Глава 6 (1/1)

Большая часть еды здесь – мягкая серая каша с теплой водой. Только рыба хороша. Треска, взятая прямо из моря. Она с привкусом соли и океана, так же, как и воздух.Килорн с ленивым любопытством разглядывает рыбу, гадая, какие сети используют Стражники. Мы сами попали в сети, ты, идиот, хочу я кричать, но барак не место для таких слов. Озерщики тоже здесь, стоят в своей темно-синей униформе. В то время, как гвардейцы в своих красных мундирах едят с остальными беженцами, озерщики не сидят ни секунды, постоянно рыская.Они напоминают мне офицеров охраны, и я чувствую знакомый холод. Тук не так уж сильно отличается от Археона. Различные группы борются за власть, а я нахожусь между. И Килорн, мой друг, мой старый друг, никак не поймет, что это опасно. Или хуже того – понимает, но его это не волнует.Мое молчание сохраняется, и нарушается только периодическим пережевыванием рыбы. Они внимательно следят за мной, в соответствии с инструкциями. Мама, папа, Килорн, Гиза, все притворяются, что не смотрят, но проваливаются в этом. Парни ушли, и все еще находятся с Шейдом. Как и я, они думали, что он мертв, и теперь наверстывают упущенное.- Так, как вы сюда попали? – слова, словно палка, застревают во мне, но я заставляю себя их произнести. Лучше я буду задавать вопросы им, прежде, чем они начнут задавать их мне.- На лодке, - ворчит отец, чавкая кашей. Он посмеивается над своей шуткой, довольный собой, и я слегка улыбаюсь, ради папы.Но мама толкает его, прицокивая своим языком в раздражении. – Ты знаешь, что она имеет в виду, Даниэль.- Я не дурак, - ворчит он, закидывая в рот еще одну ложку. - Два дня назад, около полуночи, Шейд выскочил на крыльце. И я имею ввиду, на самом деле выскочил. – он махнул рукой, щелкнув пальцами, - Но ты знаешь об этом, не так ли?- Да.- Он устроил нам всем сердечный приступ своим появлением и тем, что он на самом деле жив.- Могу себе представить, - бормочу я, вспоминая свою собственную реакцию, на его появление. Я думала, что мы оба мертвы, и встретились в каком-то далеком месте, за пределами этого безумия. Но как и я, Шейд просто притворялся кем-то – чем-то еще, чтобы выжить.Папа продолжил, накреняясь, в буквальном смысле. Его кресло ездило взад и вперед на скрипучих колесах, из-за того, как он активно жестикулировал.- Ну, после того, как мама перестала рыдать над ним, он перешел к делу. Начал скидывать вещи в сумки, бесполезные вещи. Флаг с крыльца, фотографии, письма. Это не имело ни какого смысла, но трудно спорить с сыном, вернувшимся из мертвых. Когда он сказал, что мы должны уехать прямо сейчас, я понял, что он не шутит. Так мы и сделали.- А что на счет комендантского часа? – Новые Меры все еще свежи в моей памяти, впившись, словно когти в кожу. Как я могу забыть их, когда сама же их и объявляла. – Вас могли убить!- У нас был Шейд и его эти... его... – папа вновь жестикулирует, пытаясь подобрать правильное слово.Гиза закатывает глаза, когда ей надоедают папины выкрутасы – Он называет это прыжки, помнишь?- Точно! – кивает отец. – Шейд прыгнул мимо патрулей, перенеся нас в лес. Оттуда мы добрались к реке, и поплыли на лодке. Грузовым судам по-прежнему разрешено плавать в ночное время. Таким образом, мы оказались среди ящиков с яблоками, просидев там, Бог знает, как долго.Мама поежилась, вспоминая. – Гнилыми яблоками, - добавила она. Гиза захихикала, папа почти улыбнулся. На мгновение, серая каша напомнила плохую мамину стряпню, бетонные стены стали деревянными, и это был обычный ужин в семье Барроу. Я была дома. Я была просто Марой.