я слышу пушечный выстрел. На небе появляется портрет трибута из первого, профи. Отлично. Теперь их еще на одного меньше, а, значит, больше шансов на то, что они поубивают друг друга. А сколько их осталось? Двое. Смысл им объединять свои силы. Экран почему-то с шумом, из-за которого я настораживаюсь, гаснет. Инстинктивно чувствую за спиной опасность и резко поворачиваюсь.- Привет, - говорит темноволосая девочка-профи и ударяет меня по лицу. От неожиданности я соскальзываю и падаю в воду.