Часть 2 (1/1)

Известие о том, что группе разведчиков удалось взять в плен испанца, застало д’Артаньяна во время совещания с офицерами его отряда. Адъютант вбежал в палатку, увидел, что д’Артаньян занят и быстро начал что-то шептать на ухо Робестену, одному из тех дворян, что начинал вместе с Атосом, Арамисом и Портосом. Тот выслушал, нахмурился, изменился в лице и торопливо вышел из палатки вместе с адъютантом.—?Закончим чуть позже,?— д’Артаньян бросил перо и выбежал следом.—?Вы уверены? —?Робестен смотрел на адъютанта взглядом человека, который пытается поймать ускользающую надежду. Тот кивнул.—?Что происходит? —?д’Артаньян подошел к ним. Робестен печально посмотрел ему в глаза и тихо сказал:—?В плен взяли испанца из отряда Гонсалеса. Он показал, что видел там Атоса и Арамиса.—?Но это не все… —?похолодел д’Артаньян.?Робестен отвел глаза. —?Робестен! Я прав? —?Робестен посмотрел на д’Артаньяна и кивнул. —?Где он?—?Д’Артаньян…—?Где он?!—?В палатке де Тревиля. Д’Артаньян!Но тот уже ничего не слышал. Когда он влетел в палатку капитана, там был сам де Тревиль, его адъютант и Лабурер. После смерти брата в домике священника, когда был убит дон Сиснерос и откуда живыми смогли выбраться только Атос с Арамисом, он резко повзрослел, перестал улыбаться и часто по вечерам сидел в одиночестве и смотрел куда-то в небо.Все обернулись на вошедшего д’Артаньяна и дружно опустили глаза.—?Что происходит?—?Д’Артаньян, давайте выйдем,?— де Тревиль подошел к нему и по-отечески сжал плечо. Это был плохой знак.—?Нет,?— откинув руку капитана, гасконец подошел к пленному.Лабурер посмотрел на капитана, но де Тревиль лишь махнул рукой?— пусть, он все равно не уйдет, все равно все выяснит.—?Повтори то, что ты только что говорил этим господам.?Пленный испуганно посмотрел на д’Артаньяна.—?Говори!—?Позавчера были захвачены двое французов. Имен я не знаю, но…—?Он описал их,?— мрачно вмешался Лабурер. —?Это Атос и Арамис.—?Дальше!—?Я видел, как к дону Гонсалесу приводили сначала их обоих, а потом одного из них. Офицеры в штабе говорили, что второй?— это тот, кто убил дона Сиснероса.Д’Артаньян вздрогнул и посмотрел на де Тревиля и Лабурера.—?Дальше!—?А потом… Я слышал, как смеялись конвойные, что французов стало… на одного меньше…Д’Артаньян пошатнулся. Нет… Он сжал кулаки и побагровел так, что пленный испуганно вжался в стул. ?Трус?,?— подумал Лабурер, смотря на него.—?Кто? —?прохрипел д’Артаньян. Пленный молчал, таращась на него, готового испепелить взглядом. —?Кто?!Тишина… Звенящая тишина… И голос испанца:—?Тот, который убил дона Сиснероса.И тут д’Артаньян понял, что это такое, когда земля уходит из-под ног. Он стремительно выбежал из палатки. Его не смогли остановить ни Лабурер, ни Робестен. Он не слышал криков себе вслед. Он бежал. Сам не знал?— куда… Задыхался… Хватал ртом воздух…Наконец, остановился. Рухнул на колени. Поднял к небу глаза. В еще недавно чистом небе появились тучи, предвещавшие бурю.—?Почему, Господи? Почему?!Он уже успел увидеть много смертей на этой войне, многих похоронил. Но никогда раньше ему не было так плохо. Эту смерть он не мог и не хотел принять.Он опустил голову, обхватил ее руками и разрыдался.Впервые на этой войне…***Дон Гонсалес вошел в комнату и сел за стол. Стоявший у окна мужчина даже не обернулся.—?Мне пришлось немного огорчить вашего друга. Он считает, что вас казнили,?— сухо произнес испанец.Арамис сжал руки в кулаки, но продолжал стоять спиной к Гонсалесу. Он до сих пор помнил, что ему пришлось пережить в часовне.