Я позволяю секундам тикать, слушая и улыбаясь. Мама начинает болтать о чем-то не значимом, так что мне не нужно принимать участие в разговоре, и я могу поесть в спокойствие. Это даже разгоняет все те взгляды, с оттенком злобы, в мою сторону, о которых я знаю не понаслышке. Гиза так же играет свою роль, отвлекая от меня Килорна. Он внимательно слушает, и она закусывает губу, довольная его вниманием. Я думаю, что её маленькая влюбленность еще не прошла. Остается лишь папа, поедающий свою вторую миску каши, от которой я отказалась. Он смотрит на меня поверх тарелки, и я вижу в нем отблеск того человека, которым он был. Высоким, сильным, гордым воином, которого я помню, в отличии от того, какой он теперь. Но как я, как Шейд, как все стражники, он не стал слабее, как бы глупо он не выглядел. Не смотря на инвалидную коляску и щелканье в его груди, он по-прежнему видел больше сражений, чем все остальные здесь. Он потерял ногу и легкое всего за три месяца до полного увольнения, после почти двадцати лет воинской повинности. Как много из здешних зашли так же далеко?Мы кажемся слабыми, потому что мы так хотим. Возможно, это слова не Шейда, не целиком, а нашего отца. Пока я только что обрела свои силы, а он прятал свои, едва вернулся домой. Я помню, что он сказал вчера ночью, пока я была в полусне.Я знаю, что такое убить кого-то. Я, конечно, не сомневаюсь в этом.Странно, эта пища напоминает мне о Мейвене. Не вкус, а сам процесс. Когда я ела в последний раз, во дворце его отца, мы были на одной стороне. Мы пили из хрустальных бокалов, и ели вилками с жемчужными ручками. Мы были окружены слугами, но все еще были одинокими. Мы не говорили о том, что должно произойти ночью, и я украдкой смотрела на него, надеясь, что никто не заметит, как я нервничаю. В тот момент он давал мне силы. Я думала, что он выбрал меня и мою революцию. Я верила в то, что Мейвен мой спаситель, мое благословение. Я верила, что он поможет нам сделать это.Глаза у него были такими голубыми, но наполненными разной смесью огня. Пожирающим пламенем, острым, и странно холодным, с оттенком страха. Я думала, что мы оба боялись за наше дело, и друг за друга. Как же я ошибалась.Медленно я толкаю рыбу прочь, очищая тарелку. С меня хватит. Шум привлекает мое внимание к Килорну, его взгляд полнится тревогой, и он раскачивается взад-вперед, чтобы встретиться со мной.- Ты все? – спрашивает он, взглянув на мой недоеденный завтрак. В ответ на это я молча встаю, и друг тоже подпрыгивает с места. Как собака, ожидающая команды. Только не моей.- Можем мы пойти в лазарет? – Мы. Я тщательно подобрала слова, чтобы заставить его забыть, кем и чем я теперь являюсь. Он кивает, улыбаясь.- Шейду уже лучше. Ну, Барроу, готовы в путь? – добавляет он, с взглядом, выражающим то, что у него есть семья.Мои глаза расширяются. Нужно поговорить с Шейдом, чтобы узнать, где они держат Кола, и какие у полковника на него планы. Как бы сильно я не скучала по своей семье, они будут только мешать. К счастью, папа меня понимает. Его рука быстро движется под столом, останавливая маму, прежде, чем она что-то предпримет, и они некоторое время общаются без слов, после чего она виновато улыбается, улыбкой, которая не затрагивает глаз.- Я думаю, мы присоединимся позже. – говорит она, имея ввиду гораздо больше, чем пара этих слов, - Время менять батарейки, не так ли?- Идите, - громко ворчит отец, ложкой вытряхивая из миски несъедобную кашу.Глаза Гизы мерцают, поняв, что мне нужно. Время, пространство, и возможность начать распутывать этот беспорядок.- У меня есть еще несколько дел, с которыми нужно разобраться, – вздыхает она – Без меня вы будете быстрее.Килорн отмахивается, смеясь и добродушно улыбаясь, как тысячу раз до этого. – Приоденься, хоть, по случаю, Мара.