Шаг за финишную черту. Эпилог. (2/2)
-Значит, я постараюсь в качестве исключения договориться, чтоб тебя пускали всегда, — Брагинский снова устремил взгляд на юношу, — Голоден?-Нет. Я устал, может сразу спать?Россия кивнул, а Калининград взбежал вперед него по лестнице, минуя комнату, когда-то принадлежащую ему, сразу же шагнул в комнату Ивана и, нагло улыбаясь, устроился на его кровати.
-А переодеваться желания нет? – Россия зашел следом, с улыбкой глядя на довольно щурящегося альбиноса.
-Нет. Совсем. Сам разденешь, если нужно, — тот высунул кончик языка и рассмеялся.
-Если я не ослышался минутами назад, кто-то здесь очень устал.
-Ладно-ладно! Между прочим, я просто сейчас пошутил.
-Я оценил.
Альбинос все же соизволил одеть спальные штаны, и сразу же забрался под одеяло, ожидая Россию. А тот, собственно, долго ждать себя не заставил – совсем скоро сам улегся рядом. Калининград с готовностью прильнул, закрывая глаза в теплых объятиях.
Русский грустно улыбнулся, притягивая его к себе. Отметив слишком уж печальный вздох со стороны России, юноша не выдержал:-Еще ты начни извиняться! Знаешь, меня все устраивает. Пусть я не помню, но, кажется, я был тогда не очень против. Не надо беспокоиться, ладно?-Ты о чем-то говорил с Людвигом…-Ах, так он не лучше тебя! Тоже со своей жалостью полез. Знаешь, что? Я счастлив. Не нужно мне более рассказывать, что было. Мне не нужно, я просто хочу жить дальше именно так.
Брагинский сам счастливо вздохнул, мягко целуя прикрытые веки альбиноса. Тот зажмурился, засмеявшись.
-Хотя, можешь рассказать мне подробней – отчего у тебя такое отношение пошло к пленной стране?-Уж именно этого я тебе рассказать не смогу, — Россия вздохнул,добавив, — Еще…Я очень боялся, что ты сильно изменишься. Так что я могу сказать – я тоже сейчас счастлив.
-Я остался таким, как был? – Калининград прищурился, — Чтож, замечательно.
Далее двое лежали в молчании. Кажется, Россия уже задремал – альбинос же вглядывался в спокойные черты лица русского, в который раз мучимый тем чувством недосказанности.-Слушай сюда, — наконец буркнул, отводя взгляд.
Иван приоткрыл глаза, выжидающе глядя на юношу, который тихо продолжил.
-Я все же кое-что помню. Кажется, я хотел сделать это давно. Нет, не кажется — точно…Причем именно так, — он закрыл глаза и, подавшись вперед, прошептал почти в губы России по-немецки, — Я люблю тебя.
Следом Калининград завопил, ибо оказался стиснутым в слишком тесных объятиях, что стало больно.
-Эй, спокойно, спокойно! Однако, какой эффект! – альбинос рассмеялся.
Разве когда пересекся с Россией взглядом, замолчал. Губы русского дрожали, смотрит слишком виновато и болезненно.
-Так, все, перестань. Иначе я пожалею о том, что сказал, понятно? – юноша потрепал русые волосы, улыбнувшись.
-Все хорошо. Я тоже люблю тебя. Очень сильно, пожалуй, больше всех…-Если так же сильно, как ты стискиваешь – мне уже страшно!! – Калининград захрипел, пытаясь вывернуться из объятий.
Смеясь, Россия ослабил хватку. Следом его губы накрыли губы альбиноса, и уже скоро тот возмущенно прошипел через поцелуй:-Я же говорил, что устал сегодня!-Я подумал…Ты завтра отоспишься, ладно?