Рене и сам был уверен, что его убьют. Он готовился к этому. Его привели к алтарю, окриками и прикладами отогнали молившихся к стене, а самого Арамиса развернули лицом к святому лику и, цепко удерживая за стягивающую локти веревку, ударом под колени бросили на холодный приступок. Сердце практически остановилось, когда в затылок уткнулось холодное дуло. Арамис поднялся, насколько ему дали, но, даже стоя на коленях, не опускал голову, сохраняя ровную линию спины. Он был готов вот так прийти к Богу навсегда. Он молился про себя, глядя на святой образ и стараясь не обращать внимания на непрерывно крестящегося священника у стены, тоже наверняка все понявшего. Потом опять же со спины шею накрыла грубая широкая ладонь; на мгновение сжав, пальцы сорвали цепочку с крестом. Дуло отошло от затылка, раздалась команда…Залп…Сердце словно хрустальный бокал разлетелось вдребезги вместе с грязным стеклом маленького окошка. А в следующий миг Арамис вдруг понял, что… жив. Его подталкивая вывели из церкви совсем другим путем, чем привели. И тогда впервые закралась мысль, что Гонсалес задумал этот спектакль с лже-расстрелом с определенными целями. Нет, это не новая изощренная пытка. Тут что-то другое… Гонсалес?— один из лучших стратегов. Он никогда и ничего не делает просто так.—?Кстати,?— продолжал испанец,?— второго вашего друга также пришлось огорчить.Что?! А вот этого Арамис не ожидал. Он резко повернулся к Гонсалесу.—?Ну, наконец-то мне удалось вас заинтересовать,?— усмехнулся тот. —?Пожалуй, я поделюсь с вами своим планом. Все равно вы уже не сможете мне помешать.Пленник молчал. Впервые Гонсалесу попался человек, которого он с трудом ?читал?, да и то не был уверен, что правильно расшифровывает. Но это вызывало у него искреннее к нему уважение.—?Так вот,?— продолжал испанец. —?Сегодня ваша разведка взяла пленного. Он, конечно, расскажет, что в деревне в нескольких лье от лагеря обосновался отряд самого дона Гонсалеса. Он также расскажет о двух пленниках, которые были схвачены позавчера, опишет их. Потом он расскажет, что одного из них?— того, кто убил дона Сиснероса?— испанцы казнили. Как вы думаете, ваш друг, молодой гасконец обрадуется этой новости? —?Гонсалес метнул взгляд на Арамиса и заметил, что у того закаменели скулы. ?Отлично… Значит, пока я все верно рассчитал?,?— довольно усмехнулся он про себя.—?А теперь давайте попробуем предположить, что же будет дальше? —?продолжал испанец. —?Что ваш друг выберет: смирится с вашей смертью или решит отомстить и попробовать спасти хотя бы второго друга?Арамис начал понимать, что задумал Гонсалес. Он хочет заманить отряд д’Артаньяна в деревню.—?Пленный, правда, немного ошибется, сообщив о численности испанского отряда. Он скажет, что в деревне обосновались около тридцати человек.Арамис не сдержался и вздрогнул. На смуглом лице дона Гонсалеса промелькнула мимолетная улыбка. Тридцать человек? Французы будут думать, что в их тылу сидит всего тридцать человек, а не… триста!—?Конечно, горячая гасконская кровь возьмет свое, и ваш молодой друг со своим отрядом помчится мстить за одного и вызволять второго. Тут-то мы их и встретим… —?внезапно лицо Гонсалеса приобрело холодное и жесткое выражение. Арамис понял, что сейчас будет сказано самое главное, суть плана. —?Встретим. И уничтожим элиту мушкетерского полка. Лучших из лучших воинов французского короля! И когда мушкетеры будут уничтожены, уже никто не сможет помешать мне молниеносно ударить с южного фланга по французским частям при поддержке ждущих сигнала на западе ?мадридских стрелков?! У Людовика не будет времени на передислокацию и подкрепление! Он будет разбит! Конец! Войне и королю Людовику!Арамис с трудом сдерживал себя, чтобы не броситься на Гонсалеса. Пока охрана будет бежать, он успеет его придушить. И наплевать, что его самого потом тут же убьют! Если бы смерть Гонсалеса могла остановить осуществление этого зловещего плана, Арамис бы за ценой не постоял. Но… С Гонсалесом или без него, план будет осуществляться. А потому надо держать себя в руках. Бессмысленная жертва никому не нужна.