Как можно более снисходительно, я позволяю ему вести себя, через весь этот беспорядок. Я осторожно устраиваю шоу, прихрамывая, опустив глаза в низ, и борясь с желанием посмотреть назад, где все, стражники, озерщики, даже беженцы, смотрят на меня. Моя жизнь в бездушном Дворце служит мне и здесь, на военной базе, где в очередной раз я должна скрывать, кем являюсь на самом деле. Тогда я притворялась Сербярнной, сильной и могущественной Маринной. Но эта девушка была бы заточена вместе с Колом, в казарме номер 1. Так что, я должна снова быть просто красной девушкой, по имени Мара Барроу. Девушкой, которую никто не должен бояться или подозревать. Девушкой, которая зависит от красного парня.Предупреждение отца и Шейда еще никогда не было таким ясным.- Нога все еще болит?Я так сосредоточена на подделке своей хромоты, что едва слышу беспокойство в голосе Килорна.- Ничего, - наконец отвечаю я, сжав губы в тонкую линию, изображая боль, - бывало и хуже.- На ум приходят прыжки с крыльца Эрин Викс, - его глаза сверкают, пока он вспоминает.Я сломала ногу в тот день и провела несколько месяцев в гипсе, который стоил нам обоим половину наших сбережений.- Это была не моя вина.- А я считаю, что ты сама выбрала это.- Я была смелой.- Теперь ты бы тоже сделала нечто подобное?Он начинает смеяться, толкая нас обоих через двойные двери.В коридоре, на другой стороне, очевидно, все только что обновили. Краска все еще выглядит влажной в некоторых местах. А огни наверху мерцают. Плохая электропроводка, понимаю я мгновенно, чувствуя те места, где электричество прерывается. Но один шнур является целым, он уходит налево. К моему огорчению, Килорн ведет нас направо.- А это что? – спрашиваю я, указывая на противоположную сторону.Он не лжет: –Я не знаю.Лазарет Тука не такой мрачный, как на подводной лодке. Высокие узкие окна распахнуты, впуская в комнату свежий воздух и солнечный свет. Белые халаты курсируют между пациентами, взад вперед, меняя бинты с красной кровью на белоснежно белые и чистые. Мягкий разговор и изредка кашель заполняет комнату. Ни один крик боли или хруст костей не прерывает этого нежного шума. Никто не умирает здесь. Если только, уже не умерли.Шейда не трудно найти, и на этот раз он не притворяется спящим. Его нога все еще поднята и зафиксирована в более профессиональной подвеске, а бандаж на плече свежий. Справа от него, в углу, кто-то со стоическим выражением лица, но кто это я сказать не могу. Занавеска окружает кровать с двух сторон, скрывая жильцов от остальных глаз лазарета. По мере нашего приближения, рот Шейда движется все быстрее, шепча слова, которые я не могу расшифровать.Он замолкает при виде меня, и это ощущается, как предательство.- Ты просто соскучилась по Живчику,- кричит он, отодвигаясь, чтобы дать мне место на кровати. Медсестра направляется к нему, чтобы помочь, но Шейд отмахивается от неё рукой с синяками.Живчик – его старое прозвище, данное нашими братьями. Шейд рос маленьким и часто выступал в роли боксерской груши для Бри. Трами был добрее, но всегда следовал примеру Бри. В конце концов, Шейд вырос умным и достаточно быстрым, чтобы уклоняться от них обоих, и научил меня делать то же самое. Не сомневаюсь, что он отправил их от своей больничной постели, чтобы получить немного конфиденциальности и поговорить со мной, и кем бы то ни было за занавеской.- Конечно, они уже действуют мне на нервы, - отвечаю я с добродушной улыбкой.Для посторонних это выглядит, как обычный треп брата с сестрой. Но Шейд все понимает, его глаза темнеют, когда я достигаю изножья койки. Он отмечает, что я вынуждена хромать, и кивает, одобряя. Из меня выходит хорошая актриса. Я получила твое сообщение, Шейд, четко и ясно.Но прежде, чем я успеваю хотя бы намекнуть на вопрос о Коле, другой голос режет мой слух. И я стискиваю зубы при этом звуке, желая сохранить спокойствие.