Часть 1 (1/1)

Фон Гаррет привык жить один, если жизнь на крейсере ?Veritas? можно назвать одинокой. Вокруг всегда суетятся техники и дежурные, даже в собственной каюте почти невозможно уединиться. Впрочем, он ничего не имел против. В этих суете и работе можно спрятаться от всего. Например, от позорного поражения в личной жизни. Юлиана умерла родами пятнадцать лет назад, и Карстен до сих пор не мог простить себе, что ничем ей не помог. Скорее, наоборот.Если бы юный офицер не выбил разрешение привезти жену на борт крейсера. Если бы оставил ее на Земле, под присмотром лучших врачей. Если бы не был так глуп и безрассуден... Тогда он не стал бы тем, кем стал: самым молодым адмиралом в истории земного космофлота. Пожалуй, стоило рассматривать свое поражение, как величайшую удачу. Многие могли похвастаться офицерскими нашивками в двадцать, единицы — адмиральскими в сорок. Фон Гаррету исполнилось тридцать, когда он достиг пика своей карьеры. Финальным аккордом стало бы возвращение на Землю и заседания в каком-нибудь напыщенном Совете, но такой участи Карстен не пожелал бы и врагу, предпочитающему бескрайние просторы космоса. Всегда хватает мазохистов, готовых отсиживать зад в мягких креслах.Карстен никогда не видел дочь. В этом не было ни малейшей необходимости. Родители Юлианы регулярно присылали отчеты о жизни своей гениальной внучки, сопровождая их фотографиями, и он читал длинные послания с той же сосредоточенной невозмутимостью, что и доклады разведки. Хоуп лучше без него. Ему лучше без Хоуп. У него есть космос, у нее — семья и будущее.Впрочем, адмирал фон Гаррет превращался в философствующего отца лишь тогда, когда получал очередной отчет о жизни своей биологической дочери. Последнее послание пришло несколько минут назад, и он не знал, что прочитать в первую очередь: письмо от родителей давно умершей жены или свежий вестник, рассказывающий о последних изменениях в военно-космическом законодательстве.Запищал коммуникатор, избавив от необходимости выбирать.— Адмирал фон Гаррет, — ответил Карстен на вызов.— Адмирал, новички на борту, — отчитался Тьерри Льюис.— Спасибо, капитан. Восхищаются или зеленеют?— Одно другому не мешает, сэр, — посмеиваясь, сказал Тьерри.— Твоя правда. Не запугай их до моего прихода.— Будет сделано, сэр!— Ты слышал ?не??— Никак нет, сэр!— Паразит, — засмеялся Карстен и выключил коммуникатор.Порой он сомневался, что выбрал правильную стратегию в общении с подчиненными. На военном судне всегда следует соблюдать субординацию, но космос слишком давит на тело и психику. К тому же, сложно дистанцироваться ото всех, даже суровым адмиралам нужны друзья.Карстен достал из шкафа парадный китель и надел его, разглядывая свое отражение и морщась. Искусственная гравитация была почти похожа на земную, создавая неплохую иллюзию для мозга. Но тело замечало разницу, слабея в самых неожиданных местах. Не помогали даже долгие обязательные часы в тренажерном зале, и в строгой военной выправке появлялись почти незаметные недостатки. Карстен запомнил, что в ближайшие недели надо уделять больше внимания шейно-плечевому поясу и отвернулся от зеркала, все равно в нем не покажут ничего нового. Все те же ежик черных волос, холодные серые глаза и бледная кожа, давно не видевшая солнца.Новички ждали на нижней палубе, сбившись в группки и возбужденно галдя. Карстен поморщился, заметив среди них совсем зеленых — детям едва исполнилось пятнадцать. По новым законам граждане Земли могли в четырнадцать подать заявление в Академию и, отучившись год, перебраться на действующий военный корабль. Оставалось только радоваться, что большая часть родителей объясняла мечтающим о приключениях задницам, к чему им лучше всего прижаться. Но некоторые добирались до космоса и подвигов на сонных вахтах.— Нам повезло. На этот раз их всего трое, — сказал Тьерри, встав рядом с Карстеном.— И ни одного, кто запомнил уроки о дисциплине. Куда катится флот?— Не знаю про весь флот, но мы катимся к колонии Атлантида. Хотя технически — летим.— Спасибо, капитан, я посмеялся.— Рад стараться, сэр. Ну что, мне их пугнуть или подождем?— Пугай, — кивнул Карстен.Полсотни новичков. Через год останется от силы десяток. Остальные вернутся на Землю, рассказывать байки и вдохновенно придумывать приключения, которых не было.— Равняйсь! — гаркнул Тьерри. Карстен с трудом сдержался и не потер ухо. — Смирно!Радовало, что у новеньких была хоть какая-то выучка.Адмирал вышел вперед, глядя на всех и ни на одного, и произнес приветственную речь, предписанную инструкцией, ни на слово не отклонившись от стандарта.