02.12.1949 (1/1)

Мне до сих пор не верится в тот факт, что пострадал не только я один. Доказательство сидит напротив меня на другом конце стола и мирно потягивает из чашки горячий зелёный чай. Этот идиот не изменился, кроме одежды.—?Ты так и будешь смотреть на меня? —?польский виолончелист решил поразить меня.Кофе попало не в то горло, и я поперхнулся. Удивил, зараза.—?Ты где выучил португальский? —?прокашлявшись, спросил я и отодвинул подальше чашку с кофе.Левандовский ухмыльнулся и, облокотившись руками на стол, предложил рассказать, чем он здесь живёт и как складывались его дела в моём веке. Я кивнул и с тех пор не перебил ни разу.Боря попал сюда около пяти лет назад в город Гимарайнш. Как и мне, ему пришлось испытать на себе всю силу шока и ужаса вперемешку с горем, потому что у него только начала складываться личная жизнь с одним парнем. Да, он нетрадиционной ориентации. Борис Левандовский?— гей. Ничего страшного. XXI век позитивно на мне сказался, что я стал нейтрально относиться ко всем секс-меньшинствам. Рассказать кому-то из правительства?— не поверят.—?Может, ты издашь закон о свободе ЛГБТ? —?издеватель.—?Во-первых, такого термина ещё не существует в 1949 году. Во-вторых, нет. Продолжай,?— я нейтрален к таким людям, но уж точно не солидарен с ними.Обозвав меня скотиной, парень продолжил. ?Спасательного круга? в виде человека, которого мог бы приютить никому не известного поляка в очень странной одежде и тогда ещё не разговаривающего по-португальски, очень долго не попадалось. На протяжении двух месяцев ночевал на улице. Питался, что найдёт. Пока в один прекрасный момент почти обезумевший от такого расклада событий Боря не снёс молодого чернокожего парня. Любви с первого взгляда не случилось, как надеялся Левандовский, но зато эти двое до сих пор дружат.Зовут спасителя Матеуш Бентеш. И его точно послал Бог, потому что Бентеш работал в Порту, а в Гимарайнше жила его приёмная семья. Он тогда возвращался от них и столкнулся с незнакомцем. Снёс тот его почтенно, что пришлось даже вести в больницу. Сотрясения мозга, к счастью, не было, но шишка на голове заметно виднелась. Левандовский чуть ли не на коленях умолял простить его ломанным английским языком, который Бентеш не особо понимал, но понимал то, как незнакомец мучается из-за всего произошедшего.—?Чем ты занимаешься? —?спросил после Матеуш у Бори.—?Виолончель,?— показал на себе поляк.И тогда-то родилась идея определить Левандовского в ресторан, где на тогдашний момент работал Бентеш официантом. Однако для этого его надо было облагородить в плане внешности и научить хотя бы основам португальского языка. Матеуш не стал над этим заморачиваться и свалил всё на младшую сводную сестру. Та уже была коренной португалкой по имени Дебора Тевеш. Работала она в ателье швеёй и, как все нормальные люди Португалии, любила петь фаду. Однако через неделю песнопений Деборы Боря не выдержал и предложил ей сменить музыкальную направленность.—?В каком смысле? —?непонимающе спросила девушка, откладывая ткань.—?Я могу тебя научить играть на виолончели,?— совершенно серьёзно сказал Левандовский. —?Может, у тебя даже талант есть.—?Я ничего не поняла, но нет,?— Тевеш вновь взялась за ткань и старалась больше не обращать внимания на слова поляка.Боря вздохнул, потянувшись к середине стола, и взял из вазы красное яблоко. Языковой барьер иногда заставлял его попадать в не самые приятные ситуации. Он даже не мог сходить нормально на рынок и купить обычные продукты, потому что английский простой деревенский житель не знал. Да и зачем ему? Тогда каким-то чудом Матеуш достал для Бори англо-португальский словарь. Однако это не слишком облегчило участь парня. Все португальские ?чёрточки, завиточки? над буквами и под ними знатно измотали его.Три недели работы над Левандовским, и он уже был похож на нормального юношу-эмигранта из Польши, который более-менее разговаривает на португальском языке.—?А дальше? —?спросил я, увлёкшись Бориным рассказом.—?А дальше тебе не пора на работу? —?со смешком спросил он.Я посмотрел на наручные часы. Испугавшись, что могу опоздать, стукнулся со всей силы о ножку стола. Левандовский смех нужно было слышать. Будто гиена хохочет.—?Ты чё там сказал, сволота португальская??— кажется, я сказал это вслух.