- Ну как тебе Тук, девочка-молния?- говорит Фарли, с уединенной кровати около Шейда. Она складывает ноги в сторону, так, чтобы оказаться ко мне лицом, сжимая простыни обеими руками. Боль отражается на её красивом лице, пересеченном шрамом.От такого вопроса легко увернуться.- Я все еще пытаюсь решить.- А полковник? Как тебе он? – продолжает она, понизив голос. Её глаза хорошо скрывают эмоции, делая их нечитаемыми. Так что сложно понять, что она хочет услышать. И я пожимаю плечами, хлопая по одеялу Шейда вместо ответа.Что-то вроде улыбки ползет по её губам. – Он оказывает довольно не забываемое первое впечатление. Всегда пытается доказать, что контролирует каждый вздох тут, особенно, рядом с такими людьми, как вы двое.Я разворачиваюсь на кровати Шейда, в одно мгновение оказываясь между Фарли и моим братом. От отчаяния я даже забыла хромать.- Именно поэтому он пленил Кола? - Мои слова резкие и быстрые. – Не может находиться рядом с воином, на фоне которого выглядит не очень?Фарли опускает глаза, будто ей стыдно. – Нет, - бормочет она, и это звучит, словно она извиняется, но за что именно я пока не понимаю, - он пленил принца не из-за этого.Страх расцветает внутри моей груди – Тогда почему? Что он сделал?Но у неё не остается шанса ответить мне. Странная тишина опускается на лазарет, и все замирает, разговоры медсестер, слова Фарли и мое сердце. Её шторы скрывают от нас дверь, но я слышу топот марширующих в быстром темпе сапог. Никто не говорит, но несколько солдат отдают честь со своих мест, по мере их приближения. Я могу видеть это через зазор между занавесом и полом. Черная кожа с затвердевшим мокрым песком у подошвы, направляющаяся к нам. Даже Фарли вздрагивает, когда сапоги останавливаются на против её постели. Килорн приближается, наполовину закрывая меня своим телом, в то время, как Шейд делает все, чтобы сесть.Хотя это терапевтическое отделение, и оно наполнено красными и моими, так называемыми, ?союзниками?, маленькая часть меня взывает к молнии. Электричество пылает в моей крови, достаточно близко, чтобы мгновенно до него дотянуться, если это понадобится. Полковник отодвигает занавеску, его кровавый глаз с блеском останавливается на одном из нас. К моему удивлению, пропустив меня на этот раз, он сосредотачивается на Фарли. Его конвоиры, одетые в форму озерщиков, выглядят как более бледная версия Бри. Высеченные мышцы, могучий рост. Они занимают позиции возле кроватей Шейда и Фарли. Сам полковник же стоит между ними, там же, где Килорн и я, демонстрируя, что именно он контролирует ситуацию.- Прячетесь, капитан? – говорит полковник, ощупывая занавеску вокруг кровати Фарли. Она ощетинивается на подобное обращение и претензию. Когда он говорит об этом вслух, она явно съеживается. – Вы достаточно умны, чтобы понимать, что это не защитит вас от аудитории.- Я делала все, что вы просили, каким бы трудным и невозможным это не было, - отстреливается она. Её руки дрожат, стискивая одеяло, но не от страха, а от гнева. – Вы дали мне всего сто солдат, чтобы свергнуть власть Норты и провести революцию в огромной стране. Так чего же вы ожидали, полковник?- Ну, я ожидал, что вы вернетесь хотя бы с чуть больше, чем двадцатью шестью из них.Это жестоко.- Я ожидал, что ты будешь умнее семнадцатилетнего принцишки. Я ожидал, что ты сможешь защитить своих солдат, а не станешь бросать их в логово серебряных волков. Я ожидал на много большего от тебя, Диана. На много большего, чем ты сумела мне показать.Диана. Это подобно смертельному удару. Её настоящее имя.