Новычки были похожи, как пули. Каждый — со своими особенностями, но в основном — одинаковые. Форма, вещмешок, стрижка, возбуждение на лице. Даже разнополость и возраст почти незаметны. Отлиты в пределах одной Академии, разный калибр, одинаковое наполнение.Карстен сделал себе строгий выговор, ни на секунду не сбившись с речи. Реальная оценка кадров на руку старшему офицеру, снобизм же — его худший враг. И нет ничего плохого в схожести инструментов. В случае необходимости, рядовые подменят друг друга. Правда, этого может и не потребоваться: Земля давно не выясняла отношения с колониями, потому что такие войны приносят больше убытков, чем прибыли. Иные же расы обитают в дальних секторах космоса и предпочитают делать вид, что красные муравьи не доросли до возможности путешествовать в пределах своей галактики.— Офицеры проводят вас в ваши каюты. Устраивайтесь и отдыхайте. Добро пожаловать на борт ?Veritas?.Приветствие можно было считать законченным, и Карстен вернулся к себе, выбирать между дочерью и вестником. Помогла монетка — древняя, с Земли, такие уже давно не в ходу, лишь передаются из поколения в поколение, как раз для того, чтобы судьба взяла ответственность на себя.Судьба решила настоять на семье. Фон Гаррет хотел было поступить наоборот, вспомнив о старой поговорке, но подчинился решке. Послание оказалось неожиданно коротким.?Здравствуй, Карстен.Надеюсь, ты на нас не разозлишься, мы старались, как могли, но Хоуп... Упрямая, как вы с Юлианой вместе взятые. Год назад она ушла в Академию. С успехом закончила подготовительный курс, иначе и быть не могло, Хоуп — гений во всем. В ближайшие дни она будет под твоим началом. Не прямым, конечно. Присмотри за ней. Пожалуйста. Она, все же, твоя дочь.Бритта и Бодо.PS. Ее зовут Хоуп Штольц. Если ты забыл?.Карстен несколько раз перечитал короткое послание, надеясь, что буквы сложатся в другие слова. Его дочь не могла пойти в армию, тем более, в космофлот, да еще и под его начало. Она была ребенком и девочкой, которой положено играть в куклы, а не торчать в космосе.Фон Гаррет загрузил список новобранцев. Конечно, Хоуп оказалась среди принятых на борт, было глупо надеяться, что Штольцы ошиблись.Карстен не узнал бы ее при всем желании — всего лишь очередная дурочка, стриженная под ноль и сохранившая солнечный загар. На детском лице — упрямство, в глазах — убийственная серьезность, в голове — ноль мозгов. Самым правильным было бы ворваться в отведенную Хоуп каюту и выставить ее вон, отправив на Землю с первым же кораблем, но фон Гаррет заставил себя изучить ее дело. А потом — дела других новичков. Правильное и разумное не всегда равны.Карстен сдерживался больше месяца и игнорировал заинтересованные взгляды Тьерри. Капитан явно знал, кто такая Хоуп Штольц, но адмирал не желал разговоров на эту тему. Он предпочитал не совать нос в личную жизнь своих подчиненных и требовал такого же отношения к себе: кому какая разница, кто как отдыхает, если это не противоречит уставу и гласным правилам?— Новички хорошо справляются. Все пятьдесят. Может быть, останется и не десяток, — сказал Тьерри, разливая по бокалам воду.— Прошло всего шесть недель. Ты слишком оптимистичен.— За оптимизм.Карстен присоединился к тосту и сделал небольшой глоток. Ему не нравилось, что его дочь уверенно проходила службу. Лучше бы заскучала и сбежала на Землю, получить нормальное образование и построить нормальную жизнь. Но создавалось впечатление, что она не сдастся.Иногда Хоуп слишком напоминала Юлиану. Карстен даже начал жалеть, что самоустранился из жизни дочери, может быть, это помогло бы пережить смерть жены. Но уже поздно что-либо менять. Зато никто не мешал наблюдать за достижениями Хоуп и втайне гордиться.— А ты как думаешь? — спросил Тьерри. — Давай сделаем ставки? Кто из них продержится полгода. Особенно из детишек. Вот Айвен Луг? Что думаешь?— Справится.— И все?— И все, — с улыбкой сказал Карстен. — Посмотри на его показатели. И на его уверенность.— Хорошо. Макс Лютый?— Нет. Космофлот — не для него. Дотянет до конца срока и вернется на Землю.— Аргументы? — спросил Тьерри.— Факты покажут.— Но мне интересно, почему ты так думаешь.— Ты думаешь иначе?— Нет, но... Ладно, черт с тобой. Самое вкусное. Девочка. Хоуп Штольц. Твое мнение?— Справится, — ответил Карстен, надеясь, что неудовольствие не было слишком очевидным.— И все?— Ты уже задавал этот вопрос.— Чтоб тебе бабы прохода не давали, Карстен! — возмутился Тьерри. — Ты думаешь, что никто не в курсе?— В курсе чего?