—?Я вижу, вам понравился мой план. Мне он тоже нравится,?— Гонсалес поднялся и подошел к двери. —?А вы будете сидеть здесь до тех пор, пока ваш гасконский друг не прибудет. А потом, так и быть, я дам вам возможность умереть. Всем троим вместе.И командующий вышел.Арамис задумчиво смотрел в окно. Он должен отсюда выбраться и помешать Гонсалесу.***—?Надеюсь, вы неглупый человек, хоть и прибыли из Гаскони! Вы должны были догадаться, что Париж не вымощен батистовыми платочками!Почему он вспомнил это? Их самую первую встречу… Как же давно это было. Сколько воды утекло с тех пор. За это время он узнал разного Арамиса: хитрого и загадочного, верного и смелого, романтичного и ранимого, мужественного и надежного… Он был разным. Был…Д’Артаньян слышал, как кто-то подошел, но не обернулся, даже не пошевелился. Он так и сидел там же, где рухнул на колени. Слез уже не было. Была только боль. Тупая, ноющая боль.Арамис погиб.—?Д’Артаньян…Лабурер сел рядом, положил руку на плечо.—?Когда погиб Оноре, я каждую ночь садился где-нибудь один, смотрел на небо и спрашивал Бога?— почему он допустил это? Почему позволил смерти разлучить нас? Сначала были слезы втайне от всех, боль одиночества. Мне казалось, что у меня по живому вырвали часть сердца. Брат приходил ко мне во сне, если мне удавалось заснуть… Потом пришла жажда мести. Мне захотелось собственными руками уничтожить тех, кто убил моего Оноре.—?У тебя будет такая возможность,?— тихо, но уверенно произнес д’Артаньян. Они с Лабурером переглянулись.— Я этого так не оставлю, Жером. Смерть Арамиса не сойдет с рук этому Гонсалесу. Теперь он мой враг до конца жизни. Его или моей.—?Я знаю, кем вы были друг для друга,?— кивнул Лабурер.—?У них в руках все еще остался Атос. Я должен попытаться спасти хотя бы его.—?Можешь рассчитывать на меня.—?Я одного не понимаю… Как они узнали, кто именно убил Сиснероса? Это знали только свои!Внезапная догадка осенила сразу обоих молодых людей.—?Вот черт… —?Лабурер гневно сощурился и сжал кулаки. —?Неужели среди нас предатель?—?Другого объяснения я не вижу,?— скрипнул стиснутыми зубами д’Артаньян. —?Помяни мое слово, Жером. Я найду его. И лучше бы ему самому себя придушить, потому что, если он попадется мне в руки… Да я его… за Арамиса…Какое-то время они сидели молча.—?Пленный сказал, что в деревне сейчас всего около тридцати человек,?— прервал молчание Лабурер. —?Основная часть отряда Гонсалеса должна подойти дня через два. У нас есть время.Д'Артаньян поднялся.—?Надо использовать этот шанс.Лабурер встал и решительно протянул руку.—?Я с вами, дорогой друг. И могу вас заверить?— все пойдут с вами. В лагере все шокированы смертью Арамиса?— от Его Величества короля до простого посыльного.—?Тогда возвращаемся в лагерь. Надо разработать план.—?Думаю, лучше всего атаковать ночью…И они пошли обратно к лагерю, на ходу пытаясь расписать все шаги операции от и до.***Темнело…Из окна его новой тюрьмы Арамису было плохо видно прилегающую к дому улицу?— окно выходило во двор. Это был минус. Но зато дверь в комнату была настолько тонка, что он слышал все, что происходило в коридоре. Это был плюс. За последний час он узнал, что только что сменился караул, а следующий будет через три часа, что в караул не пришел некто Франчес, ибо слег с кишечными коликами, а потому четверым караульным придется отдуваться и за него тоже. Также он узнал, что дон Гонсалес уехал куда-то, велев, чтобы через два часа все были в полной боевой готовности так, чтобы в любую секунду могли вступить в бой.Это был шанс. Шанс, какого больше не представится.