Акт 3. Они (1/1)

Вслепую вновь перелистайПергамент нам доступных тайн —Лёд, раскаленный докрасна,Любовь страшнее, чем война,Любовь разит верней, чем сталь.Вернее, потому что самБежишь навстречу всем ветрам,Пусть будет боль, и вечный бой,Не атмосферный, не земной,Но обязательно — с тобой.Когда маленькая улыбчивая Шури без тени страха бьёт его в плечо и называет раритетом, Баки улыбается. Стив за его плечом тоже. Шури не обещает избавления, о нет. Она раскрывает перед ним ворота ада и с лёгкой улыбкой опускает его туда как можно медленнее, чтобы воспоминания не перемололи его в фарш мгновенно — это всё, что она может. И Баки благодарен этой девочке, её теплой улыбке и рукам в мозолях и ссадинах от постоянной работы в лаборатории.Его сошествие в холодный Зимний ад проходит под длинные и печальные взгляды Стива, под ободряющую улыбку Шури, под спокойные и твердые шаги Т'чалы и под золотые всполохи волос на самом краю сознания, за секунду до погружения.Наталья улыбается насмешливо и говорит Стиву перестать быть наседкой. И Стив слушает её. Хотя Баки не раз говорил ему тоже самое. Русская уводит Стива куда-то в рассветное солнце Ваканды, в жару и опасность очередной вылазки по совершению справедливости, и Баки чувствует такую тревогу, какую не испытывал даже во времена Ревущих Коммандос.Ему снятся золотые всполохи волос, которые каждый раз превращаются в алый костер, в котором он сгорает. И Баки не знает почему и что с этим делать. Это похоже на адский костёр посреди Арктической пустоши.Наташа плохо спит по ночам. Не потому, что запах крови никогда не смоется с её кожи, не потому, что прошлое смотрит на неё из бездны…Каждый раз, за секунду до того, как Джеймс закроет глаза, чтобы Шури помогла воскресить ещё одно воспоминание, стирая коды Гидры, Наташа проскальзывает тихой тенью в лабораторию, выскальзывая за секунду до того, как Джеймс откроет глаза.И при всей своей простоте Стив всё ещё не слепой и не дурак, он может сложить дважды два.— Ты и он? — Капитан не договаривает вопроса.— Секс, Стив. Слово, которые ты ищешь — секс, — смеётся Наташа таким настоящим и искренним смехом, что режет уши.— Это был не просто секс, — Стив смотрит ей в глаза, пока самый умный ИИ по другую сторону от Атлантического океана и Тони Старка везёт их обратно в Ваканду.— Кэп, Чёрные Вдовы не умеют любить, — улыбается Наталья и идёт к небольшому диванчику, чтобы вздремнуть после сложной миссии.Она — смерть за прекрасным фасадом, ложь в самой яркой обёртке.— Чёрные Вдовы, может и нет, а Наталья Романова? — скорее утверждает, а не спрашивает Стив и, слава богу, не продолжает разговор.Рыжее всполохи волос постепенно превращаются в коврово-красный силуэт балерины. Она кружится на сцене, пока не вспыхивает ярким пламенем. Но даже это не останавливает бешеного кружения. Баки просыпается с ощущением чужих губ и рук. И беспредельной тоской по тому, чего, кажется, никогда не существовало.Он смотрит на Наталью. Постоянно. Неотрывно. Баки уверен, что они знакомы. И теперь каждый раз погружаться в ад из воспоминаний ему ещё страшней.Баки открывает глаза и ищет её, он должен найти её как можно скорее. Он, наконец-то, вспомнил!— Стив, где она? — голос хриплый и ломкий от волнения.— У себя, — Стив всё понимает без лишних слов.Баки тарабанит в её дверь единственной рукой и почти падает, когда Она открывает.— Наташа, — шепчет он на русском, — Наташенька.Она утыкается в его широкую грудь и тихо плачет.Они люди, не знавшие счастья.За ними реки крови и горы из пепла, выжженные равнины и города, стёртые в пыль.Наталья жмется к нему, тихо дрожит, прижимаясь к губам, вздыхает так судорожно и жалобно, когда он целует её шею, ключицы, плечи.Он вспоминает её вновь. А Она его никогда не забывала. И да, чёртов Роджерс, как всегда, был прав — это не секс. Это никогда не было просто сексом.Возможно, они не заслуживают второго шанса, но готовы драться за него насмерть.