— Сам знаешь.Фон Гаррет точно знал, откуда просочилась информация. В анкете Хоуп были указаны родители. Странным образом, Карстен был одним из них, а весь офицерский состав имел доступ к личным делам рядовых. Удивительно, что подчиненные так долго молчали и не пытались удовлетворить любопытство. В космосе было скучно, за любую сплетню хватались со страстью умирающего от жажды. К десятому рассказчику история обрастала дикими подробностями и становилась намного увлекательнее.— Ты хочешь об этом поговорить? — со вздохом спросил Карстен.— Да! Да! Еще спрашиваешь! Конечно, хочу! Черт, я и не знал, что у тебя есть дочь. И ты никогда не говорил о ее матери. И вообще. Подробностей, Карстен! — возбужденно потребовал Тьерри.— Ее мать умерла. Хоуп воспитывали Штольцы — родители моей жены. Я видел свою дочь трижды. Когда она родилась, когда я передал ее Штольцам, когда она появилась на борту ?Истины?. В третий раз я не знал, что она — моя биологическая дочь.— И?— И все, — спокойно улыбаясь, сказал Карстен. — Конец истории. Я — ее биологический отец. Но я ей не отец.— То есть, тебя не заботит, что она крутит роман с лейтенантом Уилсоном?Улыбка застыла. Карстен понимал, что она больше не выглядит естественной. Его ребенок крутит роман с каким-то офицеришкой, и у того хватило наглости связаться с единственной дочерью адмирала. И самое отвратительное — фон Гаррет не мог вспомнить, кто такой лейтенант Уилсон.— Хороший начальник должен знать своих подчиненных в лицо, — сдержанно сказал Карстен. — А мне придется заглянуть в личное дело.— То есть тебе не все равно? — довольно улыбаясь, спросил Тьерри.Холодный взгляд не смог остудить его восторг. Капитан сиял, как золотой слиток, и не думал скрывать, насколько ему нравится сдержанный гнев фон Гаррета.— Убирайся, — попросил Карстен. — Мне предстоит сеанс самоанализа.Льюис расхохотался, но удовлетворил просьбу друга. В конце концов, он уже получил свое и сможет долго и в красках описывать лицо адмирала, когда ему сообщили горячую новость. Это будет лучшей сплетней недели.В дверях Тьерри остановил незаконченный вопрос Карстена:— Они?.. Они?..— Да, Карстен. Они спят. Но можешь не переживать, дедом тебе не быть, медики хорошо знают свою работу.Бокал из плотной пластмассы поддался под натиском адмиральской ладони. Тьерри поспешил удалиться, окончательно решив, насколько урежет историю. Ему совершенно не хотелось оказаться в эпицентре внезапных учений, хотя сплетня все равно обрастет пикантными подробностями. Вплоть до того, что разъяренный отец ворвался на ярус рядовых и выпорол дочь.Карстен отчаянно старался остаться в своей каюте и успокоиться. Его взбесило, что Хоуп не просто крутит роман, но еще и совокупляется с непонятным Уилсоном, не спросив разрешения. Она была...— Черт! Не думать! Не думать об этом!Каюта была слишком мелкой, чтобы широкими шагами выбросить ярость и смущение. Карстен вызвал личное дело лейтенанта Уилсона и подробно с ним ознакомился. Ничего особенного. Ничего, на что могла бы запасть его дочь. И не было ни малейшего шанса прекратить эти отношения, устав не ограничивал личную жизнь воинского состава до тех пор, пока не нарушался уголовный кодекс. Хоуп достигла возраста согласия и имела право на интимную жизнь с любым из мужчин на борту ?Veritas?.Карстен не понимал своей гиперреакции. По сути, Хоуп не была его дочерью. Он знал ее только по сообщениям от родителей жены. Она — совсем посторонний человек, такой же рядовой, как и остальные подопечные. Попытайся Карстен вмешаться в ее жизнь, у нее будут все основания послать его надолго и подальше. Что не могло его остановить.Первым делом фон Гаррет устроил внезапные учения. Ближайшие офицеры с улыбками смотрели на его метания ровно до тех пор, пока сами не начали выкладываться по полной. Естественно, больше всех досталось Тьерри. Тот пытался намекнуть, что времена убийства гонцов давно прошли, но только ухудшил свое положение. Впрочем, Карстен выкладывался не меньше, гоняя и офицеров, и рядовых. Все выматывались настолько, что у них почти не оставалось сил на еду, не говоря уже об интимных отношениях.— Сэр, если на самом деле начнется война... — начала бортовой психолог Катрин Хьюли, но Карстен ее прервал:— Тогда мои люди будут готовы лучше прочих.— И измотаны настолько, что не смогут думать.— Вы воевали? — спросил Карстен.— Нет.— Тогда не вам судить. Военнообязанные не должны думать. Они должны действовать автоматически, на уровне рефлексов. Реагировать спинным мозгом до того, как осознают происходящее. Как глаз.