22. Аусиг (1/1)

Всё чаще среди зелени деревьев мелькала желтизна, а союзные войска всё усиленнее готовились к новому, решительному – а про себя все надеялись, что и решающему – сражению. Настроения были совсем иные, нежели весной и летом – несмотря на разгром при Дрездене, после серии последовавших за ним побед армия воспряла духом.Шура, чья рука поправилась полностью, вновь обрела прежнюю жизнерадостность. Винценто обратил внимание, что их отношения стали как-то даже теплее и доверительнее, чем раньше, пусть она и не определилась ещё со своими к нему чувствами.Например, однажды она созналась ему, что перед битвой при Кульме ей было безумно страшно.– Я же никогда раньше не боялась сражений, Винценто! – растерянно сказала она. – Неужели я стала слабее?– Что вы, вовсе нет! Просто чем больше боевой опыт, тем больше вы знаете разных вероятностей того, как именно всё может пойти не так. А нас тогда всего три дня как разбили под Дрезденом, да и у вас рука ещё была не до конца размявшейся после повязки. Я тоже при Кульме был напуган, да ещё как – если бы нас там победили, это могло бы вообще привести к концу коалиции! Ну а если бы вы действительно стали слабее, Шура, все бы это легко узнали: вы бы просто переоделись в платье да поехали домой.– К мадамам, нянькам, тряпкам, куклам и танцам, – со смехом кивнула Шура. – Меня Кутузов туда посылал.Винценто улыбнулся, пытаясь представить себе подобную фразу в исполнении фельдмаршала:– Вот именно. А вы же не желаете уезжать?– Нет, – решительно сказала она. – Может, если бы не война, я бы так никогда и не отважилась... но теперь знаю: я не хочу уходить в отставку даже после победы. В долгосрочный отпуск – да, возможно, я очень скучаю по дяде... но совсем вешать мундир на крючок в ближайшие годы я точно не собираюсь.Она поглядела на него выжидающе и с какой-то опаской. Винценто понял, что она переживает, не передумает ли он от такой новости предлагать ей руку и сердце.– Это отлично, – успокоил он её, и Шура покраснела от радости.