10. Лаузиц (1/1)

В начале июня объявили о временном перемирии – до середины лета.– Мы что, слишком слабы, чтобы осилить Наполеона? – в который раз воскликнула разочарованная Шура.– Да, слабы, – сказал Винценто. Она побагровела от возмущения, и он поторопился пояснить:– Шура, я уже второй раз со второй армией отступаю, так что не вижу смысла себя обманывать. Нас два раза за месяц разбили наголову. Отдохнуть просто необходимо. Она покосилась на свою повязку и, подумав, кивнула, плотно сжав губы. Но потом её лицо прояснилось:– Я же только сейчас поняла! Раз Наполеон согласился на перемирие, значит, и мы его тоже знатно потрепали!– Остаётся только надеяться, что мы отдохнём лучше, чем он, – подхватил Винценто. На постой они устроились возле уютного села, где жили славяне-лужичане. В отличие от поляков, своих русских родичей они встретили с распростёртыми объятиями, с удовольствием приглашали их в гости и очень любили, когда солдаты пытались повторить их язык, а они сами старательно выговаривали русские слова. Судя по взрывам смеха, раздававшимся с обеих сторон во время подобных бесед, и те, и другие коверкали всё нещадно.Шура с Винценто редко виделась – так, чтобы наедине, как часто бывало в начале похода. Большую часть времени она проводила с Дмитрием – ну что ж, ясно, законный жених… Винценто убеждал себя, что уже смирился с неизбежным, что не одна Шура на свете, что, в конце концов, она бы и без Ржевского неизвестно, ответила ли ему взаимностью. Но долго такая убеждённость не продерживалась. ?Да, девушек много, но другой такой, как Шура Азарова, нет?. Он нередко замечал на себе призывные взгляды молодых сельчанок – хотя, казалось бы, он-то им зачем? Он ведь и по-немецки скверно говорил, а лужицкого не разбирал совершенно. Похоже, девушки думали только о тех способах провести время, для которых знание языка не требуется. Ничего общего с Шурой – она на людях даже целовала Дмитрия редко (разве что после битвы), при том, что они с ним были помолвлены. В конце концов Винценто стал избегать белокурых лужичанок в их длинных полотняных платьях – и всё так же радовался каждой минутке, которую удавалось урвать для беседы с чернокудрой россиянкой в мундире поручика.