— Но они люди, — твердо сказала Катрин.— Они — военнослужащие. И сами выбрали эту участь, вы в курсе, что в космофлот не набирают срочников. Только добровольцы и контрактники. Если мои подчиненные не могут справиться с какими-то учениями, что будет, когда на самом деле начнется война?Карстен не верил, что его людям придется участвовать в каком-нибудь серьезном столкновении, тем более, сражаясь сутками. Бои в космосе разительно отличаются от высадки на поверхность планет. Почти все решается техническим превосходством и удачей, что бы ни говорили о тактике. Даже лучшая защита может быть пробита случайным или более мощным снарядом.— Тогда будет война. И они не будут недовольны тем, что их изматывают.— Лейтенант Хьюли, вы в самом деле думаете, что обучение — во вред?— Столь настойчивое обучение, адмирал фон Гаррет.— Вы обучались на медицинском факультете Академии. Это был легкий, нормированный учебный день с восьмичасовыми сменами?— Нет, но...— Лейтенант, я вас выслушал. Я с вами не согласен и буду тренировать своих людей так, как считаю нужным. Ваша задача — помочь моим людям справиться со стрессом. Вы свободны.Хьюли вспыхнула от гнева, но сцепила зубы, отдала честь и вышла из кабинета. Карстен знал, что не совсем прав, но собирался и дальше гнуть свою линию. Вряд ли у него получится заставить Хоуп убраться на Землю, девчонка слишком упряма и решительна, но зато у нее нет сил совокупляться с Уилсоном. Правда, учения не могут продолжаться вечно.— Капитан Льюис, зайдите ко мне.— Да, сэр.Тьерри появился через несколько минут. За это время Карстен сумел успокоиться, надеясь, что найденное им решение окажется оптимальным. И оно включало извинения перед Льюисом, который должен стать правой рукой в разрешении кризиса.— Вольно, — сказал фон Гаррет. — Садись, поговорим, как друзья.— С ума сойти, — насмешливо произнес Тьерри. — Друзья? Ты еще помнишь это слово?— Не нарывайся, мне и так хорошо.— Ну уж извини. — Льюис сел напротив. — Как могу.— Это ты извини. Меня слегка занесло.— Если это слегка...— Не начинай, — перебил его Карстен. — Остановимся на слове слегка. Но занос закончен. Как только выйдешь из моего кабинета, учения окончены.— Ты говоришь это так недовольно, что я начинаю бояться за свою жизнь. Если я не выйду из этого кабинета...— Не надо обрывать фразу на середине и обвинять меня в такой глупости. С меня других глупостей хватит. Итак, учения закончены. Разработай легкий план дежурств, четырехчасовые смены с минимальным составом, отдых между сменами не меньше тридцати часов. Пусть состав расслабится.— А потом ты к ним без смазки? — с подозрением спросил Тьерри.— Я настолько прозрачен? — насмешливо сказал Карстен. — Но нет. Пусть отдыхают, последний месяц был тяжелым, они заслужили поблажку.— А как же ?Я тут адмирал! И именно мне решать!??— Тьерри, мне тридцать шесть, ты думаешь, я все еще умею краснеть?— Я так надеюсь, шеф, так надеюсь, — мечтательно сказал Льюис. — Покрасневший адмирал — мокрая мечта половины личного состава. А увижу только я! Да я же смогу этим гордиться! И рассказывать, как о лучшем сексуальном переживании, которое у меня когда-либо было!Карстен расхохотался. Сказанное было слишком нелепым. Конечно, во флоте было больше мужчин, чем женщин, и у всех были естественные потребности, но Тьерри играл в другой лиге, как и сам Карстен. У Льюиса была связь с Хьюли, у фон Гаррета — с работой и преданной рукой. Впрочем, это совершенно не мешало шутить и смеяться друг над другом.— Твоя женщина из меня фарш сделает.— Она тоже мечтает о покрасневшем адмирале, — подмигнул Тьерри.— А ты не ревнуешь?— Конечно, ревную! Вдруг ей раньше удастся добиться этого!— Паразит. В общем, отбой учениям. Перераспределение персонала. Новички, отлично показавшие себя, отправляются на другие корабли.— В том числе и Хоуп Штольц? — спросил Льюис.— Она была одной из лучших, — спокойно ответил Карстен, глядя другу в глаза.— Достойная дочь своего отца. Хорошо, я переведу ее и еще девятерых на ?Королеву?. Еще пятеро отправятся на ?Пророка?. Что с офицерами?— Все остаются на своих местах.— Это подло, ты знаешь?— Я знаю.— Если бы так поступили с тобой, ты бы устроил бунт.— Я знаю.— Но все равно...— Как проявил себя лейтенант Уилсон?— Показатели выше средних. У него есть талант.Карстен поморщился, словно надкусил лимон, но ничего не сказал. Естественно, он отмечал успехи и дочери, и ее дружка, и оба показывали себя почти идеально. С помарками и недостатками, но одна была начинающей, а другой — совсем недавно стал лейтенантом. Их успехи заставляли гордиться обоими и с той же силой вызывали неудовольствие.