Арамис знал, что д’Артаньян поступит именно так, как и предполагал Гонсалес, а значит… Значит, там, в лагере французов, сейчас разрабатывают план нападения на деревню, не подозревая, что попадут в ловушку. Арамис знал характер друга и был уверен, что тот наверняка решит напасть ночью. На все про все у несостоявшегося аббата было максимум два часа. Времени на выработку масштабного плана не было, а потому…Он посмотрел в окно на первую засиявшую в небе звезду и прошептал:—?Помоги мне, Господи…В этот момент дверь открылась?— один из конвойных принес пленнику скудный ужин. Поставил на стол, сам остался стоять в дверях.В общем-то Арамиса осенило сразу, стоило ему откусить первый кусок хлеба. На последнем он уже точно знал, что делать.Конвойный в дверях думал о чем-то своем, когда пленник вдруг резко и надрывно закашлялся, схватившись за горло, побагровел. Перепуганный охранник подошел к нему поближе и… Быстрый, как прыжок пантеры, бросок. Шея испанца сухо хрустнула, и он обмяк, не успев издать ни звука.Арамис обыскал его. Клинок, нож, пистолет… Отлично. Быстро опоясавшись и распределив оружие, Арамис осторожно положил испанца на кровать и прикрыл одеялом. На какое-то время можно будет обмануть остальных конвойных, если те вдруг зайдут проверить его.Арамис выглянул в коридор?— там никого не было. Неслышно дойдя до дверей, он убедился, что и на улице возле входа тоже. Слева за углом дома были видны отблески костра. Если одного из часовых он только что отправил к праотцам, значит, их осталось трое.Послышались шаги. Арамис быстро слился со стеной, благо, позволяла комплекция и небольшой, но достаточный для него, проем в стене.Испанец, судя по всему, решил облегчиться. Не заметив Арамиса, он остановился практически напротив него. В темноте еле заметно блеснули глаза, неслышный шаг и испанцу облегчили душу, кинжалом молниеносно прочертив на шее колею.—?Это вам за Фруже… —?тихо сказал Арамис, кладя конвойного на землю.В два шага Арамис оказался у угла дома и осторожно заглянул за поворот. У костра сидели два испанца, расслабленные, видимо, решившие, что охранять пленника, запертого в комнате, легче не бывает. На земле стояли две бутылки вина, наполовину уже пустые.Арамис огляделся. Ему нужно было пересечь небольшое пространство между тремя домами, и он бы оказался на улице, ведущей к тому дому, который был его первой тюрьмой: его и Атоса. Всего несколько шагов, но пройти их нужно было мимо этих двух испанцев.Привлечь их внимание? Слишком рискованно. Конечно, он сумеет убить обоих, но часовые могут успеть подать сигнал, и тогда все его усилия будут напрасны.—?Что-то Санчеса долго нет,?— вдруг сказал один из испанцев. —?Пойду посмотрю, что там.—?Давай… Он трое суток не спал. Может, отнес французу ужин и задремал у дверей.Смех. Шаги. Уже совсем рядом. Тень, появляющаяся из-за угла. Короткое, стремительное движение рукой, удар в живот, удивленно-ошеломленные глаза напротив, и испанец медленно сползает по стене. Арамис вытер нож о его камзол и вновь выглянул за угол. Нет, до последнего конвойного слишком далеко. Добежать, не привлекая внимания, он не успеет. И тут Рене вспомнил, как совсем недавно в лагере они развлекались, соревнуясь в метании кинжалов на расстояние?— кто дальше метнет. Тогда самым точным оказался Лабурер?— он попал в шести бросках из шести. Арамису удались всего две попытки. Атос еще пошутил, что это был не его день и в любви ему везет больше.Арамис прикинул расстояние до испанца. Подальше будет, чем тогда. Но это единственный выход. Вытащив кинжал, он недолго подержал его в руке, словно привыкая к тяжести стали.?С Богом…?Прищурившись, Арамис вдохнул побольше воздуха и резким движением руки отправил клинок в стремительный полет. Испанец, не успев ничего понять, рухнул лицом в землю возле костра. Путь был свободен. Вот теперь надо спешить.