Вера (Лелиана/Себастьян) (1/1)

Себастьян всматривается в лицо сестры Соловей и пытается вспомнить, где он видел ее раньше. Скудное неровное освещение ночной крепости бросает на ее черты тени, искажая и путая, но он абсолютно уверен, что уже встречал ее. Она не смотрит на него, стоящего за плечом Хоука, а он не торопится выступить вперед, хотя это он, Себастьян, здесь представитель Эльтины, а Хоук только сопровождение. Себастьян позволяет Хоуку завести беседу, а сам копается в памяти, пытаясь найти похожее лицо в своем прошлом. Он даже не понимает, почему это так важно, почему все его нутро всколыхнуло этой встречей.И только когда он обращает внимание не на облик, а на движения – плавные, стремительные, смертоносные движения барда – он наконец вспоминает. Ее волосы тогда были длиннее. И, словно в подтверждение его мыслям, она называет свое имя.Лелиана. Потрясающе красивая грудь, молочно-белая кожа с редкими веснушками и шальные глаза. Смех. И кровь на его руках…Себастьян мотает головой, отгоняя воспоминание, и на секунду задумывается, меняет ли это что-нибудь. Нет. Ничего не меняет.Он делает шаг вперед и включается в разговор, удостаиваясь мимолетного взгляда, в котором читается лишь вежливый интерес. Она его не узнает. Тем лучше.Новости, сообщенные Лелианой, ныне называющей себя сестра Соловей, настолько беспокоят, что окончательно выметают из головы прошлые воспоминания. Получается думать только о будущем, о том, как уберечь Владычицу. Погруженный в свои думы, Себастьян возвращается из Крепости и почти умоляет – к сожалению, безрезультатно – Эльтину спасаться бегством, мимоходом отмечая, что Хоук больше занят своими мыслями, чем разговором. Вероятно, он тоже не в восторге от вырисовывающегося будущего. Себастьян даже хотел бы помочь ему, но кто тогда защитит Эльтину?Он бредет в свою келью, усталый и с переполненной тревожными мыслями головой, на ходу распуская перевязь колчана. Прибирает оружие в шкаф, раздевается, оставаясь в одном исподнем… За окном разливаются серые предрассветные сумерки, ужасно хочется спать – а ведь всего через час-полтора ему надо быть на утренней службе. Его движения замедлены, а в голове вязкий туман, но он все же замечает в неверном полумраке какое-то движение. Тонкий кинжал, всегда хранящийся под подушкой, мгновенно оказывается в его руке, но все-таки недостаточно быстро – Себастьян чувствует холод металла на своем горле и тепло чужого дыхания на плече сзади.– Себастья-ян, – слегка растягивает его имя голос, который он уже слышал сегодня. – Неужели ты и вправду подумал, что я тебя не узнала?– Лелиана, – он выворачивается из ее захвата, сообразив, что ему ничего не угрожает, и отходит на пару шагов. Настолько, насколько позволяют невеликие размеры кельи. – Зачем ты тут?– Что решила Владычица? – она свободно усаживается на его скромное ложе, небрежным движением пряча собственный нож в голенище.Себастьян вздыхает и, скрестив руки на груди, прислоняется к углу, хотя камень неприятно холодит голую спину. Скрывать позицию Эльтины нет никакого смысла:– Она останется. А ты теперь служишь Верховной Жрице? Не могу даже представить, что привело тебя к этому.– Ну, ты ведь тоже тут, правда? – Лелиана обводит глазами келью, явно имея в виду Церковь в целом. – Тебя что-то тоже сюда подтолкнуло.– Я – другое дело. Я был просто избалованным мальчишкой без морали и принципов. Я должен был когда-то это перерасти.– Другое? – Лелиана одним мягким движением оказывается на ногах. – Правда?Она подходит вплотную и испытующе заглядывает ему в глаза:– Скажи, тебе по-прежнему нравится убивать? Отнимать у людей самое ценное, что у них есть? Властвовать над самой их жизнью?Себастьян отшатнулся бы, но он уже стоит в самом углу, и ему остается только вскинуть голову:– Все, что ты обо мне знала, Лелиана, осталось в прошлом. Я принес обеты и я служу Церкви.Лелиана слегка улыбается и отступает на шаг, словно бы давая ему свободу:– И поэтому ты ходишь с луком? Как положено всякому добродетельному брату.– Это не то, что ты думаешь, – он обходит ее, насколько позволяет место, и садится на свою лежанку, откидывая голову на стену и прикрывая глаза. – У меня нет выбора и есть обязательства.– Ну конечно! – насмешку в голосе Лелиана даже не пытается скрыть. Себастьян молчит.Он открывает глаза, почувствовав тяжесть на своих коленях: Лелиана уселась на него верхом и, пристально вглядываясь в его лицо, спрашивает:– Что происходит в этом городе, Себастьян? Скажи мне. Себастьян снова опускает веки:– Разве ты это уже не выяснила?