4.10. Побег (1/1)

Ночью, когда ничего не предвещало беды, разве что надвигающаяся гроза, послышался стук в наглухо заколоченное досками окно. Джон рывком поднялся с кровати и подошёл к источнику звука и постучал по прогнившим доскам. Глаза ещё не до конца открылись.—?Кто здесь?—?Я, Огюст. Или Фельтон, как кому нравится.Монах мгновенно и неожиданно для себя просиял, услышав эти слова, поселяющие в душе крупицы надежды. Теперь, думал он, побег обязан совершиться. Так или иначе. Перекинул через плечо сумку и накинул облачение. Клобук оставил в комнате.—?Бог за нас, Фельтон!Офицер по ту сторону окна ободряюще улыбнулся. В его голове прозвучала расплывчатая мысль, что он якобы проделывал что-то подобное. Один в один. Спасал от ссылки в колонии одну красивую женщину. Наконец Фельтон принялся отдирать доски от решётки. Делать это оказалось весьма неудобным делом, особенно будучи висящим на достаточно хлипкой верёвочной лестнице. Наконец, когда доски были отодраны, а решётка перепилена, что заняло около часа, Фельтон, взмокший от приложенной силы, снова постучал, но в этот раз по стене.—?Можно убегать!Джон подошёл к окну, открыл его и взобрался на подоконник. Фельтон связал платком руки молодого человека и накинул их себе на шею. После этого оба протестанта начали понемногу спускаться вниз, крепко держась друг за друга. Патруль в этот час не проводился, поэтому они не боялись того, что их могут заметить и поднять тревогу.Они достигли земли через несколько минут. Офицер быстро развязал руки монаха и взглянул на него. Тот выглядел крайне взволнованным. Фельтон видел, как его трясло, как всё больше бледнело его лицо, тускнели и так прозрачные глаза. Сожалел о том, что случилось. Понимал, что пленник просто давил на жалость, но как же ещё можно было выкрутиться? В этот раз офицер поддавался намного меньше, целых два дня. Что имело смысл.—?У меня мать. Я хочу жить.Фельтон быстро осенил бывшего пленника крестным знамением, дрожа от волнения. Спустя мгновение послышался раскатистый удар грома. Вслед за ним яркая вспышка молнии. Порывы ветра нарастали практически с каждой минутой. Природа буквально билась в истерическом припадке, который угадывался лишь в вое грозы.—?Бегите! Бегите к лодке! Скорее! —?приказал ?Вернье?, чуть ли не валясь с ног. —?Ваш дражайший родственник не сможет нагнать вас: он умрёт через тринадцать дней после того, как ступит на Французскую землю!Задерживаться не стоило ни минуты. Джон кинул последний взгляд на офицера, нервно махнул рукой, и стремглав бросился вниз, к берегу. Лодка уже стояла недалеко от земли. Монах вошёл в воду по колено и наконец забрался на борт. Лодка почти сразу же рванула в сторону небольшой шхуны в открытом море, стремительно рассекая волны. Одинокий гребец работал вёслами изо всех сил, думая, что сотрёт себе ладони до самых плеч. Вода словно кипела от моросящего дождя и пугающего звука грома. Лодка удалялась дальше в море, постепенно уменьшаясь. Фельтон перевёл дух и сразу поспешил в замок, пока побег не обнаружили. Пробежал по длинным коридорам и заперся в спальне. Зажёг свечу и прикрыл ладонью пламя, чтобы оно не затухло раньше времени. Ночь давно вступила в свои права.?Помолюсь за тебя перед богом. Пусть будет светлой дорога.?В мыслях невольно всплыл образ женщины со светлыми кудрявыми волосами, в чёрно-жёлтом платье. Миледи. Офицер невольно натянул блаженную улыбку на лице и мечтательно взглянул на каменный потолок, на который бросали отблески свечи. Вспомнил, как эта женщина с большим трудом смогла очаровать его, свести с ума своими молитвами и горящим взглядом. Теперь нужно было поскорее дождаться того момента, когда Фельтону самому придётся делать ноги из Англии и делать их как можно быстрее. Слова о тринадцати днях прозвучали, будто проклятье. Лорд Винтер тогда обронил, что намеревается совершить последнюю пытку племянника перед тем, как уехать в Лондон. Назначил даже срок: завтрашний день, десятое февраля. Не успеет. Не сможет. Не нагонит.Офицер собрался с духом и хотел было лечь спать, но сон не шёл в голову. Разум невольно начал являть светлое, озарённое радостью лицо Миледи. Она словно благодарила Фельтона за побег её сына. Словно сама пришла из потустороннего мира сновидений, чтобы сказать это в лицо. Эта немая благодарность вызывала тепло по всему телу. Не распалявшее, не манящее?— просто приятное тепло. Как будто сидишь у камина. Офицер перевернулся на другой бок и сильнее натянул на себя одеяло. Лицо Миледи исчезло, но пьянящее тепло не покидало.