— Его перевести в мои помощники.— Малыш, а как же я? Я же лучше лейтенанта? — обиженно спросил Тьерри.— Тебя я люблю, — искренне ответил Карстен. — А его — нет. Именно поэтому он будет при мне.— Это хороший прыжок в карьере, ты это понимаешь?— Да, — кивнул фон Гаррет.— И тебя это не останавливает. Хорошо. Значит, Хоуп на ?Королеву?, Стаха в твои покои. Оригинальный способ разлучить Ромео и Джульетту.— Они и близко не Ромео и Джульетта.— Но если окажутся далеко друг от друга, то могут ими стать. Что будешь делать, если на ?Королеве? окажется еще один Уилсон? — спросил Льюис.— Когда наступит ?если?, тогда и подумаю.— Ты не сможешь вечно...— Я знаю, — перебил Карстен друга. — Но могу попытаться.— А если она это делает тебе назло?— Что?— Назло. Представь, что ты был бы Хоуп. И от тебя отказался бы твой отец. И ты пошел бы в космофлот, как только тебе предоставилась такая возможность. И ты попал бы на корабль своего отца, под его командование. И твой отец знал бы, что ты — его сын. И что ты — его малолетний сын — трахаешься с каким-то мужиком прямо у него под носом.— Катрин с ней разговаривала?— Не знаю, — улыбнулся Льюис. — Это же тайна. Она не может мне рассказывать о том, что обсуждается в ее кабинете.Тьерри точно знал. Он не проявлял чудеса интуиции и знание подростковой психологии. Катрин разболтала ему, чтобы он донес Карстену. Чертова женщина не могла сказать напрямую, потому что была связана врачебной тайной.— Это было бы нарушением, — невозмутимо произнес фон Гаррет.— Именно.— Но твоя версия очень интересна. Я о ней подумаю. А пока — Хоуп на ?Королеву?, Уилсона — в мои помощники.— Хорошо. Это все?— Да. И еще, устрой сегодня праздничный ужин. Я произнесу торжественную речь, и на этом закончим позорную главу в моей жизни отца.— И ты перестанешь вмешиваться? — недоверчиво спросил Тьерри.— Конечно, нет, — уверенно ответил Карстен. — Еще как буду. Пока у меня есть возможность...— Бедная девочка, — вздохнул Льюис и встал.Может быть, он и прав. Может быть, нельзя вмешиваться, потому что у Карстена нет никаких прав. Но у него есть все права, чтобы не позволять Хоуп совокупляться с офицеришками, которые хотят сделать карьеру, трахая дочь адмирала.Однако, следовало признать, что Уилсон держался очень профессионально. Конечно, он уже получил повышение, но вряд ли достиг конечной цели. Его карьера только начиналась, и у него блестящее будущее, если он правильно разыграет карты. Карстену казалось, что он может читать мысли Стаха. Как тот радуется переводу. Как он ликует, ожидая очередного повышения. Единственное, чего не замечал фон Гаррет — любви к своей дочери. Стах держался уверенно и спокойно, словно его не разлучили с Хоуп. Из-за этого хотелось зажать офицеришку в темном углу и как следует отдубасить.Карстен не понимал, что Хоуп нашла в бледном, немощном блондинчике. Конечно, он был слишком суров к Стаху: его офицеры по определению не могли быть хлюпиками, офисные крысы оставались на Земле и не попадали в действующий флот. И все же, Уилсон ничем не выделялся. Вкус Хоуп мог бы быть и получше.— Сэр, разрешите обратиться, — сказал Стах.— Внимательно слушаю, — ответил Карстен, не отрываясь от документов.— Разрешите использовать шаттл.— Зачем?— Хочу провести выходные на ?Королеве?, но без вашего разрешения не могу использовать шаттл для перелета.— Нет. — Карстен похвалил себя за то, что сумел сохранить нейтральный тон, несмотря на ярость.— Сэр, вы все равно не сможете вечно держать нас порознь, — ровно сказал Стах.— Что?— Вы слышали, сэр. Вы все равно не сможете вечно держать нас порознь.Карстен треснул кулаками по столу и медленно поднялся, надеясь, что не убьет своего лейтенанта, но страстно этого желая. У щенка хватило наглости заявить в лицо, что он планирует трахаться с его дочерью, и этого нельзя было спускать. Стоило только представить, как Стах прикасается к Хоуп, как кишки скручивало холодным узлом, а во рту появлялась горечь.— Я смогу, — прорычал Карстен.— При всем уважении, сэр, она в меньшей степени ваша дочь, чем моя любимая, — сказал Уилсон, глядя в глаза фон Гаррета.— Как ты смеешь?!— Но это правда, сэр. Я знаю о ней больше, чем вы когда-либо узнаете. Потому что я ее люблю. А вы?— Я могу вас разжаловать.— И чего вы этим добьетесь? — спросил Стах, пожав плечами. — Ну разрушите вы мою жизнь, что дальше? Хоуп вас полюбит?— Это не твое дело!— Сэр, я люблю вашу дочь.— Ты это уже говорил.