Пробегая мимо испанца, Арамис вытащил кинжал из спины, захватил еще один?— лишним не будет?— и быстро скрылся в темноте улицы.***Д'Артаньян и Лабурер проходили мимо одной из палаток, когда услышали странные звуки?— внутри кто-то явно шептался. Переглянувшись, они неслышно подошли поближе.—?Все идет, как надо. Дон Гонсалес благодарен вам за сведения,?— прошептал голос пленного испанца.—?Все просто великолепно. Сейчас я развяжу вас, и вы успеете скрыться. Только оглушите меня легонько, будто я сопротивлялся, когда вы решили сбежать.Второй голос заставил д’Артаньяна и Лабурера вздрогнуть. Адъютант де Тревиля?—?Наконец-то обрубили крылышки хотя бы одному из этой ?четверки неразлучных?,?— довольно усмехнулся адъютант.—?Очень скоро за ним последует и второй… —?ответил испанец.Адъютант взялся за концы веревки, чтобы развязать пленного.—?Ах, ты, каналья…Адъютант и испанец, вздрогнув, повернулись на голос. В дверях палатки стояли д’Артаньян и Лабурер, глаза гасконца сверкали гневом. Он медленно пошел на адъютанта, вытаскивая на ходу пистолет. Лабурер остался стоять на месте, явно не собираясь останавливать д’Артаньяна. Адъютант пятился назад, сжимаясь под испепеляющим взглядом мушкетера. Наткнувшись на стул, упал на спину. Д’Артаньян одним прыжком оказался рядом, схватил адъютанта за горло, прижимая к земле.—?Не надо… —?хрипел тот. —?Прошу вас, не надо…—?Не надо? Жить хочешь, каналья?! Хочешь?! Арамис тоже! Хотел! Жить!Чьи-то сильные руки оторвали д’Артаньяна от уже почти испустившего дух адъютанта.—?Д’Артаньян! Возьмите себя в руки! —?пытался докричаться до него де Тревиль.—?Капитан! Но он же… Он предал всех нас! Из-за него погиб Арамис!—?Я это уже понял,?— проронил капитан тихо и мрачно. —?Я стоял с противоположной стороны палатки и тоже все слышал. —?Де Тревиль подошел к адъютанту, немного пришедшему в себя. —?Утром вас отправят в ставку короля и там будут решать вашу судьбу. Но у вас есть мизерный шанс хоть как-то оправдаться в глазах тех, кого вы предали, кто вам верил и считал вас соратником, и кого вы столь подло обманули. Вы можете попытаться оправдаться на земле перед друзьями тех, кто погиб по вашей вине прежде, чем вы встретитесь с ними на том свете. Если бы не ваша подлость, эти люди?— Ласкутен, Фруже… —?де Тревиль замолчал на мгновение, словно набирался сил сказать еще одно дорогое имя,?— Арамис… —?наконец выдавил он из себя,?— лучшие из лучших были бы живы…Д’Артаньян и Лабурер стояли рядом. Их обоих переполнял гнев, смешанный с презрением.—?Да вывести его за позиции и… за Арамиса… —?Лабурер вытащил из-за пояса пистолет. —?Не думаю, что Его Величество король осудит нас.—?Не будем уподобляться этим мерзавцам, дорогой Жером,?— де Тревиль прекрасно понимал чувства Лабурера. У того было столько же причин ненавидеть предателя, как и у д’Артаньяна. Капитан снова презрительно посмотрел на адъютанта. —?Вы заплатите за свое предательство. Если хотите хоть как-то облегчить душу перед Господом и людьми, сейчас у вас последний шанс. У вас есть что сказать?Адъютант молчал.—?Ну, что ж… —?де Тревиль дал знак Лабуреру и д’Артаньяну, и те подошли к адъютанту и связали руки за спиной. —?Посадите его в погреб до утра.Мушкетеры кивнули и резким рывком подняли предателя с земли. Де Тревиль бросил на него презрительный взгляд и пошел к выходу из палатки. ?Ничтожество… Жалкий трус…? Как он не заметил, что под самым его боком обосновался предатель? Сколько времени тот практически из первых рук получал информацию и доносил испанцам?—?Подождите… —?настиг его сдавленный голос адъютанта уже у входа. Де Тревиль обернулся. Адъютант умоляюще посмотрел на капитана, на д’Артаньяна и Лабурера. —?Я хочу кое-что сказать…