Дрожь её ярости обращается в стыд, превращая саму Фарли в пустую оболочку. Она смотрит на свои ноги, уставившись в пол. Я хорошо знаю, как выглядит человек с разбитой душой. Чтобы вы не говорили, чтобы не делали, вы разрушитесь. И сейчас Фарли медленно рушится, под гнетом слов полковника и своего собственного имени.- Это я убедила её, полковник.Часть меня хочет, чтобы мой голос встряхнул Колонела, показав, что я его не боюсь. Я уже встречала солдат с кровавым взглядом и ужасным нравом. Гораздо, гораздо хуже.Осторожно, я толкаю Килорна в сторону, двигаясь вперед.- Я поручилась за Мейвена и его план. Если бы не я, ваши люди были бы живы. Их кровь на моих руках, не на её.К моему удивлению, он начинает смеяться, когда я замолкаю. - Не все вращается вокруг вас, мисс Барроу. Мир не поднимается и не опускается по вашей команде.Это не то, что я имела в виду. Это звучит глупо даже в моей собственной голове.- Эти ошибки принадлежат только ей, и никому другому, - продолжает он, повернувшись лицом к Фарли. – Я лишаю тебя командования, Диана. Возражения?В течение нескольких секунд, кажется, что она сделает это. Но она опускает голову, отступая назад. – Никак нет, сэр.- Ваше лучшее решение за несколько последних недель. – огрызается он, поворачиваясь к выходу. Но разговор еще не окончен. Фарли вновь смотрит на него.- Что касательно моей миссии?- Миссии? Какой миссии? – полковник кажется более заинтригованным, чем рассерженным, вращая своим здоровым глазам. – Я не был проинформирован о каких-либо новых поручениях.Фарли обращает свой взгляд ко мне, и я чувствую некое родство с ней. Даже проиграв, она все еще пытается бороться. – От мисс Барроу поступило интересное предложение, которое я планирую продолжить. Я думаю, что Командование согласится.Я почти усмехаюсь, глядя как Фарли дает отпор своему противнику.- Вы так думаете? – говорит полковник, расправив плечи. Потому, как близко я стою, я вижу все кровавые фонтаны в его глазах.- Я дала вам список имен. Красных, как я и мой брат, которые родились с мутацией, позволяющей нам иметь свои собственные… способности. – Я должна убедить его. Должна.- Мы можем найти их, защитить и обучить. Красные, как все мы, но с силой Серебрянных, способные бороться с ними на равных. Может, они могут быть даже достаточно сильными, чтобы выиграть войну. – мой грудь вздымается, и я дрожу, думая о Мейвене. – Король знает о списке, и попытается убить их всех, если мы не отыщем их первыми! Он ни за что не позволит существовать такому сильному оружию.Полковник молчит. Жевалки на его челюсти работают, пока он размышляет. Он даже неосознанно играет с тонкой цепочкой на его шеи, спрятанной под воротником. Проблеск золота показывает прекрасный трофей, который не должен иметь ни один солдат. Интересно, у кого он ее украл?- И кто дал вам эти имена? – наконец спрашивает он, голосом, который трудно прочитать. Для козла он очень хорошо умеет скрывать свои эмоции.- Джулиан Джекос. – слезы подбираются к моим глазам, при упоминании этого имени, но я не позволяю им пролиться.- Серебряный, – глумится полковник.- Симпатизирующий нам. – ощетинившись, отстреливаюсь я тем же тоном. – Он был арестован за спасение капитана Фарли, Килорна Уоррена и Энн Уолш. Он помог Алой Страже, встав за них. И теперь, он, вероятней всего, мертв.Полковник оседает на каблуках, все еще хмурясь. – О, ваш Джуллиан все еще жив.- Жив? Все еще? – я задыхаюсь от шока – Но Мейвен сказал, что убьет его…- Странно, не правда ли? Оставлять в живых такого опасного предателя. – он упивается моим удивлением. – Знаете, как я это вижу? Ваш Джуллиан никогда и не был за вас. Он дал вам список, чтобы вы передали его нам, и мы отправились прямиком в очередную ловушку.Любой может стать предателем. Любого могут предать.