— Боюсь, что вы не услышали. Я люблю вашу дочь и хочу на ней жениться. Даже если вы меня разжалуете, — спокойно сказал Стах, не отводя взгляд.— Будешь ли ты ей тогда нужен?— Вы об этой чуши про месть отцу? Может быть, и не буду. Но попытка того стоит.Карстен с удовольствием вцепился бы в горло Стаха, чтобы увидеть на его лице страх за свою никчемную жизнь. Какой бы кураж тот не проявлял, он был всего лишь человеком, который умеет блефовать. Вряд ли он будет таким же уверенным при реальной опасности.Фон Гаррет медленно приближался к Уилсону, сжав кулаки так, что ногти проткнули кожу, но не чувствуя боли. Он навис над лейтенантом, старательно цепляясь за остатки разума, чтобы не совершить непоправимой ошибки, а Стах стоял неподвижно и смотрел в плечо командира, значительно превосходящего его в росте.— Нет. Это прямой запрет на использование шаттла. Если вы его нарушите, то следующий ваш полет будет на Землю, — прорычал Карстен.— Слушаюсь, сэр, — невозмутимо сказал Стах.— Свободны.— Спасибо, сэр.Наглый щенок смел насмехаться. Карстен видел в его поведении прямой вызов своей власти. Но что хуже всего, он отлично понимал, что дело не в положении, не во власти и даже не в Хоуп. Уилсон слишком напоминал фон Гаррету его самого, только моложе на пятнадцать лет и невиннее на одну смерть. Иногда казалось, что он смотрит на свое отражение.?А может, это просто кризис среднего возраста, — со смешком подумал Карстен. — И меня просто тянет почувствовать себя молодым, счастливым и нагло влюбленным, способным наплевать на условности. Чертов офицеришка?.— Давай выпьем, — предложил Тьерри, без приглашения вламываясь в каюту Карстена.— На борту нет алкоголя, — ворчливо ответил тот.— А я и не говорил об алкоголе, шеф. Я предложил выпить. Стандартный напиток — вода. Хотя на борту есть алкоголь, — подмигнул Льюис.— Что?— Спирт. Медицинский. Какой медпункт без спирта?— Запасы которого используются строго по назначению?— Чисто в медицинских целях.— Как ты думаешь, наши цели — медицинские?— А то, — уверенно сказал Тьерри, доставая чекушку. — Только надо потреблять аккуратно и разбавляя.— Нехорошо, когда адмирал нарушает собственные запреты.— Правила создаются, чтобы их нарушать. К тому же, так ты станешь человечнее и ближе к народу. А то совсем одичал, запираешься по кабинетам с новым помощником. Я ревную, между прочим.— Хватит бурчать, — устало попросил Карстен.— Я не бурчу, я высказываю претензии и ревную.— За медицинские цели, — произнес фон Гаррет тост.— За медицинские цели, — поддержал его Льюис.Они молча пили, дезинфицируя душевные раны Карстена, пока тот не начал говорить. Сначала — о дочери. О ее поведении и своей боли. О том, что был не прав, отказавшись от единственного человека, который связывал его с Юлианой. О том, что ни черта о ней не знает и сомневается, хочет ли знать. О своих ярости и обиде на Уилсона, ведущего себя нагло и возмутительно.— Ты понимаешь, что щенок не имеет права так со мной разговаривать? — спросил Карстен, стукнув ладонью по столу.— Да ладно тебе, милый друг. Имеет он право. Пусть ты шеф, но ты еще и строптивый папаша, который нихрена не папаша.— Да не в ней дело! Не в ней! Как ты не понимаешь? Он со мной себя ведет так, словно я... словно я... словно я какая-то фигня наземная, а не его непосредственный начальник!— Сердце девушки разбито? — насмешливо спросил Тьерри.— А?— Забудь, милый друг, забудь. Тебе для девушки девичьей груди не хватает. Да и межножье подкачало. Так что фиговая из тебя девушка.— Это да. А ты паразит. У меня эмоции, гнев, ненависть, а ты меня в легкомысленные девушки, и я сразу вся такая спокойная. Тьфу на тебя.— Еще по одной? — невозмутимо предложил Тьерри.— Да.— Тебе просто надо выговориться. Хорошо начали, кстати. Ну же, милый друг, расскажи, что еще у тебя на душе, — мягко сказал Тьерри, положив руку на колено Карстена.Естественно, тот расхохотался. Льюис нарочито вел себя, как неотразимый юноша, дорвавшийся до глупого девичьего тела, и старательно подчеркивал комичность ситуации.— Тебе просто надо его трахнуть, — сказал Льюис, убрав руку и разливая очередную порцию антисептика.— Что?— Трахнуть. Секс вообще лучшее решение всех проблем. Плохо — трахнуть, станет легче. Хорошо — трахнуть, станет еще лучше. Жрать хочешь — трахнуть, главное, человека, а не еду. Голова болит...— Я не хочу трахать, — сказал Карстен, представив себе секс, как решение проблем. — Ни его, ни кого-либо еще.— Как знаешь, — пожал плечами Тьерри. — Я не психолог, как Катрин, и могу предложить только примитивные мужские пути решения проблемы. Выпивка, драка, секс. Первые два варианта я могу организовать тебе и сам. С третьим, увы, помочь не могу, сам понимаешь, я человек практически женатый...