Глава 1: Воспоминания (1/1)

Октябрь 1923 года... Ночное небо, покрытое сияющими звездами... Среди их колоссального пространства теряется светло-голубая луна, освещённая часть которой располагается в правом полушарии. В небе раздаются звуки порхающих во тьме чаек, да шум морских волн недалёкого Ирландского побережья, рассекаемых пароходом. И лишь тихие соприкосновения мыслей в голове мужчины средних лет, плывущего на борту, были слышны в этом царстве тишины. Корабль представлял собой небольшое судно рыболовецкого типа с одной мачтой посередине, основной надпалубной постройкой и передней мачтой малых размеров. Опираясь на железный забор, мужчина смотрел на холодные волны, освещаемые луной и блеклым светом иллюминаторов. Острые черты лица. Красиво вьющиеся русые волосы и глубокие, как океан, тёмно-зеленые глаза. От самого лба, вдоль правого глаза и до середины щеки глубокий шрам: порез, оставшийся со времен войны. Путешественник одет в светлую рубаху с ремнями вдоль плеч. За спиной удобно висит большой походный рюкзак. На шее у подозрительного незнакомца странный необработанный камень зелёного цвета, висящий на золотой цепочке. К одному из ремней рубахи пришито глубокое отделение, где можно хранить двуствольное ружье. Однако из-за отсутствия данного типа оружия оно было без надобности. В одном из боковых карманов находится чехол, где хранится верный шестизарядный револьвер – легкий и надежный Кольт. Этот старый друг повидал не одну страну – и отправил на тот свет немало врагов. В соседнем кармане пули. На ногах у него одеты толстые коричневые штаны, потрёпанные временем, и красуются легкие охотничьи ботинки тёмного цвета. Авантюрный исследователь по виду явно уставший. И тут роль играл не только видный налицо факт: путник часто странствовал по белому свету в поисках того, что уже долгие годы является смыслом существования. Он устал от жизни в целом, а не только от возможности найти очередную работу, приносящую ему уйму хлопот; с каждым шагом приближающую его ближе к чему-то неизведанному. Вдобавок ко всему, мужчине надоело бороться со всевозможными людскими пороками, несмотря на то, что он сам когда-то всё это и начал. С этими самыми начинаниями, что выросли в битву предрассудков, он даже успел прославиться... Звали этого мужчину Патрик Гэллоуэй. Насколько же глупы люди, если считают, что эта работа приносит ему только удовольствие и радость от возрастающей известности. Многие, с кем он имел дело до сих пор, постоянно твердили одно и то же. Их слова ни разу не подводили инстинкт мужчины – он знает, что именно скажут люди в следующую секунду своего разговора с кем-то, кто случайно упомянет о нем: —?Вы сказали крупнейший мастер оккультизма? Подумать только! Похоже, именно он нам и поможет... Люди со всех уголков мира стали платить огромные деньги лишь для того, чтобы я приехал посмотреть на странные события, которые у них происходят. При этом приходилось постоянно усмехаться от предсказуемости их удивления... Ну, коли они платят, то почему бы и нет? Но, с каждым разом приезжая на место назначения, я всё больше и больше убеждался в том, что на свете действительно существуют необъяснимые явления; невероятные существа и мистические твари, при виде которых кровь стынет в жилах. После всего пережитого я сам стал частью этого... Мудрые люди считают, что человеку еще только предстоит раскрыть свои способности в полной мере. Но кое-что я уже сумел о себе выяснить... Во время странствий по Востоку сразу после войны, мне улыбнулся случай говорить с одним пророком. Он заявил мне, что я?–?