– Не все, что хотела.– Мне нечего добавить.Он ощущает, как ее рука скользит меж их телами и сквозь тонкую ткань смыкается на его члене. Себастьян хватает Лелиану за плечи.– Не надо. Мои обеты…– Ах, обеты. Я тоже приносила когда-то такие. К сожалению, они не гарантируют, что твое тело будет их соблюдать. Или твой разум. Одно лишь сердце принимает их безоговорочно. – Произнося это, она неторопливо двигает рукой по его откликающемуся на ласку члену. – Только сегодня твои стрелы принесли смерть трем людям – ты не можешь пересилить себя. Не можешь смирить свою гордыню, как бы ни пытался. Ты нашел в себе силы отказаться от женщин, но не они твоя страсть, не так ли?Себастьян грубо отталкивает ее, с гневом восклицая:– Не тебе упрекать меня! Ты показала мне этот путь, повела меня по нему!– Да, тогда мне казалось интересным поиграть в Маржолайн, – с грустью отвечает Лелиана.Не понимая, о чем она говорит, Себастьян зло спрашивает:– А твоя госпожа знает, какими способами ты добываешь сведения?– А ты как думаешь? – усмехается она.За окном окончательно светает, и Себастьян решает, что пора одеваться. Он отворачивается от Лелианы и натягивает штаны, когда ощущает нежное прикосновение к обнаженной коже спины.– Ты вспоминал обо мне??Каждый день?.– Иногда. Обычно в те моменты, когда у моих ног оказывалась гора трупов, я задумывался, случилось бы это со мной, если бы когда-то давно я не встретил тебя.Она обнимает его за талию, прижимаясь щекой к спине. Себастьян замирает.Лелиана олицетворяет собой все, что он отринул, обратившись к Церкви, – по крайней мере Лелиана из его прошлой жизни. Но в то же время она права – он не смог перебороть себя, не смог смириться с мирной жизнью церковного брата. Нет, дело не в том, что ему нравится убивать, а в том, что только в эти моменты он чувствует себя по-настоящему живым – в моменты, когда он побеждает. И даже не обязательно, чтобы лилась кровь. Ему нравится оказываться сильнее, умнее, хитрее, проницательнее, и сражение – только один из способов это почувствовать. Он поворачивается в ее объятии, оказываясь лицом к ней.– Ты породила чудовище, – шепчет он и, подхватив Лелиану под зад, в два шага вновь оказывается у ложа.Они валятся на узкую твердую поверхность, упоенно целуясь. В несколько мгновений на полу оказываются и штаны Себастьяна, и изящный костюм Лелианы.Понимая, что из-за длительного воздержания долго не продержится, Себастьян опускается ниже, уверенным движением разводя стройные бедра. Прижимаясь губами к ее горячему входу, он вновь испытывает то самое чувство полноты жизни. Обводя языком клитор, поглаживая пальцами анус, он слушает ее приглушенные стоны и ощущает себя целым.Лелиана выгибается в его руках, напряженная, как тетива на луке, кусает костяшки пальцев, чтобы заглушить стоны. Чувствуя, что она близка к оргазму, он быстро отстраняется и резким движением входит в нее, вызвав очередной стон. Одной рукой опираясь о ложе у ее головы, второй он сминает прекрасную белую грудь и торопливо трахает ее, боясь не успеть.Ее рука скользит между ними, она выгибается навстречу и, прошептав: ?Сейчас?, сжимается вокруг него. Себастьян едва успевает вынуть член, заливая ее обнаженную кожу обильным потоком спермы. Он без сил валится сверху, размазывая собой собственное семя и приходя в себя.– Я рада, что ты не забыл, как сделать мне приятно, – спустя какое-то время шепчет Лелиана и возится, устраиваясь поудобнее и вынуждая Себастьяна скатиться с нее.– Мне нужно идти, – Себастьян поднимается и, не глядя на нее, одевается, мимоходом отерев с груди и живота сперму. – Если я опоздаю на утреннюю службу, это вызовет подозрения.Он уже сожалеет, что поддался минутной слабости, назначая себе покаяние.– А я с твоего позволения вздремну до полудня, раз тебе постель без надобности, – Лелиана зевает, прикрывая рот ладонью, и натягивая до подбородка покрывало.Себастьян уже у двери, когда его догоняет вопрос:– Эльтина способна удержать город от катаклизма? Твое мнение, только твое.Он молчит и даже не оборачивается.– Тогда, может быть, Хоук? Покачав головой, Себастьян выходит.Когда он возвращается в келью уже ближе к вечеру, его ждет только разоворошенная остывшая постель, еще хранящая запах их близости, и короткая записка.?Люди не меняются, Себастьян, не обманывайся. Мы такие, какими нас сделали. Единственное, что в наших силах, – постараться направить себя на служение благой цели. Береги себя.?