— И это очень печально, — сказал Карстер и тяжело вздохнул. — А теперь о фактах. План работает?— Нет. Ты запретил Ромео летать на ?Королеву?, но не запретил Джульетте летать на ?Истину?. Они радостно трахаются...— Давай выпьем, — хрипло сказал Карстен, перебив Тьерри.— Давай.Они пили, но диалог больше не клеился. Фон Гаррет чувствовал себя неловко. Продолжать тему секса не хотелось, говорить о погоде — нелепо. Льюис... черт его знает, почему молчал Льюис. Когда чекушка опустела, друг поднялся и ушел, не мешая Карстену думать. А тот понял, как секс может стать решением и разлучить Ромео и Джульетту. И в то же время, еще большей проблемой: конфликт станет только серьезнее, если удастся вклиниться между дочерью и ее самцом. Но идея казалась очень привлекательной и вскоре стала навязчивой. Настолько, что Карстен почувствовал влечение. Игры разума превратились в потребности тела, а те мутировали в романтические чувства, от которых оказалось несколько сложнее избавиться. Тем более, лейтенант всегда был на глазах.Стах выдавал стандартную дневную сводку, а Карстен внимательно изучал его. Четко очерченные губы, каких не бывает у женщин. Темные брови и ресницы в сочетании со светлыми волосами и карими глазами. Крепкое, подтянутое мужское тело. Карстен со вздохом признал, что Стах физически привлекателен. Да и внутреннее содержание не подкачало. Неудивительно, что Уилсона до сих пор не подмяли — в нем был стержень. На борту ?Истины? хватает привлекательных мужчин и женщин, но Хоуп не ошиблась с выбором.— Что-нибудь еще? — спросил лейтенант.?Да, разденьтесь. Медленно. Сядьте на пол, раздвиньте ноги и подрочите, черт побери?, — с раздражением подумал Карстен.— Нет, спасибо, свободны, — сказал он.В глазах Стаха было знание. Или Карстен это просто придумывал, чтобы посадить свои желания на короткий поводок. Иногда он верил, что Тьерри был прав — надо просто кого-нибудь трахнуть. Может быть, корень всех зол именно в том, что у Карстена давно никого не было — ни для души, ни для тела. Дружба дружбой, карьера — карьерой, но они не заменят любовь и желание засыпать и просыпаться рядом, привитое романтичными родителями. А тут подвернулся офицеришка, вызвавший бурные эмоции, спутанные изголодавшимися сердцем и чреслами со страстью.— Да, именно так все и обстоит, — пробормотал Карстен.Он не влюбился в Уилсона. Это не вписывалось ни в какие рамки, созданные им самим и уставом. Между ним и лейтенантом была огромная пропасть, и не было ни одного моста, который помог бы ее преодолеть.— Войдите, — сказал Карстен, когда в дверь постучали.Он никогда не видел Хоуп так близко. Наблюдал за ней по мониторам, изучал ее личное дело, но это были всего лишь пустые картинки, хотя даже они отражали силу воли и упрямство рядовой Штольц.— Мы можем поговорить, как обычные люди, а не как адмирал и рядовая, не подавшая прошения об аудиенции? — спросила Хоуп, нарушив половину правил.— Да, — кивнул Карстен, игнорируя ее ошибку.Он был уверен, что Хоуп отлично знает процедуру обращения, но сознательно не обратила внимания на обязательные условности и рванула вперед.— Я могу сесть?— Чувствуй себя свободно.Штольц скривилась. После недолгих размышлений Карстен понял, что дело в близком, неформальном обращении. Хоуп была чужой, и он должен был бы обращаться к ней, как к любому постороннему человеку, но не мог. Слишком часто о ней думал. К тому же, она была его дочерью. Пусть всего лишь биологической.— Хорошо, значит, на ты, — сказала Хоуп. — Я хочу выйти за Стаха замуж. Мне нужно твое разрешение.Карстен не изменился в лице. Даже не сжал кулаки. Ничем не выдал своих эмоций. Его дочь всего лишь хочет выйти замуж за его... Кого?— Нет, — ровно ответил фон Гаррет. — Я разрешения не дам.— Это только формальность, — вздернув подбородок, сказала Штольц. — Мы хотим быть вместе. Законно. Увы, мне нужно твое разрешение.Она ненавидела отца. Не надо быть тонким психологом, чтобы это заметить. И у нее были все права не пылать любовью. Что никак не влияло на решение Карстена.— Я сказал, что разрешения не дам.— Почему?— Потому что ты еще слишком мелкая, чтобы выходить замуж.— Но достаточно взрослая, чтобы служить во флоте и трахаться без брака?— Я не согласен с мировой общественностью и законодательством по этим вопросам. Была бы моя воля, я бы повысил возраст согласия и запер тебя на Земле, но...— Я тебе настолько неприятна? — стиснув кулаки, спросила Хоуп.— Что?