один из немногих избранных, наделенных даром ясновидения. Эта сила помогает мне воспринимать частицы прошлого, слышать и видеть события минувших лет. К сожалению, как он успел сообщить мне, большинство людей, наделенных этим даром, в конце концов, сходят с ума, не в силах вынести лавину звуков и образов одновременно из настоящего и прошлого, из реального мира и призрачного. Или не удерживаются от возможностей, которые перед ними открываются, исстрачивая свой потенциал энергии. Эта фантастическая способность уникальна. Тем не менее, это не мешает ей быстро истощать духовные силы, на восстановление которых требуется множество времени. С подросткового возраста я знал, что обладаю этим даром. Иногда я слышу странные, пугающие звуки... В такие моменты меня словно зовет мир призраков, умоляя вглядеться в прошлое, в то, что обычным зрением увидеть невозможно. Но благословение ли это, о котором можно только мечтать, или проклятие, со стороны каких-то злых сил. Выяснить ответ на данный вопрос еще предстоит мне по мере использования своих сверхъестественных возможностей. Как только я начинаю забывать какую-то часть своего прошлого, судьба тут же сталкивает меня с ней вновь. Чаще всего всплывает имя ненавистного Отто Кейсинджера. Все свои раздумья я при первой же возможности записываю в личный дневник, перенося их из головы на бумагу. Вместе со всем этим на меня снова нахлынул лавинный туман воспоминаний...*** Когда-то давно мне пришлось уехать из Ирландии. Я успел побывать во Франции, Англии, Испании и Португалии. Как только началась первая мировая война, я вступил в особое подразделение войск, задачей которого было рассеивать страхи полевых солдат: суеверных крестьянских мальчишек. Эти ?детишки? даже оружие держали в первый раз только на поле боя, где прохлаждаться особенно нет времени, иначе выстрел, пуля – и тебя больше нет. Множество хлопот нам доставляли разбойники, известные как трусанти. Они одевались в легкую форму, похожую на броню, тем не менее, бывая таинственней, чем тень; быстрее, чем птицы; коварнее, чем самые страшные злодеи. На головах у них были шлемы наподобие тех, что носили гладиаторы времен Римской Империи, с красной косичкой на затылке. За спиной - острые мечи или шпаги, как у воинов Наполеона. В крепко зажатых руках, поверх которых перчатки?–?револьвер или двуствольное ружье. В тот роковой вечер они выскочили из леса незаметно, в результате чего наш отряд во главе с опытным офицером Иеремией Ковенантом попал в засаду. Трусанти размахивали мечами и шпагами, завывая как голодные духи. Все вокруг мгновенно заполнилось звуками битвы: шум выстрелов и крики тех, кого настиг меч врага. Сам я, выстрелом из своего Кольта убил одного из них, в то время как они нещадно резали других, не обращая внимания на то, как солдаты Иеремии отстреливаются из двустволок и револьверов, пытаясь хоть как-то защититься. В следующий момент я увидел их предводителя. По одному только взгляду на него резко стало понятно?–?он шаман. Главарь банды стоял на возвышенности в стороне и, периодически поднимая руку, с непонятным светящимся камнем зеленого цвета, кричал что-то на незнакомом языке, видимо отдавая приказы нападающим собратьям. Прицелившись, я уже собирался стрелять, как вдруг понял, что его взгляд направлен прямо на меня. Мне удалось успеть разглядеть его лицо: злое и нечеловеческое, с узкими чёрными глазами и непонятными символами на лбу. Не дрогнув, я спустил курок своего оружия и выстрелил прямо в колдуна. В эту же секунду из руки шамана вылетел луч зелёного пламени с ярким свечением и меня, одетого в военную форму первой мировой и светло-коричневую шляпу, отшвырнуло в сторону. Шляпа слегка почернела. Одежда порвалась. После того как я упал, темнота поглотила меня окончательно... Не знаю, сколько я пролежал так, но очнуться мне суждено было уже в полевом госпитале. Врачи подлатали меня и сообщили, что отряд ушёл тогда с огромными потерями, но Иеремия оставил мне на память камень шамана – Гельзибар. Меня, лежащего без сознания, через определённое время обнаружили несколько рабочих из близлежащей деревни. С тех пор артефакт постоянно при мне... Я уже давно выяснил, что он обладает мистическими свойствами: из него может исходить довольно мощная ударная волна. Кроме того, с тех самых пор как он