Но я отказываюсь верить в то, что Джулиан мог так поступить. Я узнала его достаточно, чтобы понимать, что он никогда не будет верен Королеве, которая убила его сестру и наказала за правду Сару.- И даже если список настоящий и имена действительно приведут нас к иным, таким… - он не утруждает себя тем, чтобы быть нежным, - вещам, как вы, то что? Должны ли мы уворачиваться от лучших агентов королевства, сильнейших и быстрейших ищеек, чтобы найти их? Должны ли мы подвергать опасности массы, ради тех единиц, которых мы можем спасти? Чтобы создать Школу Уродцев Мары Барроу, и потратить годы на их обучение, чтобы потом сражаться? Игнорировать детей-призывников, массовые казни и все те страдания, ради них? – он качает головой, напрягая толстые мышцы на его шее, - Война будет окончена тем, что земля будет усыпана нашими холодными телами, прежде, чем вы отвоюете хоть клочок с таким предложением. – С ненавистью он смотрит на Фарли.- Остальная часть Командования скажет вам тоже самое, Диана. Так что, если вы не хотите выставить себя полной дуррой еще раз, советую молчать об этом.Каждое слово ощущается как удар молотка, разбивающего меня на кусочки, до ничтожного размера. Он прав в некоторых вещах. Мейвен пошлет всех, кого только сможет, чтобы найти и убить людей из списка. То, что я держала его в секрете, замедлит короля, но ненадолго. Придется потрудится, чтобы сделать это.Но если есть хоть один шанс заполучить такого солдата, как я и Шейд, разве это того не стоит?Я открываю рот, чтобы сказать ему об этом, но он жестом останавливает меня. – Я не желаю больше ничего об этом слышать, мисс Барроу. И прежде, чем отпустить ехидный комментарий, или начать спорить со мной, вспомните свою клятву. Вы поклялись преданности Алой Страже, а не своим эгоистичным побуждениям. – он обводит рукой комнату, полную раненных солдат, сражавшихся за меня. – И если их лиц недостаточно, чтобы удержать вас, то вспомните своего друга и его положение здесь.Кол.- Вы не посмеете причинить ему вред.Его кровавый глаз темнеет, -Чтобы защитить своих людей? Еще как посмею. – он усмехается, - Так же, как это сделали вы. Не повторяйте ошибки, мисс Барроу.Не заставляйте других страдать ради ваших собственных целей. Тем более принца.На мгновение, мой глаза, будто тоже заволокло кровью. Все, что я вижу – это красный, убийственный гнев. Искры прыгают по кончикам моих пальцев, танцуя прямо под кожей, но я сжимаю кулаки, пытаясь себя сдержать. Когда мое зрение проясняется, свет мигает над головой, единственный признак моей ярости. И полковник уходит, оставляя меня один на один с пылающим в душе огнем.- Полегче, девочка-молния, - бормочет Фарли. Её голос мягче, чем я когда-либо слышала. – Все не так уж и плохо.- Ох, правда? – отвечаю я сквозь стиснутые зубы. Я не хочу ничего больше, кроме как взорваться, открыв мою истинную сущность, чтобы показать этим слабым людишкам, с кем они имеют дело. Но тогда меня в лучшем случае посадят в клетку, а в худшем пустят пулу в лоб. И я должны буду умереть с осознанием того, что полковник был прав. Я принесла так много вреда уже, особенно людям, которые мне ближе всего. Из-за того, что думала, что я права. Что я лучше.Вместо того, чтобы расстроиться, Фарли выпрямляет спину и садится, глядя прямо на меня. Словно пристыженный ребенок, моя ярость исчезает с шокирующей легкостью. Еще одна маска. Но её рука тянется к шее, снимая с неё цепочку, идентичную той, что была у полковника. У меня нет времени задаваться вопросом об этой связи, потому что что-то свисает с нее. Остроконечный железный ключ. И мне не нужно спрашивать, где находится замок. В казарме номер 1.Лениво улыбаясь, она беспечно бросает его мне.Думаю, вы поймете, что я удивительно хорошо умею отдавать приказы, и просто ужасно им следовать.