— Я тебе настолько неприятна, что ты хочешь держать меня подальше? В этом все дело? Так вот, с браком или без, я останусь во флоте, ты понял?— Дура. Ты — мелкая дура, — ровно сказал Карстен. — Что ты забыла на флоте?— А ты?— Я — мужчина. И солдат. А ты? Сопливая девчонка...— Мои учителя и непосредственные начальники так не считают!Карстен выдохнул. Бесполезно вести разговор на повышенных тонах. И если Хоуп на самом деле столь же упряма, как он и Юлиана вместе взятые, то еще и глупо. Любое сопротивление будет воспринято пинком вперед. В принципе, стоило признать, что дочь может добиться многого в военной карьере, но от осознания этого не становилось легче.— Хорошо. Ты не совсем сопливая девчонка. У тебя есть потенциал. Но я не могу понять, почему именно космофлот? У тебя могла быть прекрасная жизнь на Земле. Жизнь, которой хотела твоя мать.?И я?, — мог бы добавить Карстен, но запретил себе заканчивать фразу, которая даже ему казалась жалким оправданием за то, что бросил младенца на Земле и удрал в космос.— А ты?— Это неважно, Хоуп. Это — неважно, — с нажимом сказал Карстен.— Тогда не вмешивайся в мою жизнь. Подпиши разрешение и...— Нет. Я не буду вмешиваться в твою жизнь. Я не буду подписывать разрешение, в этом мое невмешательство.Хоуп вскочила и треснула кулаками по столу. Она на самом деле была чертовски похожа и на него, и на Юлиану. В лице — больше отцовского бунтарства, в фигуре — материнской миниатюрности, в глазах — двойного огня.— Ты... — рыкнула Хоуп, но тут же обессиленно опустилась на стул, уставившись на свои сцепленные в замок руки. — Пожалуйста, — прошептала она.Это был подлый ход. Карстен мог выдержать гнев, ярость и ненависть. Но не тихую просьбу, в которой угадывались слезы. Он убеждал себя, что это — всего лишь манипуляция, что Хоуп разыгрывает все доступные ей карты и не гнушается никакими средствами, пытаясь достичь своей цели, но точно знал эту позу смирения. Так просила гордая Юлиана.Карстен сглотнул, презирая себя за слабость.— Ты так его любишь?— Да.— Тогда почему не хочешь дождаться совершеннолетия и только потом выйти замуж?— Потому что... почти шесть лет, сэр, шесть лет! На разных кораблях? А если придет другое назначение? Если мы будем женаты, то нас переведут вместе, а так...Карстен вспыхнул. Он надеялся, что рано или поздно Хоуп отправят куда-нибудь в другое место. Или Стаха, на расстоянии проще пережить болезнь и выбросить Уилсона из сердца и паха. Но его надежды были самым большим страхом его же дочери. Возможно, и лейтенанта.— Почему пришла ты, а не твой... не лейтенант Уилсон?— Я — твоя... дочь. И мне нужно твое разрешение. Мне, не ему.Так просто держать их на расстоянии. Так соблазнительно. Просто выждать еще несколько месяцев, отправить Хоуп куда-нибудь подальше и бросить все силы на завоевание Стаха вместо того, чтобы бороться с болью в груди и вынуждать себя дать разрешение. Карстен не верил в их пламенную любовь. Он не сомневался, что их хватит на несколько месяцев, возможно, лет, но рано или поздно они разбегутся. Он знал, что Уилсон должен быть с ним, потому что отражение и оригинал принадлежат друг другу. Только чувство вины по отношению к дочери сильнее надуманных страстей к Стаху.Карстену было больно, когда он говорил:— Стах Уилсон, согласен ли ты взять в жены Хоуп Штольц? Будешь ли ты любить, уважать и нежно заботиться о ней и обещаешь ли ты хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? Если это так, подтверди это перед свидетелями словами ?Да, обещаю?.Еще больнее было, когда Стах согласился, с обожанием глядя в глаза своей невесты. Карстену хотелось завопить, разогнать всех по каютам, а Стаха затащить в свою, привязать к кровати и не выпускать, пока тот его не полюбит. Хотя бы немного. Чтобы в дыхании Уилсона появилось всего лишь немного страсти. Чтобы его взгляд был направлен только на Карстена.— Хоуп Штольц, согласна ли ты...И выпнуть дочь из флота, отправить ее на Землю, стереть из файлов любые упоминания ее имени, словно это может уничтожить память о ней, изменить прошлое и вернуть душевное равновесие.Вместо этого Карстен улыбался, всем своим видом демонстрируя радость и гордость. И старательно прятал взгляд, чтобы никто не прочел в нем истину. Он чувствовал свою потерю как никогда сильно, но логика твердила, что он больше приобрел, чем потерял. Возможно, ему удастся наладить отношения с дочерью. Возможно, он полюбит Стаха, как сына. Если бы Карстен не верил во время и в будущее, то умер бы шестнадцать лет назад, сделав всего один выстрел. Но он верил.