появился, меня стали практически ежедневно посещать странные виденья. У силы, заточенной в камне, есть своя темная сторона: порой на меня нападает зверь, который заключен явно не в границах нашего измерения. Единственное, чем я могу объяснить его периодическое появление здесь – то, что я слишком долго пользуюсь силой камня. Есть и другая, пассивная особенность этого амулета - он будто подпитывает меня, усиливая мой духовный потенциал. Возможно, если не прибегать к непосредственно активному использованию магии, царящей внутри Гельзибара, во всевозможной помощи, чудовище больше не появится, окончательно исчезнув в бесконечности небытия... Много лет я ничего не слышал об Иеремии. Я не вспоминал обо всем этом до тех пор, пока не вернулся в свой новый дом, где меня, пока я был в отъезде, уже полгода ждало письмо от моего старого друга с просьбой приехать к нему, в фамильный особняк Ковенантов, прямо в забытую Богом Ирландию. Увидев его имя на конверте, я весьма сильно обрадовался. Но читая письмо, я с каждой строчкой приходил все в больший ужас. Иеремия серьезно заболел, и говорил, что у него есть что-то важное, и это срочно. Он толком не объяснил, зачем я ему понадобился – порой, я вообще не мог понять, что он имеет в виду. Мой друг довольно часто становится странным. Тем не менее, он был и остается хорошим человеком, ибо в людях я умею разбираться. Их суть мне становится ясна ещё при общении. Отчасти, благодаря моим необычным способностям. От ?роковой болезни Ковенантов?, что поразила Иеремию, по его словам не поможет ни одно лекарство... Сложно сказать, что прямо-таки горю желанием возвращаться в Ирландию и помочь?–?это опасно. И суть здесь не только в происшествии, случившемся давным-давно: ведь я не был на своей земле с тех самых пор, как умерла бедная Гвендолин. Я полагал, что нет такой силы, которая заставила бы меня вернуться туда снова. Повинна ли в её смерти моя душа? Изгнание с родины – страшный приговор, но он ничто в сравнении с муками воспоминаний и горем потери. Что же всё-таки произошло тогда? Как в моей руке оказался нож и почему Кейсинджера нигде не могли найти? В ту роковую ночь Иеремия спас меня от неминуемой расправы, а затем и от смерти на поле боя. И теперь я дважды обязан ему своей жизнью. Не могу отказать, ведь это дело принципа. Как бы то ни было, я отправляюсь... Не важно, какая болезнь подкосила Иеремию, но я все равно не брошу старого товарища на произвол обстоятельств. Билет на завтрашний пароход куплен, прибытие в четыре часа. Надеюсь, полицейские меня не узнают. Только бы я не опоздал...*** С потоком этих воспоминаний прошлого я и не заметил, что пароход, остановившись на мелководье, уже практически причалил к пирсу, что был освещен старинными фонарями на деревянной опоре. Пирс находился у подножия берега, на вершине которого раскинулись владения величественного особняка?–?фамильного поместья Ковенантов. Пока корабль плыл по проливу, дождевые тучи стали сгущаться, окончательно загородив собой чистое звездное небо. Стали слышны отдаленные раскаты грома. Спустившись с корабля по лестнице на небольшую лодочку, я с помощью вёсел стал грести к причалу. Расстояние оказалось совсем маленьким, а на море до сих пор царствовал штиль, так как ветра, обычно дующего со стороны штормовых туч, ещё не было. Ввиду этого обстоятельства лодка доплыла достаточно быстро. Закрепив свое хлипкое судёнышко крепким мачтовым канатом за забор пирса, чтобы волны её не унесли в море, я запрыгнул на причал. С одной стороны забора были прикреплены пару спасательных кругов и, пройдя мимо них до конца пирса, я, ведомый каменной лестницей, отправился наверх: туда, где разлеглась каменистая тропа, которая должна была привести меня во внешний двор поместья. За спиной же, кроме уплывающего парохода и освещённого фонарями пирса, я оставлял спокойную и размеренную жизнь бывшего солдата. Меня снова ждали приключения и смертельные опасности...