Впервые за девять дней Фельтон спал спокойно. После побега ничего плохого не должно было произойти. Фельтон направился в спальню лорда, чтобы его проведать. Тот лежал с мрачным видом и перелистывал сочинения Шекспира. Голова обмотана плотным слоем бинтов. Услышав скрип двери, Генри поднял полный злобы взор на Огюста. Тот застыл возле дверей.—?Не говорите ничего, Вернье. Я всё знаю. Якшаетесь с моим племянником-отродьем, пока я не вижу. Рука у него меткая. Я думал, раздробит мне череп этим чайником. Объяснитесь! —?резко приподнялся на подушках. Продолжил:?— Мне прекрасно известно, что господин де Бейль большой преступник и ограничить его наказание пыткой равносильно помилованию.—?Вы не сделаете этого, милорд,?— Вернье подошёл к ложу. —?Воздайте ему справедливость. Дайте свободу ему и рыжей служанке. Скольких невинных вы погубили в погоне за ним, но он невиновен ни в чём!—?Справедливость для него?— смерть,?— отрезал Генри, не меняя позы. —?Но служанку, так уж и быть, отпущу. Нужна она мне, как зуб в носу.—?Вы обесчестили брата его матери. Жестоко оскорбили его самого,?— Огюст сложил руки. —?Загладьте то зло, которое вы причинили. Дайте ему уехать.Генри вспылил и вскочил с ложа, в одном халате, направился на последний этаж. Фельтон же, прихватив в охапку давно исцелившуюся Нэнси, бросился в сторону выхода из замка. В комнате?— пусто. Решётка перепилена, доски отодраны, камин потух. Генри рвал на себе волосы от злости. Уже догадался, кто помог пленнику сбежать.—?От этой дряни столько хлопот! Ох уж эти пуритане, что за народ! Судно уже приближалось к берегам Франции. Плавание должно было пройти без проблем. Сбежавший монах вышел из каюты и облокотился на борт. Наконец-то. Свободен! Моряки, зевая во весь рот, потягивают ром, сонный капитан крутит штурвал, паруса ловят свежий ночной ветер. Красота, да и только.На палубу вдруг выбежал молоденький юнга. Крикнул, что в трюме пять бочек с порохом, и что кто-то уже поджёг фитиль. При этих словах монаха передёрнуло. Не его рук дело. Не он виноват. Рано или поздно это должно было повториться. Моряков захлестнула паника. Капитан не двигался с места. Он собирался покинуть судно последним. Единственная шлюпка пропала из виду, также как и один из матросов. Так не должно быть. Ещё не финал. Не все успели спрыгнуть с заминированного корабля в ледяную воду, как он разлетелся в щепки. Над водой поднялись огненные клубы дыма, а на воде расцвели пятна крови. Выжили немногие: трое матросов и монах-августинец. Обломки судна поплыли в разные стороны.К душе последним салютом подступал страх. На этот раз умение плавать не подвело. Быстро вынырнуть и глотнуть спасительного воздуха. Перед глазами пляшут яркие вспышки, артерии с жаром прогоняют кровь. Рассекать холодную чёрную гладь в поисках чего-то, за что можно уцепиться. Недалеко покачивается массивная дверь каюты. На неё и взобраться. Последовал хриплый кашель от попавшей в горло солёной воды. Улечься на эту дверь и расстегнуть пару крючков облачения. Перевести дух.?Ты не сможешь проснуться. Это не сон. Ужас не сгинет. Жизнь погаснет, как свеча.?—?Помогите!.. —?раздался крик. —?Эй, на борту!..Крик доносился откуда-то слева. Августинец снова нырнул и поплыл влево. В воде барахтался молодой матрос, который сразу же оказался перехваченным со спины, поскольку усиленно сопротивлялся и размахивал руками. Монах втащил его на импровизированный плот и отдышался. Дым от взрыва уже рассеивался. Мимо проплыла обломанная доска. Монах воспользовался ей в качестве весла и начал грести вперёд, на юг. Компаса под рукой не было, и приходилось ориентироваться по ходу покойного судна. Матрос, наглотавшись воды, уже успел свалиться в обморок.?Слабоват для моряка. До берега доберусь, доставлю его до какого-нибудь монастыря. Пусть отлёживается. Я не настолько милосерден, чтобы помогать каждому проходимцу.?Море спокойно, как никогда. О взрыве напоминали только обломки обшивки да осколки выбитых стёкол. То была не фелука ?Молния?. Другое судно. Шхуна с малопонятным заумным названием. Иначе это было бы роковой ошибкой?— сесть на корабль, от которого ты отвадил бывших врагов. Называется ?попасть в собственную западню?. Глупо получается. За мыслями следует тяжкий вздох. По телу пробегает дрожь от пронизывающего холода. Это явно ошибка. Так не должно случиться. События рано или поздно повторяются. Дежавю в своём самом ярком проявлении. Плот плывёт на юг. Неспешно. Монах успевает вытолкнуть воду из лёгких матроса и влить в него хорошую порцию вина. Матрос отключается и засыпает. Никогда не доводилось спасать жизнь, вытаскивать её из смертельной пропасти, куда провалиться так легко, а выбраться почти невозможно.